— Разумеется. В кустах найдут капли твоей крови, подумают, что Федя утопил твое тело в реке. Телефон Федула периодически будет оживать неподалеку от Игнатово.
— Меня, как я тоже понимаю, в реке так и не найдут.
Маньяк пожал плечами:
— Мало ли коряг и омутов? Всю речку трудно прочесать, так что подозрения, что тебя затянуло куда-то под обрыв — останутся.
— А у тебя на сегодняшнюю ночь будет непробиваемое алиби, так?
— Конечно, — с надменностью кивнул убийца. — Непробиваемое, абсолютное, можешь даже не сомневаться — вашим его не разбить. Я это алиби готовил на особый случай.
— На случай похищения Янины?
Убийца подался вперед:
— Моя девочка особенная, майор, она заслуживает самого лучшего.
— Янина заслуживает подвала? Похищения?
— Она заслуживает любви! И безопасности.
Гущин поднял брови и переспросил:
— Безопасности? От кого?!
— От маньяка, — с издевательской ухмылкой объяснил Водяной.
— От Редькина? — Стас чувствовал, что Михаил ждет от него удивления и расспросов, напрашиваясь на них, убийца цедил короткие предложения, как бы растягивая удовольствие, наблюдая за реакцией следователя. Водяного уже проняло, он не заметил, как попался, влип в беседу!
— Как же ты глуп, майор, — потягиваясь, пренебрежительно произнес маньяк. — Ну при чем здесь Редькин? Редькин — так, обманка, фикция… Вы ж это сами признаете.
— Но ведь ты подкидываешь нам на него улики! — искренне недоумевая, воскликнул Гущин. — Зачем?!
Михаил самодовольно прищурился:
— А ты еще не понял, что мои вопросы об отце неспроста?
— Нет, — честно признался Гущин.
— Ваш «Водяной», майор, — наклоняясь и вытягиваясь к Стасу, зашептал убийца, — это мой отец. Точнее, два человека. Два старых приятеля — Федул и Дмитрий Михайлович Львов. Это они убивали девушек, это их вы искали и потому приехали в Игнатово… Федула, правда, упустили… А я, майор… Я — спас мою Янину от убийц. Понимаешь, спас! Я понял, кто убийца. Не смог предать родного отца. И потому… — Михаил коротким жестом обвел подвал, — спрятал от убийц свою любимую.
Станислав оторопело смотрел на сумасшедшего парня. Да, безусловно, его восприятие нарушено, Миша сочинил свой мир, отдал в нем большое место Янине и закрутил вокруг любимой карусель безумия. И с точки зрения психопата, придуманная им интрига выглядит на сто процентов достоверной! Но… Что он собирается делать дальше?! Как он намерен объяснить Янине ее похищение и заключение в подвале только что построенного дома?!
«Неужели он надеется, что любимая примет его объяснения? — с испугом за Янину думал Стас. — Что будет, если девушка его резко отвергнет? Миша ее — убьет? Замучает?!» Янина вряд ли согласится стать покорной пленницей. Она потребует ответов.
— Миша, на что ты надеешься? — не скрывая страха, прошептал сыщик.
— Ты слышал о стокгольмском синдроме, майор?
Станислав кивнул. Он, разумеется, знал о подобном психологическом казусе: рано или поздно между преступниками и заложниками в условиях стресса возникает стойкая эмоциональная связь. Но представить, что сдвинутый на девушке убийца станет ждать пока эта связь возникнет и не сорвется, не начнет насиловать Янину, было невозможно!
Янину ждет кошмар. И чем скорее он начнется, тем больше вероятности, что Михаил ее убьет. Или превратит ее существование в бесконечную пытку. Янина только кажется мягкой и покорной, на самом деле эта девушка способна проявить себя совсем с обратной стороны! Она умна, горда и обязательно начнет протестовать, что вызовет у социопата непредсказуемую реакцию! Она считает Мишку свойским, братом, она сама попробует на него давить.
Чем это обернется?…
Майора затрясло.
— Ты, Миша, станешь ждать, пока Янина не почувствует тебя необходимым? — с надеждой произнес Стас, упирая на слово «ждать». — Пока она сломается и станет воспринимать тебя главным человеком на земле, единственным…
Выбирая коренное слово, Гущин сделал ошибку. Лицо убийцы перекосилось, в бешенстве выпучив на сыщика глаза, Водяной забрызгал слюной:
— «Сломается»? Ты говоришь, «сломается», «единственным»?! Да я уже для нее единственный и навсегда!! Понимаешь, единственный и навсегда! Я — первый! Она — моя! Моя принцесса! — Убийца стал приподниматься, как будто готовясь наброситься на пленника с ударами…
Стас завозился на бетонном полу и выбросил заготовленную на крайний случай наживку:
— Да! Она мне говорила, что ты ее первая любовь! Рассказывала, — едва слышно, надеясь, что убийца утихомириться и постарается расслышать, произнес следователь. — Янина мне сказала, что Игнатово знаковая для нее деревня.
Последовала ожидаемая реакция: Водяной замер и, закусив губу, поглядел на сыщика. Узнать, что говорила о нем любимая, он, разумеется, хотел. Не удержался от любопытства и смирил желание немедленно убить.
А Гущин в сумасшедшем темпе подбирал слова. Янина ничего ему не говорила, историю романа приемной дочери и сына следователю рассказал Дмитрий…
Что выбрать из его рассказа и как его преподнести?!
Михаил слишком бурно реагирует на каждое непонравившееся определение. Если Гущин поскользнется на неверно выбранном слове, то остановить убийцу будет уже нечем — Михаил сорвется и запинает Стаса до смерти!
Не собираясь скрывать испуга, зная, что самодовольный ублюдок этого и ждет, майор затравленно поглядел на Водяного.
— Что? — усмехнулся тот. — Очканул, служивый? — И растянул губы в высокомерной ухмылке: — Не бойся, бить я тебя не стану. Не хочу оставлять в подвале следы крови, бетон пористый материал, кровь до конца с него не отмыть, я знаю. — Михаил вновь сел на верхнюю ступеньку, достал из кармана ветровки моток бечевки и показал ее следователю: — Я тебя задушу, мент. Быстро, обещаю. Ты почти ничего не почувствуешь, если, конечно, сам не захочешь, чтоб это было — больно.
Маньяк повесил веревку на колено, опять потянулся к карману и, достав из него айфон, нажатием кнопки заставил монитор светиться. Посмотрел на какую-то картинку и неожиданно улыбнулся мягко, умиротворенно. Показал картинку следователю:
— Спит моя принцесса. — Гущин, вытянувшись вперед, поглядел на панель и разглядел передающееся на телефон изображение, идущее от камеры видеонаблюдения. Объектив был направлен на постель, где, укрытая розовым пледом, мирно спала Янина. — Так что там моя девочка тебе обо мне рассказывала? — с деланным равнодушием, возвращая мобильник в карман, поинтересовался Водяной.
Гущин облизнул пересохшие губы и, откидывая голову назад, легонько треснувшись макушкой о трубу, ответил:
— Ты ее первая любовь.
— И все?
— Она сказала, что вас застал Глеб и был дикий скандал.
Убийца помрачнел. Скривил болезненно лицо и выдавил:
— А о том, что отец запретил нам встречаться, она не рассказывала? Типа, мы брат и сестра… Янина не сказала, что родной отец заставил любимую девушку от меня отказаться!
«Обаньки! — опешил Стас, прекрасно помнивший, как сегодня утром Львов рассказывал, что как раз он-то и пытался утихомирить разошедшегося Глеба. Дмитрий говорил обратное — он был бы совсем не против романа приемной дочери и сына! — В чем дело? Дима обманул?…»
Или… сама Янина не захотела развивать отношения… поняла, что не любит Михаила, так как, видит в нем в первую очередь брата… и вложила свое мнение в уста отца? Не смогла сказать Михаилу, что его не любит и объяснила свой отказ решением Львова?!
Да, так могло быть. Янина похожа на тех девушек, что не любят выяснять отношения и оправдываться. Подобные разборки они находят пошлыми и всячески избегают скандалов.
Подумав, что нашел разгадку, Гущин принялся в безумной спешке делать выбор. Говорить убийце правду категорически нельзя, так как это может отразиться на Янине. Но поддерживать его уверенность, это все равно, что продолжить строить вывернутый мир, которым окружил себя маньяк. Михаил начнет притязать на отнятую любовь, начнет настаивать на немедленной близости с Яниной, форсирует события!..
— Миш, она почти забыла о своей любви, — негромко произнес Гущин. — В Янине осталась только грусть, не надо заставлять ее все вспомнить сразу же, ты понимаешь? Дай ей опомниться…
— Кого ты учишь, мент! — озлобленно прикрикнул Водяной. — Я сам разберусь со своей принцессой!
— Но дай ей опомниться! — взмолился Стас. — Не принуждай ее…
— Заткнись. — Михаил пренебрежительно скривил губы. — Я сам знаю, что мне делать.
— Да, да, — забормотал майор. — Ты не нанесешь вреда своей любимой…
— Не нанесу. Она сама все вспомнит… Да и о чем вспоминать-то? Она меня любит…
Маньяк зомбировал себя уверенностью, и Стас боялся нарушить шаткое равновесие в его мозгах. Михаил, слов нет, организованный несоциальный тип, умеет собой владеть, так как ни разу не оставил следов, то есть способен себя контролировать…
