Ознакомительная версия.
— Да дело в том, что наши фирмы возникли практически одновременно. Мы раньше работали с Артуром Руденским в одной структуре, а когда в стране наступил капитализм, каждый из нас ушел с государственной службы на вольные хлеба, основали собственные предприятия. А так как нас связывали дружеские отношения, то мы всячески поддерживали друг друга в бизнесе и тесно сотрудничали.
— А как вы объясните, Григорий Васильевич, что в составе лекарственных препаратов, изготовленных «Каскадом», обнаружен мышьяк?
— Видите ли, Владимир Дмитриевич, насколько я осведомлен в вопросах следствия, мышьяк обнаружен не только в наших лекарствах, но и у других производителей, я правильно понимаю?
— Именно так! — кивнул Поремский.
— Так вот, у «Реливера» нет системы складирования медикаментов, Руденский поставил дело следующим образом: продукция забирается от производителей напрямую и сразу поставляется в аптечную систему. Так что я вам настойчиво рекомендую провести проверку на Центральной аптечной базе, руководимой Шарагиным.
— Внимательно прислушаюсь к вашему совету, уважаемый Григорий Васильевич, однако хочу отметить, что именно ваша продукция имеет наибольшее количество нареканий.
— Ну, может быть, дело как раз в нашей длительной дружбе с «Реливером»?
— Поясните, если вам нетрудно.
— Владимир Дмитриевич! Давайте рассуждать логически… — Фельдман поерзал, удобнее располагаясь на стуле в кабинете прокуратуры, и попросил разрешения курить.
Поремский разрешил, судя по всему, объяснения окажутся весьма пространными, его собеседник явно готовился к продолжительной беседе.
Григорий Васильевич закурил сигарету и повторил:
— Так вот, если рассуждать логически… Ни минуты не сомневаюсь, что нашу фирму постарались опозорить исключительно по причине нашего длительного сотрудничества с «Реливером».
Видите ли, Владимир Дмитриевич, я, конечно, обеспокоен сложившейся ситуацией, и не только потому, что эти смерти бросают тень на безупречную репутацию нашей фирмы и на репутацию моего ближайшего друга… Дело в том, что я медик по образованию и давал клятву Гиппократа, между прочим. И я просто возмущен. Повторюсь, что дело не только в нашей репутации — но ведь гибнут люди, и обратите внимание, гибнут они вовсе не по причине чьей-то халатности или небрежности. Я понимаю, если бы речь шла о просроченных или некачественных медикаментах, но речь ведь идет о намеренных отравлениях. А в этом случае надо размышлять, как герои классического детектива…
Поремскому показалось забавным, что свидетель, вместо того чтобы давать показания, взял покровительственный тон и, похоже, принялся его учить, как правильно вести дело. Следователь решил подыграть:
— И как в таком случае размышляют герои классического детектива?
— Они ищут того, кому выгодно преступление. Судите сами, какая выгода мне или Руденскому от массовых отравлений препаратами, к которым мы приложили руку?
— Согласен, что никакой. А что? У вас на примете есть кандидатуры?
— А как же! Вы, наверное, в курсе, что сейчас решается вопрос ценой в пятьсот миллионов долларов: кто возьмет на себя исполнение госзаказа по снабжению населения лекарственными препаратами?
— Да, конечно. И насколько я знаю, именно фирма вашего приятеля Руденского близка к победе в этом тендере?
— Лучше сказать, была близка… И тут мы подходим к самому главному вопросу. Если «Реливер» скомпрометирован и сходит с дистанции, то кто становится главным претендентом на получение этого самого кругленького заказа?
— И кто же это? — Поремский уже перестал забавляться ролью внимательного слушателя, разговор и вправду принимал особый поворот. Ответ на собственный вопрос был известен следователю — основным конкурентом «Реливера» являлась некая фирма «Страда», руководство которой осуществлял Павел Исаевич Минков. «Страде» протежировал глава столичного Департамента здравоохранения Виктор Михеев, а интересы «Реливера» продвигал заместитель министра здравоохранения Анатолий Мясников. В связи с тем что допросы чиновников такого уровня носили своеобразный характер, добиться четкой информации от них было невозможно. Однако интересно, какое мнение насчет этих чиновников имеет Фельдман — все же он не первый год вращается в этих кругах и, скорее всего, в курсе «дворцовых интриг».
— А основным претендентом на выбывание с круга «Реливера» становится фирма «Страда»! — Подтвердил его мысли Григорий Васильевич. — И хочу сказать, что это контора с весьма сомнительной репутацией….
Директор «Каскада» уже без разрешения закурил вторую сигарету и продолжил:
— Не думайте, что я по-пустому наговариваю на конкурентов, к тому же в буквальном смысле они мне не конкуренты, «Страда» не занимается фармацевтическим производством, зато ее основным поставщиком является фирма «Параллакс», если это вам что-нибудь говорит.
Название «Параллакс» говорило Владимиру Поремскому довольно много, однако он не стал переспрашивать, а кивком головы предложил Фельдману продолжить свой рассказ.
— Так вот, этот самый «Параллакс» — довольно сомнительный производитель по той просто причине, что у них отсутствует лицензия на производство лекарственных средств. Их профиль работы — утилизация медикаментов с истекшим сроком хранения…
— Стоп! Григорий Васильевич, ради бога извините, но мне надо срочно позвонить…
Поремскому наконец-то стали видны все детали головоломки.
Уже несколько тропок с разных сторон выводили его на фирму «Параллакс». Вот вчера, например, один из свидетелей по делу об отравлении лекарствами — крепкий парень по фамилии Жданов — показывал, что несколько месяцев назад он перепродавал своим партнерам по тренажерному залу протеиновые коктейли. Коктейли оказались поддельными и никакой пользы спортсменам не принесли. Дай бог, чтобы вреда здоровью не было. Выяснилось, что приобретал он их — «от производителя» — в небольшом офисе в Тушине, который как раз и принадлежал фирме «Страда». А производителем фальшивых протеинов был «Параллакс».
А сегодня вот Фельдман предполагает, что смерть ни в чем не повинных людей на руку этой же пресловутой фирме…
Картинка сложилась. И Тоцкую необходимо было срочно брать под стражу.
Теперь Поремскому требовалось незамедлительно связаться с Турецким, потому что фирма «Параллакс» и была той точкой, объединяющей их дела. Но Сан Борисыч не отвечал.
Александр Борисович Турецкий был очень занят.
После признаний Корневича не было никаких оснований откладывать задержание Анастасии Тоцкой. Мало того что она являлась хозяйкой производства фальсификатов, так она же и оказалась заказчицей трех убийств (одно из которых, слава богу, не состоялось). И никто не мог дать гарантии, что у нее не найдется очередного готового на все Корневича для продолжения злодеяний.
Следователь Турецкий созвал очередное совещание, на котором разделил свою группу: сотрудникам Генпрокуратуры — Светлане Перовой и Рюрику Елагину — было велено немедленно взять в разработку московских чиновников, чьи имена были названы Голобродским — Пахомова, Колодкина и Михеева.
Пока его сотрудники искали подходы к высокопоставленным клеркам, Турецкий в течение нескольких дней подписал все необходимые постановления, дающие право ставить служебные, домашние и сотовые телефоны чиновников на прослушку, привлечь их к допросам и прочим предусмотренным законом следственным мероприятиям. На эту бюрократию хочешь не хочешь — а ушло достаточно много времени. Некоторые вопросы вообще удалось решить, только прибегнув к имени Меркулова, занимавшего должность первого заместителя генерального прокурора.
После того как коллегам были поставлены ясные задачи, сам Александр Борисович предупредил секретаршу, что будет занят и его ни для кого нет, взяв с собой Галину Романову и Володю Яковлева, решил наведаться в семейное гнездышко Тоцких под Чеховом, адрес которого был также сообщен следствию Корневичем. Причем господин капитан закладывал своих друзей с явно видимым извращенным удовольствием.
Разговор между матерью и сыном было бы трудно назвать спокойным. Анастасия никак не могла поверить происходящему. Ее драгоценный сынок всего лишь за последний год умудрился растратить ни много ни мало четыре с половиной миллиона евро. Она металась между компьютером с убийственными цифрами на мониторе и сыном, хватала его за грудки, осыпала последними бранными словами, все пыталась вырвать у него признание, что произошла какая-то путаница. Но по скептическим ухмылкам Германа Анастасия понимала, что этот кошмар реален. Ее сын растратил общую кассу. И сейчас смотрит на нее широко открытыми глазами и нагло усмехается, он даже не делает никаких попыток оправдаться, объясниться… Хотя… Хотя какие тут могут быть оправдания!
Ознакомительная версия.
