— Он у вас голодный... Дайте-ка я посмотрю.
Реакция «мамаши» оказалась неожиданной. Она резко отвернулась и отошла в сторону, не сказав ни слова. При этом ребенок не прекращал истошно орать.
Прохожей оказалась молодая врач-педиатр Ира Шевцова. Сперва она хотела плюнуть на это дело и уйти, но страдания ребенка не могли оставить ее равнодушной. Она поднялась по эскалатору и направилась в комнату милиции.
В прокуренном помещении лузгали семечки трое милиционеров. На появление женщины никто не отреагировал. В стороне на обшарпанной скамейке развалился пьяненький мужичок. Его язык слегка заплетался, но говорил он довольно уверенно:
— Повторяю... Я — капитан второго ранга. Вызовите дежурную машину.
— Слушай, капитан, что у тебя за служба такая?..— Лейтенант оторвался от составления протокола.—То пьяный, то с похмелья. Третий раз уже здесь сидишь.
Мужичок громко икнул, не удостоив сержанта ответом. Последний вопросительно взглянул на Иру:
— Что у вас, гражданочка?..
— Там женщина с ребенком. Он кричит сильно — скорее всего, болен или истощен. Мамаша милостыню просит.
— И что?..
— Ребенок же... Примите меры.
На лице лейтенанта появилась недовольная гримаса — отрывают от дел, умники. В другое время он бы, не задумываясь, отфутболил сердобольную гражданку, но последнюю неделю линейный отдел метрополитена находился «под колпаком» у Главка.
— Игорь,— мотнул головой лейтенант,— сходи посмотри!..
Сержант посмотрел на Ирину, как на врага народа, и с тяжелым вздохом оторвал задницу от стула.
Они спустились вниз по эскалатору. Женщина стояла на прежнем месте, ребенок по-прежнему истошно орал.
При виде милиционера Руфина метнулась к вагону, но не успела — двери закрылись буквально у нее перед носом.
— Предъявите документы...
Руфина протянула черно-белую копию свидетельства о рождении, по виду — явная липа.
— Паспорт...
Руфина затараторила жалобным голосом: сама с Украины, документы и деньги украли, живем где придется...
Милиционер перебил эту унылую рэп-речевку:
— Ясно, пройдемте.
Цыганка покосилась в сторону подошедшего поезда. Милиционер для верности взял ее под локоть...
Морщась от детского крика, лейтенант просмотрел липовую бумажку, задал мамаше стандартные вопросы и получил такие же типовые ответы. Тем временем Ирина пыталась уговорить женщину отдать ребенка для осмотра, но та вцепилась в живой «реквизит» мертвой хваткой.
Кавторанг сообразил, что это шанс:
— Лейтенант, отпусти! Мне надо дочку встречать!
Милиционер устало взглянул на военного алкаша:
— Ладно, иди, еще раз тебя здесь увижу — займусь конкретно!.. Счастливого плавания!
Он снял трубку и набрал телефон одного из отделов УВД на метрополитене. После небольшого разговора с дежурным передал трубку Ирине. На том конце провода спросили, что случилось. Пришлось объяснять все в третий раз.
— Вы поймите: ребенок болен!.. Ему надо «скорую» вызывать. Если эту женщину сейчас отпустить, потом концов не найдешь. Я уверена, что она ему никакая не мать.
— Ну, это еще доказать надо. Что вы хотите?
— Вызовите инспектора по делам несовершеннолетних!..— настаивала Ирина.
На том конце провода повисло молчание.
— Как хотите,— не сдавалась Ирина,— но я это так не оставлю! Буду звонить в Управление собственной безопасности УВД!..
Последний аргумент, как ни странно, сработал. С милицейским «особым отделом» связываться никому не хотелось — не дай Бог запишут в «оборотни в погонах»!
— Хорошо, ждите...— пробурчали на том конце провода.
Ирина написала объяснение, где изложила все, чему стала очевидцем, а минут через двадцать приехали два милиционера, чтобы отвезти Руфину с ребенком в отдел для дальнейшего разбирательства.
— Я тоже еду, я главный свидетель.
Сержант с сомнением покосился на лейтенанта. Тот досадливо махнул рукой:
— Возьми ты ее!..
В отделе потянулись часы ожидания. Дежурный тем временем принялся давить на психику:
— Ее по-любому отпустят. В первый раз задержана. Пока запрос в посольство Украины дойдет, пока то-сё... Вам это надо?..
— Это не мне, а ребенку надо — пропадет ведь! Наконец нарисовался оперуполномоченный и увел
Руфину в кабинет. Прошел еще час. Ирина начала скисать, но тут на помощь подоспела инспектор ПДН, которая уже успела переговорить с «мамашей». Выяснилось, что документы на ребенка фальшивые. Вызвали «скорую», мальчика увезли.
Инспектор вызвал Ирину и почти в точности повторил слова дежурного:
— Задержать по сто пятьдесят первой не можем. Нужно три привода. Придется отпустить.
В восьмом часу вечера, через четыре часа после встречи с нищенкой, Ирина отправилась домой, радуясь, что спасла одну жизнь. Цыганку отпустили спустя десять минут. Но ни она, ни тем более милиционеры не предполагали, что годовалого малыша сдала в аренду его мать-наркоманка, а плату получала героином. О живом «реквизите» знала Земфира, но предпочитала молчать.
Эту двухкомнатную квартиру братки Сильвера подбирали, исходя из пары соображений: близость к станции метро и большая площадь. Все остальное в расчет не принималось — двенадцать женщин с детьми жили в окружении голых стен. Кроватями служили грязные матрасы, брошенные прямо на пол. В квартире стоял жуткий запах, на кухне и в ванной грязь, одним словом, царство вирусов.
Вечером Руфина вернулась в свое пристанище. Узнав о потере ребенка, бригадирша пришла в ярость — опять незапланированные расходы!.. Потери детей были неотъемлемой частью их бизнеса. Несчастные малыши умирали от истощения, хронической интоксикации и сопутствующих болезней. В конце концов, Земфира установила строгие правила: «хозяйка» ребенка, умершего во время работы, должна доносить его до конца дня. Но одно дело, когда ребенок вырабатывал свой ресурс, и совсем другое, когда его забирали в еще рабочем состоянии.
— Пойдешь работать на улицу,— вынесла свой вердикт Земфира.— Пока не отработаешь ребенка — не пущу!
Это означало, что Руфина лишалась койко-места в квартире, а зимой такое решение равносильно приговору. По незыблемым правилам нищего братства, если ребенок умирал на руках у попрошайки — она обязана выкупить его за свой счет. Если отбирают менты, значит, должна оплатить половину стоимости. Получить младенца в пользование стоило полторы тысячи долларов. Руфину спасло то, что мальчик достался почти даром. О матери-наркоманке не беспокоились: начнет возникать — всегда можно устроить ей «передоз».
После ухода двух человек в квартире стало чуть посвободнее, но в этой тусовке свято место пусто не бывает. В нищее общежитие пожаловали сын Земфиры Сашок и его бессменный напарник Михай. Оба желали помыться, привести себя в порядок, нормально поесть, чтобы с новыми силами пуститься в свободный полет.
Вечером на квартиру заявился разгневанный Сильвер в сопровождении Шайбы и Костыля. Все «не местные с детьми» отдыхали после рабочей смены. Авторитет вошел в комнату, брезгливо поморщился, огляделся и гаркнул так, что проснулись сразу несколько детишек, находившихся под остаточным действием димедрола.
— Земфира!!
Из соседней комнаты испуганно выглянула комендант «нищей общаги»: подобный визит ничего хорошего не сулил. Женщина попятилась, пока не уткнулась спиной в дверной косяк.
Сильвер нацелился на нее тяжелым взглядом:
— Где твой заморыш?!
— Зачем он тебе?..
— Я спрашиваю: где?! — Сильвер медленно двинулся на бригадиршу.
— На улице. С Михаем гуляет.— Голос Земфиры предательски дрогнул.
Непрошеный гость кивнул своим подручным:
— Проверьте!
Два братка приступили к обыску, расталкивая на ходу попавшихся под руку женщин.
Земфира с тревогой наблюдала за этой облавой:
— Сережа, что случилось?!
— Это они «дипломат» сперли! — огрызнулся Сильвер.— А мы убытки несем! Врубаешься в тему?!
Земфира на всякий случай покачала головой:
— Врут все!.. Какой «дипломат»?
Из соседней комнаты послышалась возня, в дверях появился Костыль, волоча за шкирку, как нашкодивших щенков, Сашку и Михая. Приятели пытались вырваться из цепких лап здоровяка, но браток встряхнул их так сильно, что всякие попытки освободиться прекратились.
— Вот! — басовито доложил Костыль.— На лоджии, сучата, прятались!
Сильвер пришпилил ребят взглядом:
— Где «дипломат»?
Приятели молчали. Костыль повторил номер со встряхиванием, но на этот раз так сильно, что у обоих клацнули зубы.
— Мы не брали!..— жалобно произнес Сашок.
— Вот твари...— зло сплюнул Костыль.
— Грузи их в тачку! — Сильвер ткнул пальцем в двух подростков.
