Она осторожно подвинулась чуть вправо и снова оглянулась. Метрах в десяти находилась зеленая железная дверь сарая, запертая на внушительный висячий замок.
– Уберите собаку, – недовольно сказала она.
– Не бойся, он не тронет, он добрый, – ответил сторож и как-то странно посмотрел на Настю.
Собака зарычала громче. Настя беспомощно оглянулась на Галла, который, стоя на крыльце к ней спиной, отпирал дверь.
– Да уберите же собаку, в конце концов, – сказала она уже более нервно.
Галл с любопытством обернулся. На лице его было написано нескрываемое злорадство.
– А ты не бойся, он не кусается. Просто ты ему не нравишься, он таких вредных, как ты, за версту чует, – с издевкой сказал он.
Хозяин собаки равнодушно наблюдал за ними, не проявляя ни малейшего сочувствия к Настиному положению.
Настя сделала еще шаг вправо, и собака немедленно подвинулась в том же направлении.
– Заходи в дом, – потребовал Галл.
– Я не могу, я боюсь его, – жалобно сказала Настя, продолжая медленно отходить вправо, в сторону сарая. Собака, неотступно следовавшая за ней, вдруг оглушительно и яростно залаяла.
– Эй, мужик, – вдруг зло сказал Галл. – Ну-ка отзови своего кобеля. Хватит дурить.
До сарая оставалось несколько шагов. Настя опрометью кинулась к железной двери, с размаху ударила ее плечом и провалилась в темноту…
Дальнейшее произошло быстро, тихо и буднично. Операция, которую готовили и разворачивали больше двух недель, завершилась в несколько минут без единого выстрела.
Настя очнулась от того, что кто-то жарко дышал ей в лицо. Она протянула руку, нащупала собачий бок, и тут же шершавый язык облизал ей щеку. Она с трудом поднялась. Нестерпимо болело плечо, которым она саданула о железную дверь. Балда, сказала она себе, могла бы догадаться, что достаточно легкого толчка. При падении она, как выяснилось, разбила колено, а кроме того, сломала каблук.
Настя осторожно выглянула наружу. Галла в наручниках уже усаживали в машину. Сколько же она провалялась в этом сарае? Она вышла и уселась прямо на землю, с тоской разглядывая испорченную туфлю и кровоточащее колено. Кажется, она еще и головой ударилась…
– Подсчитываете боевые потери? – послышался рядом насмешливый голос.
Она подняла голову и увидела хромого сторожа. Настя вымученно улыбнулась.
– Хороший у вас пес. Нашкодил, но попросил прощения.
– Он не нашкодил, – как-то очень серьезно ответил сторож. – Он хорошо подчиняется командам. У нас с ним полное взаимопонимание.
Брови ее поползли вверх.
– Вы хотите сказать… Ну да, конечно, я должна была сама сообразить.
Она с шутливой досадой швырнула туфлю на землю, попыталась рассмеяться и вдруг громко расплакалась. Это была классическая истерика, когда после длительного напряжения достаточно малейшего эмоционального толчка. По лицу ее текли слезы, плечи сотрясались от рыданий, она всхлипывала, обняв «сторожа» за шею и уткнувшись в его грудь.
– Ну, успокойся, успокойся, – ласково уговаривал он Настю, гладя ее по спине. – Все прошло, все хорошо. Ты держалась молодцом. Ну же, милая, хватит плакать, смотри, твой начальник сюда идет. Давай, моя хорошая, вытирай глазки.
– Тебе бы нянькой в яслях работать, – услышала Настя усталый голос Колобка. – Где это ты научился так девушек утешать?
– Я всю жизнь с собаками вожусь, Виктор Алексеевич. Бывает, когда псину успокоить надо, каких только слов не придумаешь. По часу уговаривать приходилось.
Настя шмыгнула носом и оторвала лицо от уютной широкой груди. Гордеев аж присвистнул.
– Ну ты хороша, Анастасия! У тебя зеркало есть? Где твоя сумка?
– В сарае, наверное, осталась.
– Кирилл, принеси сумку, пожалуйста, – негромко попросил «сторож».
Из двери не спеша вышла овчарка, аккуратно держа в зубах сумочку.
– Странная кличка у твоей собаки, – удивился полковник. – Их человеческими именами называть вроде не принято.
– У нее в родословной такая кличка записана, что за неделю не выговоришь, – махнул рукой «сторож».
– Кстати, Анастасия, познакомься, это Андрей Чернышев, задушевный друг и коллега нашего Ларцева, из областного управления.
– Очень приятно, – пробормотала Настя, открывая пудреницу и разглядывая себя в зеркало. – Бог мой, ну и видок!
На ее лице была высокохудожественная смесь из пыли, грязи и растекшейся косметики, особенно в том месте, где прошелся собачий язык. Она перевязала колено носовым платком, сняла с ноги не пострадавшую туфлю и собралась вставать.
– Андрюша, отвези ее домой, – распорядился Гордеев.
– А вы?
– А я буду ждать Александра Евгеньевича. А то некрасиво получится: человек приедет с такими деньгами, а его здесь никто не ждет.
Настя уже вполне пришла в себя.
– Между прочим, а зачем ему гараж? Разве у него есть машина?
– Есть, а то как же. Только он на бензине экономит, поэтому редко ею пользуется. Это он у себя в Энске на ворованном бензине ездил, а в Москве, видно, еще знакомствами не оброс.
– И много у него будет денег с собой? Интересно, сколько стоит меня убить?
– Нездоровое у тебя любопытство, Анастасия. Ты лучше скажи мне, зачем ты Галла мыться заставила?
– Хотела, чтобы он разделся. Он вещи на стиральную машину сложил, а я сверху на них облокотилась. Занавесочка-то у вашего сына в ванной непрозрачная. Я, правда, успела только карманы рубашки проверить. Хорошо, что аптечка прямо на машине лежит. Но руки у меня тряслись, как будто кур воровала.
– Плохо. Глупый риск, могла попасться. На первый раз прощаю.
– А оружие у него нашли при обыске?
– Нашли одну хитрую штуковину. Электрошоковая мини-дубинка, размером с карманный фонарик. Человек теряет сознание минут на пятнадцать-двадцать, вполне достаточно, чтобы успеть инсценировать то, что захочешь.
– Значит, вот с чем он Филатову у двери встретил, – задумчиво произнесла Настя. – И меня, наверное, так же собирался… Ну все-таки, Виктор Алексеевич, сколько стоит меня убить?
– Убить человека обычно стоит примерно столько, сколько хорошая машина. Вот и посчитай, с учетом инфляции.
– Наша машина или иномарка?
– Иномарка, конечно. Это же «заказники» высшего класса. Обычно киллеры обходятся дешевле.
– Надо же, – она покачала головой, – целая машина. И с хромой ногой. Везите меня, Андрей, как бесценный груз.
И, опираясь на руку небритого «сторожа», она поковыляла к машине.
* * *
Настиного терпения хватило только до тех пор, пока Андрей не вывел машину на шоссе, потом она не выдержала.
– Вы мне ничего не расскажете? – спросила она.
– Спрашивайте – отвечаем, – пошутил Андрей. – Только давай на «ты».
– Когда ты здесь появился?
– Вчера утром, как только Ларцев узнал, что они собираются на дачу.
– Кто «они»?
– Убийца и Муртазов.
– Откуда он узнал?
– Муртазов сообщил. Его Галл так прихватил, что Ларцеву этот Ариф достался еще тепленьким, долго уговаривать его не пришлось. Настоящего сторожа попросили временно удалиться куда-нибудь подальше. Галл тут все осмотрел, по дому походил, все двери и окна проверил. Он, оказывается, мужик предусмотрительный, доказательства причастности к убийству оставил вчера на даче. Мало ли как дело обернулось бы у тебя дома, вдруг он не сумел бы тебя живую сюда привезти. Сообщил бы потом, куда следует, что Павлов на своей даче кое-что прячет.
– А Гордеев знал об этом?
– В том-то и дело, что не знал, как выяснилось. Когда я вчера хотел с Ларцевым связаться, его нигде не было. А у меня связь только с ним была. Ты же знаешь наши дела милицейские. А вдруг Володька не хотел, чтобы обо всем знал его начальник? Он же меня не предупредил, что в случае чего можно выходить на Гордеева.
– И что же Галл спрятал на даче?
– Блокнот и два листка. Судя по всему, прихватил их в квартире у Филатовой – так, во всяком случае, Гордеев говорит. В блокноте – записи по июньской командировке в Краснодар.
– А листки? Что в них?
– Списки фамилий. На одном – девяносто четыре, на другом – девяносто две.
– Теперь мне понятно. И что было дальше?
– А дальше – на рассвете примчались ребята, перепилили петлю в двери сарая. С виду – крепкий замок, а на самом деле дверь легко открывалась. Только я понял, что ты эту дверь никак не углядишь.
– Верно. Я знала, что должна быть запертая дверь, но думала, что это какой-нибудь боковой вход или чулан. Что-нибудь в этом роде, но только в доме. Про сарай я сразу не подумала, меня как раз этот замок сбил с толку.
– На то и рассчитывали, чтобы Галла обмануть. Тебя надо было отделить от него. Ребята сказали, что в квартире он тебя ни на шаг от себя не отпускал, поэтому боялись, что и на даче будет то же самое. Пришлось дать Кирюше команду, чтобы он тебе подсказал. Испугалась?
