Ознакомительная версия.
— Сеньор, они говорят, что сегодня все занято, — вскоре ответила девушка.
Это что-то невероятное. Они никогда ему не отказывали. Все катится в тартарары, надо ехать и разбираться самому. Как досадно, что некому его прикрыть. С этими мыслями, Табоада открыл шкаф и вынул «магнум-357».
Проблемы с таможней решались в ресторане «Могамбо», самом дорогом заведении города и окрестностей. Первое, что удивило и насторожило шефа, когда он приехал, — это отсутствие охраны на входе. Вместо охраны его встретила незнакомая распорядительница необъятных габаритов. Потом он заметил, что два типа за стойкой — тоже незнакомые — наблюдают за ним. Он готов был поклясться, что водители в машинах на парковке сидят там не случайно. Любой из них мог бы легко пристрелить его. Куда он приехал? Здесь идеальное место для убийства. Видя такое дело, пистолет он оставил в машине под сиденьем — чтобы не провоцировать их агрессию. Может быть, зря.
— Добрый день, сеньор, — улыбнулась распорядительница. — У вас заказано?
— Нет, я не затем. Мне хотелось бы увидеть сеньора Обригона.
— Подождите минутку. Как вас представить?
Девушка ушла и вернулась с высоким человеком в темно-синем костюме. Это был Вивар, адвокат сеньора Обригона.
— Здравствуйте, сеньор Табоада. Вы выбрали не самое удачное время для визита. Босс сейчас очень занят. Ну что ж, все равно идемте.
Табоада с порога заметил сеньора Обригона, который сидел в дальнем конце зала с тремя шикарными девицами и молодым человеком. За их столом были шутки и веселье. Табоада направился было туда, но путь ему преградил охранник.
— Сеньор, прошу вас, не подходите.
Вивар усадил его в стороне. Тут же курил охранник, держа одну руку под столом. «Все ясно, — подумал Табоада. — Здесь допрашивают сомнительных посетителей».
— Мне хотелось бы поговорить с сеньором Обригоном.
— К сожалению, он не может принять вас, сеньор. Но я передам ему ваши слова. Я к вашим услугам.
Вивар был всегда предельно вежлив и выдержан, как и положено адвокату, представляющему интересы главы Паракуанского наркокартеля.
— Я получил от него телеграмму насчет одного дела, к которому я не имею отношения. Я хотел бы объяснить ему, что это какая-то ошибка.
— Минуточку.
Вивар встал и направился к хозяину передать сообщение Табоады. «Какая глупость, — думал Табоада, — с каких это пор я должен говорить с ним через посредника?»
— Сеньор, это шеф Табоада.
— Я знаю, кто это. Пусть проваливает отсюда.
Адвокат наклонился и что-то шепнул ему на ухо. Сеньор Обригон очень расстроился. Так расстроился, что заорал на весь ресторан:
— Скажи ему, что Чинкуалилло — мой человек. Скажи, чтобы выпустил его немедленно, сукин сын!
Судя по голосу, он пил со вчерашнего дня. Табоада понимал, что сейчас не лучшее время для переговоров, но откладывать это дело было еще хуже.
Вивар вернулся и сел напротив. Не успел он открыть рот, Табоада перебил его.
— Не надо повторять, я все слышал. Я, конечно, разберусь, но расследование зашло уже далеко. Самое большее, что мы можем сделать, — это перевести его в Сьюидад-Викторию. Ну, вы понимает, что это значит.
— Я передам ему, но боюсь, что его это не удовлетворит. Что-нибудь еще, сеньор?
— Да. Бернардо Бланко… Имел ли он отношение к вашим людям?
— Прошу вас, не надо этих намеков…
— А это не намек. Вы не допускаете, что кто-то из ваших мог действовать в одиночку, чтобы произвести впечатление на сеньора Обригона?
Вивар щелкнул языком.
— Уверяю вас, мы не видели сеньора Бланко целый год, с того самого интервью. Если вам интересно мнение моего босса, то он считает, что вы должны искать преступника в другом месте.
— А что это значит?
— Вы знаете.
Табоада, подумав с минуту, поднялся:
— Я благодарен вам за помощь. Передайте сеньору Обригону, что я очень сожалею о случившемся и всецело желаю…
— Да, хорошо, сеньор.
Вивар проводил его до дверей. Сеньор Обрегон посмотрел ему вслед, но не попрощался. Дружбе, значит, конец.
Садясь в машину, Табоада подумал, что не мешало бы и впрямь посетить район Лас-Кончас, где у журналиста были какие-то интересы.
В Лас-Кончас Табоада поехал по новому белому шоссе, что проложили недавно вдоль лагуны. Следуя указателю «Строительная компания «Билд», он свернул с шоссе на грунтовую дорогу и вскоре уперся в забор из колючей проволоки. Дальше начинались дюны, и проезда не было. Среди дюн стояла времянка, были свалены кирпичи, бетонные блоки. Чтобы попасть на другую сторону, ему пришлось ползать по песку под проволокой.
У времянки горел небольшой костер, стоял мангал, на каких строители готовят себе еду. Рядом на привязи бегала немецкая овчарка, которая при приближении Табоады не залаяла — наверное, оттого, что ветер дул в его сторону.
Табоада решил укрыться за кучей кирпичей и понаблюдать. Он увидел, как к костру подходит человек — сутулый, в грязном одеяле. Кто-то вел его под руку. Сначала Табоада подумал, что ребенок, но, приглядевшись, понял, что это карлик. Судя по тому, как неуверенно двигался человек, он, наверное, был слепой или слабовидящий. В его фигуре Табоаде почудилось что-то знакомое. Он обмер. Нет, не может быть… Хорхе Ромеро! Что он здесь делает? Неужели его наняли сторожем?
Карлик усадил Ромеро у костра и стал разогревать в мангале тортильи. Потом вышла девочка, неся большую банку съестного и четыре пластиковые тарелки. Ромеро обернулся, крикнул что-то неразборчивое, и к ним присоединился второй карлик. Девочка разложила еду по тарелкам, и все жадно накинулись на еду.
И тут собака что-то учуяла. Наверное, ветер переменился, и она с бешеным лаем стала рваться в его сторону. Один карлик мигом взобрался на плиты, огляделся и увидел его. Оба карлика бросились туда, где прятался Табоада. Тому волей-неволей пришлось покинуть свое укрытие и выйти на открытое место. Девочка тем временем принесла из времянки ружье, которое подала Ромеро. Когда у его головы просвистела пуля, Табоада даже удивился: неужели этот недобиток умеет так метко стрелять? Наверное, он стреляет по слуху, ориентируясь на крики гномов. Он сунул руку за пояс — «магнума» не было. Ну конечно, он лежит в машине под сиденьем. Второй выстрел — и Табоада бросился наутек и бежал, пока собачий лай не затих вдали.
Вернуться в офис в таком виде он не мог, так что он поехал домой, чтобы принять душ и почистить одежду. Но прежде позвонил секретарше:
— Найди Толстого Волка и Бедуино и передай, что чтобы срочно ехали ко мне домой. А еще узнай, кому принадлежит строительная компания «Билд».
— Я знаю, сеньор. Ее владелец — брат губернатора. Моя невестка там работает.
Табоада мысленно выругался.
— Сеньор, — продолжала Сандрита, — вам только что звонил сеньор Кампилло. Губернатор ждет вас сегодня у себя в восемь часов вечера.
Табоада с отчаянным стоном повалился на кровать. Это начало конца. Тебя вызывает губернатор, благодарит за службу и увольняет. Пшел вон, старый пес. Всю жизнь помогаешь губернаторам, мэрам, лидерам профсоюзов и даже министрам, а потом тебе дают пинка под зад. Подобный случай происходил на его глазах, когда снимали Гарсиа. Понятно, что губернатору необходим надежный человек, который защищал бы его бизнес в порту, и чем он его не устраивает? Нет, не сдастся без боя. По крайней мере, поторгуется за повышенную пенсию и компенсации, которые заслужил, как никто другой!
— Спасибо, — сказал он Сандрите. — Передай, что я уже в пути. А кто-нибудь заходил ко мне в кабинет?
— Да… Камарена.
— Камарена? Он что-нибудь взял?
— Нет. Он искал вас.
— А что у него было в руках?
— Какие-то бумаги…
Все понятно. Группа «Билд», купившая землю, убийство журналиста, все это связано.
— Запри мой кабинет и никого не пускай! Где Бедуино? Дай ему трубку.
— Да, сеньор?
— Бедуино, если кто-то попробует вломиться ко мне в кабинет, арестуй его! Понятно? Ты отвечаешь головой за сохранность всех документов. Я скоро буду.
В столицу штата он добрался только к одиннадцати часам. Он всю дорогу гнал как сумасшедший, и как было не гнать, если то и дело звонит генеральный прокурор и торопит, точно не понимает, что, отвечая на его звонки, Табоада всякий раз рискует улететь в кювет.
Сьюидад-Виктория встретила его яркими ночными огнями. Большие города никогда не спят, и все самое важное происходит ночью.
— Сеньор прокурор примет вас через пять минут, — сказала секретарь.
Табоада остался один в огромном зале. Он то садился, то вскакивал и принимался шагать по приемной, гадая, что все это значит. На глаза ему попалась газета «Геральд», выходящая в Южном Техасе, словно кто-то нарочно подложил ее сюда. Материал об убитом журналисте был на первой полосе. Вдруг в груди у него появилось необычное ощущение — не то чтобы боль, но чувство, будто он не дышит, а глотает ножи. Наверное, тут слишком сухой и холодный воздух из-за кондиционера. А он все-таки с дороги, после трех часов на жаре. Сказывается резкая перемена температуры. Надо отдохнуть, расслабиться, и он будет как новенький.
Ознакомительная версия.
