— Но чего ради? Зачем ему рисковать, похищая пасынка губернатора?
Уиндслоу пожал плечами.
— Я лишь говорю, что это он прислал тебя, и он же постоянно контактирует с бывшими военными, способными провернуть похищение. Плюс, похитители почему-то захотели, чтобы мои деньги доставил им ты.
— Но какой у него мотив? Демин и так может беспрепятственно класть в свой карман миллионы, зачем ему грабить вас?
— Возможно, дело не в деньгах.
— Раз уж вы об этом заговорили, — начал Кросс. — Из-за какой такой тайной операции у вас вышел спор с ним?
Такого вопроса губернатор явно не ожидал.
— Я ни о чём таком не заговаривал. Наши разногласия не имеют никакого отношения к делу. Забудь об этом.
— А как насчёт Ивана Петрова? Он может иметь отношение к похищению вашего пасынка?
Это имя всплыло в ходе ночных изысканий Кросса. Петров, олигарх, находился под плотным наблюдением бюро. Согласно отчетам разведки, недавно между Петровым и Уиндслоу велись какие-то переговоры.
Упоминание Петрова вызвало неожиданную реакцию.
Губернатор выпрыгнул из кресла, и, нависая над Кроссом, проговорил:
— Ты суёшь свой нос, куда не следует. Ты кем себя возомнил, а?! Как ты смел явиться в мой дом и обвинять меня во взятках?! Как ты смел подозревать мою жену в связях с похитителями?! Как ты смел лезть в наши с Демином частные дела?! К чему ты сейчас приплёл Петрова? Это Демин тебе приказал? За этим он прислал тебя, вызнать всё про мои дела с Петровым?!
Секунду Уиндслоу колебался, обдумывая, как поступить дальше. Наконец, все ещё вне себя от злости, он сказал:
— Сынок, всё, что я хочу сейчас знать, это могу ли я рассчитывать на тебя сегодня вечером, или ты выходишь из игры. Отправить Топперс в банк за деньгами я могу хоть сейчас, но потребуется время, чтобы найти того, кто её повезёт. Так как? Ты в деле или нет?
— Что насчёт агента Шауэрс и Бюро?
— Я уже сказал: никакого бюро. Точка.
— Даже если помощь агента Шауэрс и Бюро — единственный шанс сохранить жизнь Мэттью?
Лицо губернатора стало красным от бессильной злобы:
— Ты должен был стать этим шансом. Но пока всё, на что ты был способен, это щелкать хлебалом и подвергать сомнению мою законопослушность. Я ведь расправлялся с людьми куда более влиятельными, чем ты. Я давил их как козявок. Если хочешь выйти из дела — вали нахрен из моего дома, забейся под камень, из-под которого выполз. И про шесть миллионов никому ни гу-гу. Это в твоих же интересах. Независимо от того, остаёшься ты, или нет.
Кросс поднялся с кресла, и встал напротив старика, глядя прямо в морщинистое лицо.
— Не пугайте меня, губернатор, — сказал он спокойно. — Последний человек, который пытался это делать, не пережил «сердечного приступа».
Несколько мгновений они стояли неподвижно, наконец, сенатор странно улыбнулся:
— Довольно, — сказал он.
Здравомыслие подсказывало Кроссу, что лучше будет выйти из игры. У похитителей имелся свой человек, информирующий их о ходе расследования. Требование, чтобы деньги вёз он, казалось подозрительным. Уж не подстава ли это? После Танжера Кросс не мог сомневаться в Демине. Не сомневался он и сейчас. Но что, если сенатор Уиндслоу прав, и бюро действительно замешано в похищении? Люди — это расходный материал. Алекс крепко это усвоил. Его могли с лёгкостью принести в жертву интересам страны.
С самого начала Кросс указалось странным, что Демин вернул его лишь для того, чтобы разобраться с похищением. Это не было простым похищением. Кросс прямо так и сказал. Но что скрывается в тени? Что он обнаружит, если копнёт глубже?
Во время своих ночных изысканий Кросс разузнал кое-что об Иване Петрове. Русский стал ещё одним подозреваемым, которого Алекс добавил к длинному списку, составленному агентом Шауэрс. Шауэрс поведала ему о споре по поводу какой-то тайной операции. На вопрос об этой операции Уиндслоу отреагировал так же бурно, как и на упоминание Петрова. Агент рассказала о взятке в шесть миллионов долларов, полученной из-за рубежа, и похитители требуют ту же сумму. Идёт ли речь об одних и тех же шести миллионах, и если да, то есть ли здесь связь, или это простое совпадение?
Одно было предельно ясно, чем дольше Кросс будет оставаться в деле, чем больше он успеет раскопать, тем сложнее будет уйти. Пока губернатор сам предлагает ему выход. Для всего мира он по-прежнему мёртв. Он может уже сегодня вылететь в Монтану и исчезнуть. Завтра на рассвете он вновь вернется к рыбной ловле. Непойманная форель всё ещё ждёт его.
Это было так просто, так легко. Всё, что нужно — просто встать и уйти. Так поступил бы любой человек в здравом рассудке.
— Я поведу машину сегодня вечером, — сказал Кросс.
— Что насчёт агента Шауэрс? — спросил сенатор. — Ты расскажешь ей о том, что случилось — про деньги, про четыре сумки?
— Нет. Я сам доставлю Саманту и деньги туда, куда нужно. Я обойдусь и без Бюро, и без Демина.
Глава 6
Кросс был уже в миле от особняка Уиндслоу, когда зазвонил мобильный, полученный от Демина.
— Выбрался из города с утра пораньше? — спросил он, когда Алекс ответил на звонок. — Как там дела у нашего друга?
Демин следит за ним. Интересно, бюро тоже?
— Он слегка не в себе, — ответил Кросс.
— Почему бы тебе не заглянуть ко мне в офис? Там есть указатель, мимо не проскочишь.
Демин имел в виду обозначавший съезд с шоссе зелёный знак с надписью: «Центр разведки- следующий поворот налево».
По секрету всему свету.
Кросс принял левее и вскоре встал на светофоре у поворота на закрытую территорию, принадлежащую бюро. Вид свежих цветов у двух деревянных крестов, воздвигнутых на разделительной полосе, погрузил Алекса в воспоминания.
В холодном январе 1993 года исламский фундаменталист из Пакистана остановил на этом перекрёстке свой пикап «Исудзу» и вышел из машины. Уперев в плечо приклад недавно купленного АК-47, он начал расстреливать водителей и пассажиров машин, стоявших впереди него, и ждавших, когда зеленый сигнал светофора разрешит им повернуть на территорию бюро. Это были сотрудники управления, спешащие на работу. Стрелок щадил лишь женщин, так как считал, что воевать с ними — позор для мужчины. Всего пакистанец убил двоих, и ранил ещё троих, после чего спокойно сел за руль и скрылся. Спецгруппа потратила пять лет на его поиски. Его нашли в Пакистане, в дешёвом отеле, доставили в город, судили, и казнили на электрическом стуле…
Зажёгся зелёный, Кросс свернул на въезд во владения ЦРУ. По привычке у КПП он встал в левую полосу, затем спохватился и перебрался вправо. Левая сторона предназначалась для штатных сотрудников. Повинуясь знакам на табличках, он остановился у переговорного устройства, назвался — Стивом Мэйсоном — и сообщил, что приехал к директору НСС.
— Назовите номер вашего свидетельства социального страхования, — произнёс женский голос.
— Спросите его у вашего директора, — ответил Кросс.
Несколько минут динамик молчал, и Алекс мог лишь предполагать, что сейчас творится в КПП, расположенном в ста ярдах прямо перед ним. Редко кто пытается скрыть номер своей страховки.
Наконец, мужской голос сказал:
— Мистер Мэйсон, езжайте вперед. Медленно.
Из здания КПП вышли двое вооружённых охранников. Оба держали карабины наготове. Когда СтоКросс подъехал к ним, один сравнил лицо визитёра с фотографией. Это был старый снимок из личного дела Алекса, только подпись на нём была новой: «СТИВ МЭЙСОН». Удовлетворённый сходством, офицер пропустил гостя.
Кросс провел «таурус» через лабиринт из бетонных столбов, устроенный на случай, если террористы решат прорваться через главные ворота на автомобиле. Припарковавшись на гостевой стоянке на самой вершине пологого холма, он вошёл в старое, из эпохи 60-х, здание штаб-квартиры. Он пересёк огромную эмблему БЮРО на сером мраморном полу вестибюля. На белой каменной стене по левую руку от него была выгравирована цитата из Евангелия от Иоанна:
