Возражений не последовало. Все понимали, что в интересах расследования происшествия на километре 297,3 важно как можно быстрее и тщательнее расследовать преступление на 286-м километре. Или оно станет для нас одним из составных моментов взрыва, или мы оставим его в стороне. В результате угрозыск выслал к нам группу из пяти человек; они прибыли скорым поездом через четверть часа после нашего вызова по рации.
А тем временем мы вели расследование на 297-м километре, не принимая во внимание происшествие на 286-м. Двадцать тысяч пачек банкнот, переправляемых в почтовом вагоне, составляли в комплекте так называемую серию «C-L».
К утру мы уже не сомневались, что она полностью уничтожена.
- Серию можно легко заменить, - заявил представитель министерства финансов, собираясь вместе с Будинским в обратный путь, чтобы лично сделать отчет обо всем происшедшем, - но только после письменной гарантии, что она уничтожена до последней купюры.
- До двадцати четырех часов вы получите рапорт, составленный со всей ответственностью, - ответил я ему.
Путь на дрезине от неблизкой железнодорожной станции до 297-го километра был гораздо удобнее, чем тряска на машине по ухабистой полевой дороге. Представитель министерства, тронутый судьбой неизвестной молодой девушки, занимался обстоятельствами этого преступления гораздо больше, чем происшествием с двадцатью миллионами.
Среди пяти сотрудников пражской группы угрозыска выделялся молодой худощавый паренек в очках с толстыми стеклами. Довольно симпатичный на вид. Все звали его между собой Карличек. Но полное его имя было Карел. Кто знает, почему его так называли. Вероятно, он всем пришелся по душе, этот ловкий, быстрый паренек, который оказывался всегда под рукой и в то же время был скромен, не назойлив, ему не приходилось долго и нудно все растолковывать. Руководитель группы старший лейтенант Скала прислал Карличека ко мне. Поморгав, видно, по привычке, Карличек сказал:
- Никто над этой бедняжкой не надругался. Ее просто застрелили. Она, видимо, из деревушки поблизости, никаких вещей при ней не было, только летнее платье, что на ней. А может, убийца все прихватил с собой вместе с велосипедом.
- С каким велосипедом? - спросил я.
- Да у нее был велосипед, довольно старый. На подошвах туфель мы нашли свежие царапины от педалей с зубчатыми краями, без резиновых шин. Об убийце тоже кое-что известно. Справа, по ту сторону полотна, если смотреть по движению поезда, пшеница примята, видно, кто-то лежал в ней. И на меже следы от покрышек.
Да, угрозыск действовал быстро. К концу нашей работы Карличек уже подкинул мне новые факты. Вскрытие установило, что выстрел был сделан из автоматического пистолета калибра 7,65 в голову, почти в упор. Пуля застряла в черепе, ее уже достали и отправили на микроскопическое исследование.
Никаких следов борьбы или насилия не обнаружено. Однако врач, производивший вскрытие, установил у девушки почти трехмесячную беременность.
- Наверное, уже разыскивают какого-нибудь женатого лесника.
- Значит, - сказал я, - это самостоятельное преступление и с нашим происшествием не связано.
- Возможно, - ответил Карличек, слегка пожав плечами. - Только мне кажется, что девушку тащили в кусты двое.
- Двое?
- Да, похоже, что двое, - заморгал, словно оправдываясь, Карличек. - Хотя такое дельце этот женатый кавалер мог бы провернуть в одиночку.
- А почему вы так думаете?
- У девушки были раскинуты руки. Если бы ее тащил за обе руки один, они были бы вытянуты вдоль тела.
Что ж, либо это ценное наблюдение, либо какая-то литературно-детективная фантазия. Я глянул на Карличека внимательнее.
- Возможно, это и будет вторым ключом к тайне, - добавил он, словно его выводило из себя мое молчание. - Ведь один у вас уже есть. Французский.
- Я с удовольствием ознакомлюсь с результатами вашего расследования, - сказал я ему на прощание, - мы скоро отбываем. Зайдите ко мне в Праге.
Он пообещал мне почти с воодушевлением.
- Знаете, товарищ капитан, - добавил он, - если мотивом убийства окажется несчастная любовь, это будет отвратительно. В основе любви должно лежать нечто более высокое, чем чувственная страсть, только это ее освящает и делает прочной. Иначе любовь примитивна, чистая физиология, голос природы.
Но ему не удалось продолжить свои рассуждения: отечески похлопав паренька по тонкой спине, я отослал его. В вагоне, служившем нам пристанищем, меня с нетерпением ожидал наш штаб. Мы должны были закончить рапорт министерству, редактирование которого прервал приход Карличека. Суть сообщения сводилась к следующему:
«В результате проведенного расследования можно предположить, что серия «C-L», кроме незначительного количества, полностью уничтожена. Свое заключение мы основываем на мнении специалистов».
Наши трофеи были весьма убедительны. От ящика с деньгами во взорванном почтовом вагоне остались лишь щепки, а на уцелевшей части крыши вагона - обрывок бумажной ленты. Из-под обгоревших обломков мы вытащили несколько обугленных грязных купюр и старательно собрали каждую кучку пепла. Вскоре установили, что тончайшим слоем пепла покрыто почти все вокруг.
Погода была отличная, что и дало прекрасные результаты при осмотре более отдаленной от полотна местности. Мы подвели итог своим находкам. Две целые купюры лежали между рельсов шагах в пятидесяти от поезда. Там же нашли и клочки других купюр. Еще одну купюру с малозаметными следами крови разыскали далеко от поезда, шагах в сорока от железнодорожного полотна. Пачку с обожженным углом, но целую, частично обгоревшие купюры, пепел, клочки, смешанные с травой и землей, куски жести, стекло… все это мы тщательно собирали, исследовали, разбирали, раскладывали. Собственно говоря, вся земля вокруг была вскопана и перекопана сантиметр за сантиметром. Таким образом мы установили, что радиус действия взрыва распространяется шагов на триста вокруг. За этой чертой уже не было найдено никаких признаков пепла или сажи.
Значит, мина была установлена прямо в ящике, ведь его разнесло, можно сказать, на атомы. Казалось, целью взрыва была ликвидация двадцати миллионов, и четверо бедняг погибли только потому, что оказались там волею случая.
Для наших финансовых органов было важно как можно скорее пустить в оборот новую денежную серию, и поэтому требовалось установить, действительно ли серию «C-L» можно считать полностью уничтоженной.
- Да, она наверняка уничтожена, - прозвучал ответ специалистов. - Согласно нашим данным, большая часть денег сгорела в первый же момент от чудовищной температуры, которая образовалась при взрыве. Попробуйте бросить бумагу в горящую печь, где температура несколько сот градусов! От нее и следа не останется. В нашем же случае бумага в момент взрыва превращается в микроскопический пепел. Он еще и до сих пор летает в воздухе. Рекомендуем исследовать образцы растений и почвы на расстоянии, большем, чем радиус взрыва.
Да, работа специалистов была тщательной и кропотливой. Так, например, в разных местах воздух набирали в резиновые баллончики, а пепел и пыль сметали тонкими щеточками и всасывали специальным пылесосом с вагонных крыш.
И, только убедившись, что сделано все возможное, мы освободили этот участок пути для работы железнодорожников.
- Ну все, закрываем, - вежливо говорит архивариус. - Рабочий день кончился. Бумаги вы можете оставить прямо на столе. Никто в них рыться не будет. Завтра утром в семь, если желаете.
- Нет, не желаю, - отвечаю я. - Больше мне здесь делать нечего.
- У нас ничего не теряется. Вы, видно, плохо искали.
- Разве можно найти то, чего здесь никогда не было? - говорю я таинственно и отправляюсь домой.
И вот опять я вижу себя в вагоне. Сижу у треснувшего окна и перечитываю черновик нашего заключения: он должен быть основанием для приказа печатать новую денежную серию.
Затем мне живо вспоминается совещание с представителями министерства финансов, внутренних дел и транспорта, где мне совали в нос копию заключения, продиктованного и подписанного мной самим и сопровождаемого большим приложением. Вот это я представляю себе весьма живо. Еще и сегодня я слышу, что говорил тогда.
«Новая серия не должна обозначаться шифром «C-L», а каким-нибудь другим. Следует считаться с тем, что некоторые купюры, развеянные взрывом по воздуху, могли не попасть в поле нашего зрения или в первые минуты взрыва их могли собрать посторонние лица».
Вслед за мной высказался один из представителей министерства финансов:
«В сущности, для нас не столь уж важно, если некоторое количество этих денег попадет в оборот. Какие-то сто-двести купюр или даже целая пачка на сумму сто тысяч не могут стать причиной инфляции в общегосударственном масштабе. Правда, каждая нелегальная купюра «C-L» станет фальшивой, в случае, если будет отпечатана эта же серия».
