Тень олигарха - Ксения Васильевна Бахарева

гражданке с постсоветского пространства по имени Саша, ежемесячно переживавшей талонную систему на сахар, муку, крупы и под Новый год — на шампанское, оставалось только смаковать яркую диковинную жевательную резинку и недоумевать, почему в стране, победившей фашизм, ничего подобного в помине нет.

— Саша, смотри, великолепное дополнение к твоему платью, — в витрине очередного бутика Александр обратил внимание на красную маленькую дамскую сумочку из тонкой, искусно выделанной кожи.

— Милый, ты и так уже столько всего накупил! Куда мне с ней ходить, разве что на районный рынок?

— И все-таки. Настаиваю. Может, я поведу тебя в музей?

Апрель, 1993 год, Белосток

Татьяна достала из новенькой, только вчера купленной в берлинском бутике красной сумочки из натуральной кожи дамские сигареты с ментолом, устроилась с ногами на подоконнике и затянулась с наслаждением, вглядываясь в темный двор за окном. Под тусклым светом фонарного столба стоял почти совсем новенький «мерседес» бизнес-класса с транзитными номерами, и его новоиспеченная владелица никак не могла наглядеться на такое невероятное приобретение, радуясь, словно ребенок.

Накануне, приехав в салон подержанных автомобилей с мужем и Юрой, его давним партнером по бизнесу, Татьяна не сразу обратила внимание на этого мощного турбодизельного темно-синего красавца с одним большим дворником на лобовом стекле. Подумалось: как он сможет чистить максимальную площадь? Но широкие молдинги, в верхних краях которых красовались тонкие декоративные накладки полированной стали, притягивали, как и хромированные накладки на ручках дверей. А потом и вовсе, заглянув в салон, потенциальная покупательница обратила внимание на горизонтальные деревянные планки, и Татьяна, всю жизнь стремящаяся к основательной и беспрекословной роскоши, разомлела, ибо поняла в одночасье, что это и есть настоящий признак богатства, как олицетворение ее железного характера, и уже иного мерина она более не желала. Оставалось недвусмысленно настоять на приобретении этого недешевого шедевра, впрочем, за долгие годы замужества женщина определенно научилась с неподражаемой легкостью вить веревки из преуспевающего мужа, по совместительству чиновника, затем мэра небольшого белорусского города, а уж потом преуспевающего банкира.

Выросшая в семье крупного министерского чиновника, Татьяна с рождения купалась в роскоши, по сравнению со многими ровесниками, мечтающими о новогодних мандаринах и говорящих куклах. Пухлый кошелек, выданный отцом на мелкие расходы, позволял всегда быть в центре внимания сверстников, с легкостью заменяя отсутствие выдающихся способностей и талантов. Девочка была единственным ребенком и тратилась не считая. Избалованной дочери родные твердили о чрезвычайной ее красоте, хотя, глядя в зеркало, она, повзрослев, видела в отражении лишь обыкновенную серую мышь. Да, она была некрасива, лицо ее, лишенное привычной привлекательности, по щекам и вокруг губ сплошь было усыпано веснушками, острый нос был подвижен, вздернут кверху неправильно и задорно. Однако девушка была сложена и ухоженна изумительно, в молодых линиях ее упругого тела жила весна, легкая и девственная.

При знакомстве с Лисовским на торжественном праздновании юбилея родителя Татьяна не питала иллюзий, принимая его вежливые ухаживания как трезвый расчет в удачной партии, что угадывалось сразу. И все же в медовый месяц на Кипре романтические отношения вдруг вспыхнули — то ли от яркого южного солнца, то ли от прекрасного вина, то ли от пьянящего экстравагантного зажигательного танца. Все утихло, как только молодая пара начала жить самостоятельно, недолгие бурные страсти переросли в дружбу. Впрочем, с годами и этот огонь погас, ибо холодное равнодушие едва ли походило на счастливый брак — скорее, это был союз соседей по коммунальной квартире с общим холодильником на кухне, с той лишь разницей, что законный муж выдавал на содержание семьи немалые суммы, тем самым позволив многие годы транжирить средства без ограничений.

После грандиозной покупки «мерседеса» Татьяна на несколько дней распрощалась со своей половиной, поскольку Александр настойчиво намеревался остаться в Берлине из-за незавершенных дел в местном банке. Она облегченно вздохнула, сбросив тяжелый груз взаимных претензий хотя бы на некоторое время, и отправилась в сторону белорусско-польской границы вместе с давними приятелями — бизнес-партнером мужа Юрием и его женой Еленой. Втроем они проехали по узким польским дорогам не одну сотню километров, пока наконец в беспросветной темноте не остановились на окраине Белостока у двухэтажного дома на ночлег. В третьем часу ночи сонная пани смогла предложить путешественникам только одну свободную комнату наверху, так что единственному мужчине доверили спать и охранять ценный автомобиль внутри салона.

Докурив сигарету, Татьяна с завистью посмотрела на умиротворенно спящую Елену, уснувшую моментально, как только голова ее коснулась высокой цветастой подушки. Она собралась было умыться, чтобы лечь в кровать и посчитать овец по обыкновению максимум до половины четвертого, как вдруг услышала внизу на постоялом дворе какую-то непонятную возню. Встревоженная женщина попыталась во мгле что-то разглядеть, но тщетно. Она выключила бра и прильнула к окну, только тогда заметив у колес машины несколько копошащихся фигур, при этом силуэт Юры попадал в тусклый свет фонаря и был неподвижен. Татьяну охватил ужас.

— Спит Юрик, спит и совсем не охраняет машинку! — догадалась Татьяна, недолго думая, правой рукой решительно открыла фрамугу пластикового окна, а левой нащупала в новенькой сумочке травматический пистолет и тут же выпалила вверх с истошным криком: — Пошли вон, холера ясна, стреляю на поражение и вызываю полицию!

Невыносимо высокий тон женского вопля, сопровождаемый выстрелом, возымел действие моментально: из-под «мерседеса» вылетели кубарем три силуэта в спортивных костюмах и бросились врассыпную наутек, от неожиданности и заснувший охранник, он же бизнесмен Юра, подпрыгнул до потолка, при этом руки его непроизвольно нажали на громогласную сигнальную клавишу на руле, так что минуту спустя во всем доме вспыхнул свет и наружу выскочили практически все постояльцы в пижамах во главе с разгневанной пани. Из уст ее далее последовала непереводимая игра слов, из которой понятно было лишь то и дело повторяющееся упоминание некой «курвы», при этом неясно было, разбуженная хозяйка обращалась к кому-то конкретно или просто употребляла слово для связки.

Лишь одна Елена спала крепким сном, укрывшись пестрым одеялом, и не услышала разборки пани с нарушительницей спокойствия, которую все присутствующие посчитали если не умалишенной, то по крайней мере чрезвычайно впечатлительной натурой от приснившегося кошмарного сна. И чем больше Татьяна пыталась доказать, что на ее автомобиль напали бандиты, тем больше участники стихийного собрания в ночных сорочках и пижамах требовали, не особо подбирая выражения, убираться вон. Кстати, с этим громко озвученным требованием была согласна и Татьяна, ибо ей казалось, что трое нападавших на колеса намедни купленного дорогого автомобиля могут повторить попытку кражи, и из этого следовал только один вывод: быстро убираться восвояси, поближе к дому.

Недовольную