Ознакомительная версия.
— Пусть еще кое-что упомянет, — сказал Денис, с омерзением глядя на капитана. — Кому он сообщил про мой визит в отделение на Павелецком? Смотри мне в глаза, сука позорная! Бурде? Я прав, Бурде?
Жигулин не без труда оттащил Дениса от Абросимова. Тот с ужасом таращился на Грязнова. Сбитый с толку, он, казалось, совсем не понимал, о чем должен написать в первую очередь в своем объяснении.
— Ладно, не давите, у него сейчас крыша поедет, — вмешался один из инспекторов.
— Да пошел он… — махнул рукой Денис, закуривая.
— А почему вы так разговариваете со мной? — вдруг побагровел Абросимов, приподнимаясь с места. — Я вам кто? Преступник?
— Ты еще адвоката потребуй, — хмыкнул оперативник. — Пиши! Не накручивай себе срок, он и так большой.
— И почему здесь курите? — захрипел Абросимов, теперь уже синея и стараясь сдвинуть галстук, чтобы расстегнуть сорочку. — Мне врача… Вызовите врача!
Он тяжело опустился на стул, потом едва не завалился на бок — и завалился бы, если бы его не подхватил сотрудник отделения.
— Только этого не хватало, — озабоченно произнес Денис. — Наверное, сердце. Он же ничего не успеет сказать!
— Вызовите немедленно «скорую»! — дал команду оперативникам Виктор Петрович.
— Да, похоже, пора принимать свои меры, — сказал Денис. — Извините… — И отодвинул в сторону Жигулина.
Денис яростно боролся за жизнь капитана Абросимова, делая ему искусственное дыхание рот в рот, массируя его потную, волосатую грудь. Инспекторы тем временем рылись по карманам задержанного и по ящикам стола в поисках сердечных лекарств. Когда наконец приехала «скорая», врачи зафиксировали инфаркт миокарда.
— Черт знает что, — проговорил Денис виноватым голосом, когда «скорая» увезла капитана. — Сам не пойму, что на меня нашло. Вспомнил вдруг, что они похитили Иру… А если помрет?
— Врачи сказали, ты его спас… — хмыкнул Жигулин.
— Где тогда взять доказательства, если помрет?
— Это уже не твое дело, — ответил Жигулин. — И он тебе не родной. Ладно. Самолет завтра рано, быстро домой, чтоб успеть выспаться и собраться.
Потап не находил себе места, мечась по однокомнатной квартире, которую снимал Слон. Они вдвоем старались разобраться, кто бы мог подменить авторучку, подсунув миниатюрный передатчик.
Слон молча наблюдал за его мельтешением, в душе испытывая некоторое, сродни злорадству, торжество.
— Она, только она, Полина твоя. Только эта шалава и могла такое заделать! — говорил он в который раз. — Ты у нее жил, ты с ней спал, где еще мог оставлять свой клифт без пригляда? Только там, у нее. Сам подумай, вспомни, где еще тебе могли подменить самописку?
— Да погоди ты, — остановил этот поток слов Потап. — На кого она работает, раз ты все знаешь?
— Да ты сам-то въехай! Если Соломин подложил свою бабу к тебе в постель — думаешь, он просто так тебе ее отдал? А когда дело было сделано, подсунул ее Голованову. Соображаешь?
Потап задумался, снова заходил по комнате, потом замер.
— Она что, совсем дура? — сощурился он. — Не понимала, что ли, что, кроме нее, мне больше не на кого подумать? И ведь знала, что за такие дела я ее наизнанку выверну и на крюк повешу!
Потап сел на стул лицом к спинке, не спуская взгляда со своего контрразведчика.
— Нет, что-то у тебя с ней не вяжется, — пробормотал он. — Ты тоже мог. Мог вполне. Чтоб на нее свалить. Потому ты и заметил подмену, когда тебе это надобилось! Никто ничего, один ты заметил, когда услыхал, что я без нее, без Полины, никуда. Для этого ты и выследил Голована, чтоб меня с ней рассорить. Так?
— Да ты что, Саш… — разинул рот Слон.
— Мешает она вам? «Нас на бабу променял». Думаешь, я не в курсе, думаешь, не слышал? Ты знал, что в этой самописке. Это твой кагэбэшник ее дал, а ты мне ее и подсунул, козел позорный! И потом меня к нему сводил, чтоб он подтвердил! Признавайся, сука, по-хорошему!
Слон побледнел, привстал с места.
— Саш… Ты чего балаболишь? Ты это о ком говоришь? Я, я подменил?
— Ладно, — понизил голос Потап. — Если этот твой Кирилл Афанасьевич не подговоренный, то вспомни, что он сказал? Когда эта батарейка сдохла? Когда я у Полины еще жил, верно? Ну? Ну вспомни, сколько времени прошло? — Он снова перешел почти на крик. — Да она запросто могла раз десять поменять эту батарейку! Когда ухожу, сплю, сижу в сортире…
— Не знаю, — промямлил Слон. — Могла, наверно.
— А вот ты не мог, — упер в него палец Потап. — Подменить ручку была возможность, а менять батарейки… И знаешь, когда ты это провернул?? — Потап хлопнул себя по колену, покрутил головой, потом свирепо взглянул на Слона. — Напомнить? Как сейчас вижу… Пиво я пил с Головановым, где всегда, помнишь, жара была? Пиджак оставил в тачке, а ты там торчал! И потом батарейки сели! Как раз через неделю, на сколько они рассчитаны. Значит, ты, только ты, мог это сделать… Ты на кого пашешь, сучара? Мы ж с тобой корешились, как никто… И ты меня заложил? Кому? Урюку? Он тебе что обещал?
Слон, пятясь назад, зашел за стол.
— Говори! — Потап достал из кармана пистолет, не сводя взгляда с помертвевшего Слона. — Если жить хочешь… Хочешь жить?
— Да… — пролепетал Слон. — То есть нет, я только что вспомнил… Вот когда вы с Голованом сидели пиво пили, один мужик подошел, попросил прикурить, вот, сейчас, это, покажу…
— Что покажешь? — приподнялся со стула Потап. — А ну, пушку на стол!
Выстрел прогремел, отдаваясь звоном в ушах. Слон, схватившись за грудь, вытаращил глаза и упал лицом на стол, а зажигалка, которую он хотел достать из кармана, выпала из его руки на пол.
Потап прислушался, нет ли шума на лестничной площадке либо у соседей. Потом подошел к поверженному Слону, приставил пистолет к его виску, но курок не нажал. Второй выстрел — уже перебор. Если, услышав один хлопок, соседи могли подумать, будто что-то упало, то второй заставит их насторожиться. Чего доброго, еще позовут участкового.
Клиент готов, сказал Потап про себя и подобрал зажигалку. Ну зажигалка… Ну и что? Он не раз видел ее у Слона. Подумав, он порылся в карманах покойника, нашел записную книжку. Затем взвалил на себя труп и перетащил его в ванную. Там же в хозяйственном шкафчике нашел ножовки по дереву и металлу. Попробовал на палец. Годится. Но сначала надо спустить кровь.
Потап вынул пробку слива, включил холодную воду, потом деловито перерезал горло бывшему корешу. Какое-то время смотрел, как, журча, уходит в воронку красная вода. Вернулся в комнату, снова перелистнул записную книжку.
— Где у него этот Кирилл Афанасьевич? — пробормотал он. — Черт его знает!
Не звонить же Калите, который навел Слона на фраера с Лубянки. Сразу начнутся вопросы, что да почему… А, вот этот, наверно…
Он ткнул пальцем в инициалы К. А. и набрал номер на своем мобильном телефоне.
— Панкратов слушает! — раздался бодрый голос.
— Кирилл Афанасьевич? — уточнил Потап.
— Да, я вас слушаю! — приветливо сказал Кирилл Афанасьевич.
— Вы портреты заказывали, помните? Одного великого ученого… — Потап почувствовал, как покрылся потом, стараясь восстановить в памяти, как звали того американца. — Ну, мы еще сошлись на восемнадцати.
— А, да-да… Столько у вас пальцев, верно? Вы, кажется, лучший друг частного детектива Алехина?
А ведь он действительно был Константин Алехин, подумал Потап. А то все Слон да Слон.
— Он самый.
— А где он сам? — поинтересовался Панкратов. — Мы договорились, что он будет звонить.
— Он мне поручил, — ответил Потап. — Он сейчас далеко, улетел к себе домой…
— А разве он не москвич? — удивился Кирилл Афанасьевич.
Черт! Ляпнул-таки лишнее.
— Он в Москве только прописан, — поправился Потап. — А родился далеко отсюда… Вот на родину и отправился. Ну так что? Будем и дальше выяснять?
— Ладно, — сказал Кирилл Афанасьевич. — Только сдается мне, что это он ваш помощник, а не вы его… Ну, это ваши дела.
Вот именно, мысленно подтвердил Потап.
— Так вот, работа сделана, как видите, в кратчайшие сроки, — так же бодро отрапортовал Кирилл Афанасьевич. — Значит, есть о чем поговорить. Мы могли бы встретиться сегодня вечером?
— Только завтра, — с искренним сожалением отозвался Потап. — Сегодня у меня много дел.
— Завтра так завтра, — легко согласился Понкратов. — Утром вам удобно?
— Если высплюсь, — пробормотал Потап, прислушавшись к шуму воды в ванне.
Крови у Слона больно много. Еще час будет вытекать. А уже седьмой час вечера. Еще несколько часов уйдет на разделку трупа. У него, Потапа, есть опыт в этом деле, уже приходилось мертвяков расчленять, но тогда было навалом времени, а сейчас его нет.
— Что вы сказали? — вежливо переспросил Кирилл Афанасьевич. — Я вам не мешаю?
Ознакомительная версия.
