Он посмотрел в глаза Юрке, ободряюще улыбнулся и опрокинул в рот рюмку. Появилась Татьяна с тарелками. Она что-то ставила, передвигала на столе, освобождая место под второе блюдо, а Гуров все смотрел на одноклассника.
— Ты, Юрок, не раскисай, — наконец сказал он.
Калинин поднял лицо, посмотрел вслед дочери, ушедшей за женой на кухню, и пробормотал:
— Как тут… Ты же видишь, что нет у них отношений, каждая в своем коконе варится. Это они сейчас перед тобой демонстрируют, а уйдешь завтра на работу, и опять стена. Танька еще ничего, жалеет меня, а Вероничку как подменили. Как чужой человек в доме.
Жена так и не вернулась к столу. Юрка уловил ее голос, вышел на кухню, вернулся с постным лицом и уселся на свое место.
— Прилегла она, — произнес он в пространство. — Нездоровится. Так что посидим втроем. Да, Танюшка?
— Ага, — улыбнувшись, задорно кивнула головой девушка.
Гуров посмотрел на нее и невольно тоже улыбнулся. Говорили о многом, но больше всего вспоминали школьные годы. Татьяна хохотала в голос и махала руками на мужчин. Кажется, Юрка был доволен тем, что у дочери такое настроение. А может, уже давно не слышал ее смеха. Это ведь, наверное, очень страшно — жить бок о бок с человеком и не слышать годами его смеха!
— Вот, Таня, видишь, как ты отцу угодила, — смеялся Гуров, — что разрешила своим ноутбуком воспользоваться и в «Одноклассниках» зарегистрироваться. Так бы и не встретились.
— Это не мне, это ему спасибо, — тихо ответила девушка. — Он же мне его подарил.
Ее улыбка стала какой-то затравленной. Опять перед Гуровым сидел другой человек.
Потом Юрка повел его в дальнюю комнату, где ему уже постелили. Кровать была удобная, деревянная, односпальная. Гуров сидел, расстегивая рубашку на груди, а Юрка куда-то вышел и снова вернулся.
— Вот, смотри, — сказал он, протягивая Льву небольшую фотографию. — Вот он, рядом с ней.
— Кто, вот этот высокий парень?
— Да. Это они куда-то на пикник ездили, на природу. Вот она и хранит. Наверное, все еще любит его. Я уж подумывать стал, а не выбросить ли мне эту фотку? Вроде потерялась и никто ничего не знает.
— Чтобы не мучить ее, чтобы забыла скорее? — Гуров отрицательно покачал головой. — Можешь только хуже сделать. А если у нее истерика случится на этой почве, если она на последних остатках самообладания держится из-за этой неразделенной любви? При ее состоянии и такой стресс. Нет уж, пусть лежит. Уверен, что придет время, и она сама удивится, что столько времени вздыхала и заламывала руки. Возьмет она ее в один прекрасный момент и ничего к нему не почувствует. Перегорело все!
— Хорошо ты говоришь, складно, — невесело усмехнулся Юрка, забирая фотографию. — Тебе бы романы писать.
— Протоколы я пишу, забыл? А еще у меня жена актриса. Тоже забыл? А парень ничего, мужественный, красивый. Ты так и не в курсе, почему они расстались? Может, из-за наркотиков он ее бросил? Он сам по виду не наркоман.
— Кто же их знает? Расспрашивать-то я боюсь. Ладно, спи, товарищ полковник.
— Не товарищ полковник, а просто полковник. Не люблю этого словосочетания. Кому я друг, тому друг, а товарищ — это что-то абстрактное, поддельное, неискреннее. Люди далеко не братья друг другу по своей натуре. Скорее, наоборот.
— А ты, смотрю, тоже не оптимист!
— Избитый ответ, но я все же скажу, ибо это чистейшая правда. Люди друг другу по натуре волки. В основной своей массе, конечно, а не сплошь. Души у них стало маловато, не всякий готов руку протянуть упавшему.
— А ты? — вдруг остановился в дверях Юрка. — Ты при своей работе часто протягиваешь людям руку?
— Юр, ты себе не представляешь даже, как часто, — заверил Гуров. — Я только этим и занимаюсь. Даже преступника поймать и под суд отдать — благо. И благо не для потерпевших и его других потенциальных жертв, которые могли бы быть в дальнейшем. Это благо даже для него. Чем меньше он совершил, тем меньше срок. А там, куда их отправляют, между прочим, все же происходит иногда перерождение, они решают завязать с преступным миром и начать новую жизнь. А кто его туда посадил, кто его подтолкнул к этому решению?
— А ты философ, Лева.
— В моей профессии нельзя иначе, а то с ума можно сойти, если общаться только с преступниками.
Гончаренко ждал Гурова на улице перед входом в здание ГУВД.
— Здравия желаю, Лев Иванович! Вот вам водитель… ты не сутулься, Кикин, не сутулься. В ваше распоряжение и Кикина, и мою служебную машину. Она без опознавательных надписей.
— Хорошо, — кивнул Гуров и внимательно посмотрел на водителя. — Какой стаж за рулем, Кикин?
— Н… не знаю, лет шесть, наверное. Армия, потом полиция. Ни одной аварии, между прочим.
— Не попадал или умудрялся в критической ситуации избегать аварии?
— Да всякое бывало, — с интересом посмотрел на Гурова Кикин.
— Бегом переодеваться! — приказал Лев. — Через час без формы с машиной здесь. Вопросы есть?
— Есть, — тут же ответил Кикин, шевельнув складками наголо обритого черепа. — Бензина маловато, если вы собираетесь много ездить.
Гуров с крайним изумлением посмотрел на Гончаренко, а тот, в свою очередь, озабоченно и с некоторым неудовольствием уставился на своего водителя и пробормотал:
— А… ну, решим, конечно. Ты чего же, Кикин, мне сразу не сказал, что у тебя бензин на нуле?
— А он не на нуле. Просто, если по оперативным делам мотаться, в самый неподходящий момент кончиться может.
Теперь настал черед Гурова с некоторым изумлением посмотреть на молодого водителя. Парень оказался сообразительным.
Через полтора часа Кикин, переодетый в джинсы и футболку, привез Гурова с помощниками на улицу Семашко к Центральному парку культуры и отдыха «Рюминская роща». Серая «Хонда» плавно остановилась перед самым знаком «Остановка запрещена». Кикин опять проявил сообразительность. Еще пять метров и пришлось бы «козырять» удостоверениями, когда нагрянет кто-то из сотрудников ГИБДД.
— Пошли, ребята, — вылезая из машины, сказал Лев, — а ты, Кикин, сторожи технику.
В сопровождении Матурина и Нефедова он вошел на территорию парка и неторопливо двинулся в сторону скандально знаменитого Рюминского пруда.
— Начинаем работать головой. Что с моим заданием, Леша?
— Карту я составил, — озабоченно ответил Нефедов, — только она в машине осталась. Вы же не сказали. Сбегать?
— Зачем? Раз ты ее составлял, то должен на память помнить все.
— Что за карта? — поинтересовался Матурин.
— Докладывай, Алексей, докладывай! — приказал Гуров, заложив руки за спину и наклонив голову.
— Так, карта, — начал Нефедов, поглядывая на капитана. — Значит, я собрал все сведения о задержаниях и изъятии наркотиков объемом больше одной дозы по городу и пригородам и нанес на крупномасштабную карту. А еще я нанес на нее точки распространения и маршруты наркоканалов. Два межобластных и восемь внутриобластных. Это все, что мне было доступно. Кое-кто со мной серьезно разговаривать не захотел, но я помню, что вы мне, Лев Иванович, советовали, и не настаивал.
— Правильно, не надо пока привлекать к себе внимания особо рьяным поведением. Теперь ты, Игорь. Послушай, что Леша перечислит, и сделай свои замечания и уточнения. На память.
Гуров специально устроил этот «мозговой штурм». С одной стороны, он хотел лишний раз проверить, а не ошибся ли в профессионализме и талантах своих помощников, а во-вторых, хорошо знал по себе, что такая разминка ума активизирует мозг лучше любого допинга.
Нефедов перечислил все точки, нанесенные на карту, и, судя по тому, что Матурин его ни разу не перебил, он практически ни разу не ошибся. Ни в датах, ни в объемах, ни в фамилиях и кличках задержанных. С памятью у лейтенанта было все в порядке.
Матурин добавил лишь несколько уточнений и четыре задержания, о которых Нефедов не упомянул. О них лейтенант просто не знал. А потом Матурин добавил информацию, которую почерпнул от своей агентуры. По его мнению, наркоту выращивали где-то совсем недалеко от города и в большом количестве. Этого он своему начальству еще не докладывал.
Гуров перечислил несколько пригородных районов Рязани, где, по его мнению, могли выращивать коноплю. Теперь пришло время удивляться оперативникам.
— Когда это вы успели? — спросил Матурин. — И с географией познакомиться, и выводы сделать?
— А с географией и выводами я сюда приехал, впечатление составил еще в Москве. Собственно, поэтому и приехал, что от вашего начальства ждать активных действий почему-то не приходится. Не знаете почему?
Оперативники усмехнулись, неопределенно дернули плечами и стали смотреть в разные стороны.
— Правильно, — похвалил Гуров. — Сор из избы выносить не стоит. Полковник из Москвы приехал, полковник уедет назад, а вам тут работать. И кто его знает, этого полковника, а вдруг он снюхался с вашим начальством!
