украсть, то есть имел бы мотив, похищал бы по одной вещи или по одному метру материи, незаметно. Сегодня, завтра, через неделю. Так? Я твёрдо и чётко отвечу — так. Многие со мной могут не соглашаться. Но это — право каждого. Скажу точнее: иногда заведующая мастерской или какая-та швея забывала на рабочих местах деньги, хоть небольшие, но всё же деньги. Не было случая, чтобы сторож Журов их взял. Это тоже факт, который подтверждает честность сторожа. Есть другой факт. Заболевшему — я в данный момент не говорю, отчего он заболел — сторожу не до кражи было в тот момент. Ему надо было спасаться от боли. Он еле добрался до дома из-за боли в животе. Ему не до вещей было. Я не один год работаю следователем. В моей практике не было такого случая, чтобы сторож, который находился в замкнутом помещении и, кроме того, сторожил это помещение, совершил кражу. Это же самоубийство! Так может поступить только сумасшедший! Так, во время осмотра, рассуждал я. Но, когда Бакланов доложил, что он, случайно упав во время следования по следу Журова, обнаружил под снегом носовой платок, и собака по запаху носового платка повела Бакланова по другому следу, который был засыпан снегом, довела его до ниши, где был спрятан узел с вещами. Тогда я исключил сторожа Журова из своей версии и из числа подозреваемого.
Второй момент. После того как умер сторож Журов, я случайно узнал о смерти сторожа Лупова после первой кражи из этой же мастерской. Точно при таких обстоятельствах, то есть сторож Лупов, будучи в сильной степени опьянения, почувствовав резкую боль в животе, бросает мастерскую в открытом положении и уходит домой. Спасать свою жизнь. Мастерская совершенно открытая. Заходи, бери. Никаких препятствий. Однако совершается кража из этой мастерской. Лупов дома, не дожив до утра, умирает. Лупову тоже не до кражи было. Он сам еле добрался домой, не то что нести на себе тяжёлый узел с вещами. В обоих случаях вещей у сторожей в их домовладениях не обнаружили.
Хочу заострить ваше внимание на одном интересном моменте: в обоих случаях мастерская открытая. Сторожей нет. Мог, воспользовавшись моментом, совершить кражу любой человек. Так ведь?
— Да, — раздались голоса в кабинете.
— Имейте в виду, что эти факты очень важны в этом деле. Вначале смысл этих фактов мне не был понятен.
Так вот, я, сопоставив, то есть, проанализировав эти два события, понял, что эти две смерти и эти две кражи не случайные, а закономерные, хорошо продуманные и тщательно запланированные. Это меня насторожило. У меня в голове неожиданно возникла мысль, почему оба сторожа заболели во время дежурства и почему болели у них именно животы? Почему впоследствии от боли оба умерли? Я много думал об этом. Всякие версии выдвигал. И во время размышлений неожиданно возникла интересная мысль. Я подумал, не были ли сторожа отравлены, чтобы дать возможность кому-то совершить кражи и заодно избавиться от свидетелей? Эта мысль далась мне очень тяжело. Вы можете спросить, почему?
— Действительно, почему? — откликнулся опер Макаров. — Сами подумайте, если эти два преступления совершали разные люди, то моя версия распадалась. Снова возникает вопрос: «Почему?» Ответ прост. Не могли же разные люди, разной интеллектуальности, думать одновременно одинаково. Взвесив все «за и «против», я остановился на том, что кражи совершило одно и то же лицо. Подтвердить мою догадку, мою версию мешало одно обстоятельство. — Не успел произнести слово, раздался снова голос Макарова: — Какое обстоятельство, Рудольф Васильевич? — Я вскинул свой взор на Макарова и сказал:
— Не было проведено судебно-медицинское исследование по сторожу Лупову по первой краже. Осталась невыясненной причина смерти его. Проведённая мною судебномедицинская экспертиза по сторожу Журову подтвердила мою догадку, что сторож Журов умер от отравления.
После моей последней фразы, в кабинете поднялся шум, галдёж, и все наперебой заговорили. Неожиданно среди шума послышался громкий голос Бобова:
— Каким образом преступник мог их отравить? Ведь ты сам, Рудольф Васильевич, знаешь, и я убедился во время осмотра мастерской, что внутри мастерской посторонних лиц, кроме сторожа, не было. Это подтверждается тем, что стекло вынуто с внутренней стороны окна, то есть изнутри мастерской. И следы, оставленные на снегу, одни, только уходящие от окна. А к окну следов нет. Отпечатки пальцев на стекле тоже только журовские. Других отпечатков на стекле нет. У тебя, Рудольф Васильевич, есть ответ на мой вопрос?
— Да, есть. Я, Николай Никифорович, ожидал от тебя такого вопроса. Очень важный вопрос. Хочу заметить, тебе ли подобный вопрос задавать мне. Ты сам должен был догадаться, когда я тебя посылал к Луповым искать бутылку с жидкостью. Ты что тогда ответил? Помнишь или забыл? Вот я помню. Ты сказал: «Это пустая трата времени, и зря только ноги бить!» Вот Иванченко, молодец. Моё задание выполнил добросовестно. Изъял бутылку с жидкостью. Данная бутылка подтвердила, к твоему сведению, Николай Никифорович, что в помещении мастерской сторож Журов был не один. То, что на снегу не было следов обуви, подходящих к окну мастерской, это вина природы.
К твоему вопросу, Николай Никифорович, я ещё приплюсовал бы один вопрос — каким ядом или веществом были отравлены сторожа? Я знаю, что ты осведомлён по второму вопросу, но присутствующие тут не знают, и я должен рассказать всем. Эти два вопроса неразделимы друг с другом.
Ты задал мне очень трудный и больной вопрос. Эти два вопроса тяжело и долго мучили меня. Не давали покоя ни днём, ни ночью. Несколько успокоился только тогда, когда получил от судмедэксперта заключение по сторожу Журова. Из заключения судебно-медицинской экспертизы я узнал, что смерть Журова наступила из-за множественных ожогов желудочно-кишечного тракта и других органов пищеварения. Они получены от соприкосновения с раствором гидроксида натрия. Техническое название данного раствора — «каустик». Из справки, полученной из лаборатории металлургического завода, следует, что раствор гидроксида натрия очень едкий, «Едкий натр», разъедает кожу, ткани тела и так далее. На заводе используют его для обезжиривания металлических изделий и тому подобного. Доступ, можно сказать, свободный. Любой рабочий может украсть бутылку-другую для бытовых нужд. Многие используют его для чистки раковин, унитазов, канализационных труб…
Установив, каким раствором был отравлен Журов, я послал участкового Иванченко к Журовым домой, чтобы он нашёл и изъял у них бутылку с «каустиком». Я был уверен, что Журов в ту ночь, уходя домой, забрал бутылку, потому что при осмотре мы не нашли в мастерской никаких бутылок: ни полной, ни пустой, ни даже от спиртного. Хотя спиртное
