— Хорошо, что я в сапогах, — прошептала Кристина. — Ужасно боюсь крыс, а здесь их, наверное, полно…
Впечатление от путешествия по тоннелю было не из приятных. Спертый, тяжелый воздух, чавкающая под ногами грязь и подспудное опасение, что стена окажется прочной, а взрывчатка маломощной и придется ни с чем возвращаться назад по своим следам, не прибавляли настроения. Марку представлялось, что они пробираются ходом, который проделал в толще земли гигантский дождевой червь…
Хорошо хоть, тоннель был коротким. Вскоре они были у стены. Действительно, земляные толщи от внутренних помещений гаража отделяла достаточно толстая бетонная прослойка, которую не взял бы тот заряд тротила, что прихватил с собой Джон. Однако там, где подземный ход упирался в гладкую поверхность штукатурки, бетонная прослойка была аккуратно вырезана в форме квадрата. Ровные обломки валялись тут же, под ногами.
— Как вам это удалось? — не удержался от вопроса Марк.
— Вы у меня спрашиваете? — откликнулся Джон.
— Нет, у святого.
Выслушав Кристину, Като коротко и гордо ответил:
— Японская техника.
— Что будем делать? — спросил Джон. — Взорвем или так выломаем? Кто-нибудь был в гараже? Что там за отделка?
— Декоративная плитка, если я не ошибаюсь, — сказал Като.
— Попробуем ломать, — решил Джон. — Жаль, Като, что вы не каратист! Сейчас бы тихонько, аккуратно высадили по очереди все плитки…
— Сила духа важнее силы кулака! — веско произнес святой отец.
— Долго ждать, когда вы силой духа проломите эту стену, — вздохнул Джон.
— Хорошо, отойдите назад и светите на стену, — приказал Като.
4
Все трое послушно выполнили его распоряжение. Джон направил луч фонаря на гладкую серо-коричневую поверхность с выступающей кое-где из-под раствора мелкой и тонкой сеткой арматуры.
Коротышка Като расслабленно и будто безвольно остался один сантиметрах в шестидесяти от стены. Несколько мгновений он был погружен в себя, затем в невероятно быстрой пляске мелькнули в луче фонаря его руки и ноги. Раздался глухой стук, словно в стену бросили пригоршню тяжелых камней. И после в наступившей тишине слышно было только, как осыпается на землю раскрошенная штукатурка.
— Вот это да! — не сдержал восторга Джон, когда увидел, что ровная гладкая стена, встретившая их в конце тоннеля, вся растрескалась и выгнулась наружу, будто по ней заехали круглой строительной бабой.
— Это не трудно, — пробормотал Като. — Тонкий слой.
Дальше дело пошло совсем весело. Кристина светила фонарем, а трое мужчин быстро разобрали обломки штукатурки, плитку, разорвали проволочную сетку.
По мере того как дыра становилась шире, в той части подземного хода, где трудились беглецы, становилось все светлее. Вскоре и фонарь стал не нужен.
Первым в проем полез Джон с автоматом. Он сразу же наткнулся на служителя гаража в фирменном тоётовском комбинезоне. Средних лет японец в очках пришел проверить, что за посторонние шумы раздаются на вверенной ему территории. Завидев дыру в стене и вылезающего из нее человека, служащий гаража открыл было рот, но Джон показал ему автомат и приложил палец к губам.
Японец медленно закрыл рот и молча наблюдал, как из пролома вылезают один за другим страшные и грязные люди — и среди них только один настоящий японец с отдаленно знакомым лицом.
— У вас есть автомобили напрокат? — спросила у него Кристина.
Джон и Марк тем временем внимательно осматривали помещение гаража.
Кристина увлекла очкарика в конторку, но не успели они толком оформить заказ на прокат транспортного средства, как в гараж, скрипя тормозами и воя сиреной, влетела полицейская машина. То ли служащий загодя предупредил полицию, а потом уже решил полюбопытствовать лично, что происходит со стеной, то ли кто-то из клиентов, почуяв неладное, позвонил куда следует.
Любовь к внешним эффектам несколько помешала стражам порядка точно и безошибочно исполнить свой долг. Из машины трудно было заметить пролом в стене, прикрытый к тому же от посторонних глаз несколькими припаркованными автомобилями. В те полминуты, пока полисмены пытались сориентироваться в обстановке, произошло следующее.
Марк бросился к Кристине, которая выбегала из конторки, держа в пальцах ключ, а другой рукой показывала Марку на небольшой красный автомобиль. Джон замер, пригнувшись за припаркованной неподалеку от стены машиной, автомат в его руках подрагивал.
Тишину нарушил Като Тацуо. Высунувшись из-за массивного автомобиля «джип-ниссан», он завопил о чем-то, показывая рукой на своего монаха Джона. Полицейские тут же повернулись в сторону незадачливого американца, наставили на него маленькие черные автоматы, коротко пролаяли команду. Даже если бы он совсем не знал японского, понял бы их с полуслова. Поэтому Джон отбросил так и не пригодившийся автомат и проворно поднял руки.
…Приземистый красный спортивный автомобильчик беспрепятственно вынырнул из широкого, ярко освещенного чрева гаража и резво побежал в направлении района Гиндза.
— Что проорал святой? — поинтересовался Марк.
— Держите вооруженного террориста!
Кристина сидела за рулем, от азарта и пережитых приключений лицо ее раскраснелось.
— Поступок нехороший, но нам помог, — заметил Марк.
— Это не из любви к нам.
— Я понимаю. А куда мы направляемся, если не секрет?
— К моей матери. Она держит японскую гостиницу и небольшую школу гейш. Там можно хорошо отдохнуть и пересидеть шумиху. К тому же я обещала тебе показать, как любят в Японии…
Глава десятая
КРОШКА СЫН К ОТЦУ ПРИШЕЛ…
1
Александру Борисовичу Турецкому предстоял трудный разговор — он ехал на встречу с управляющим банка «Дюк» Сергеем Бибарцевым. Так как разговор ожидался неприятный для обоих, но в большей степени для Бибарцева, следователь вежливо, но непреклонно отказался от услуг банковского лимузина, поехал на своем престарелом «жигуленке».
В портфеле у Турецкого, небрежно брошенном на заднее сиденье, лежали в отдельной папочке документы, на которые он будет опираться в своем разговоре. Александр Борисович искренне сочувствовал Сергею Бибарцеву, а помочь мог только одним — приехать и ему первому все рассказать.
В кабинете отдыха управляющего снова был накрыт хороший стол.
— Нет-нет, Сережа! — сразу с порога заявил Турецкий. — Никакого застолья! У меня еще полно работы, да и, собственно, повода особенного нет наливать.
— Что, твой хваленый специалист не справился? — неуверенно улыбаясь, попытался шутить Бибарцев. — Поэтому ты сам ко мне с донесением не явился? Отрицательный результат — тоже результат, Саша! Если я знаю, что орудует кто-то из моих, найду все равно. А если твои спецы не смогли докопаться, значит, у меня система защиты самая крутая! Как в Америке!..
— Невелика радость, — заметил Турецкий. — Слышал, как питерский программист Левин влез в компьютерную систему самого крупного американского банка и нагрел их для начала на три миллиона долларов, а потом еще на несколько миллионов?
— Слышал, — отмахнулся Бибарцев. — Не надо все доверять компьютерам!
— А сколько у тебя украли?
Улыбка исчезла с лица банкира.
— Около полумиллиона долларов.
— Уже больше, семьсот пятьдесят тысяч, — поправил Турецкий.
— Ты что?!
Бибарцев плюхнулся в кресло, которое закачалось под ним так, будто вот-вот готово было рассыпаться. Уцепившись толстыми пальцами за столешницу, Бибарцев остановил качание кресла, налил себе стопку водки «Абсолют» и выпил. Съел дольку лимона и хрипло спросил, подавшись вперед:
— Говори все, что знаешь, Александр Борисыч! Кто меня хочет сожрать? Конкуренты? Воры?..
Турецкий достал из портфеля пластиковую папочку, положил рядом с собой на диване.
— Прежде чем я начну рапорт, дай мне бутылку охлажденной минералочки и пригласи своего сына.
— Эдьку? Зачем?
— Пригласи, пусть набирается ума.
— Ты темнишь чего-то, Саша, — вздохнул Бибарцев.
— Если бы темнил, не пришел бы.
— Может, и так…
Бибарцев тяжело поднялся от стола, вышел из комнаты отдыха в кабинет, оставив открытой дверь, и пошел дальше. Какой-то служащий банка, молодой стильный парень был виден в дверном проеме. Время от времени он бросал короткие взгляды на Турецкого.
Незавидная у Сереги доля, подумал с грустью Александр Борисович, вот и мне уже не доверяет, бедняга…
2
Вскоре послышались тяжелые шаги, в дверях вырос сначала массивный Сергей Бибарцев, затем, когда он уже сел на свое место, в комнату сунулся Бибарцев-младший. Остановился в нерешительности, увидев Турецкого, затем, не здороваясь, опустил свое стройное, тренированное, как когда-то у отца, тело на стул возле двери.
