Но по молчаливой команде Гурова один из спецназовцев взял его под руку и вывел наружу. Оперуполномоченный облУВД, совсем еще молодой майор, быстро оформил бумаги о задержании на месте преступления вооруженной, организованной преступной группы. Хозяйка дома и Настя написали заявления, к которым была приобщена и «расписка» Насти. Из соседних домов привели понятых. Впрочем, уговаривать никого не пришлось – взбудораженные шумом люди уже давно толпились у калиток.
Несмотря на возражения Воликова и Сиротина, задержанных было решено забрать в областной СИЗО. Остывая от недавнего накала эмоций, следом за спецназовцами на улицу вышел Станислав. Неожиданно кто-то тронул его за руку. Это была Анна.
– Ты сейчас уезжаешь? – с печалью в голосе тихо спросила она. – Уезжаешь… Жаль, конечно, что так вышло. От этого вечера я ждала совсем другого. Наверное, мы больше не увидимся? Прощай…
Она быстро поцеловала его и скрылась в темноте.
– Это… тов… гражданин начальник! – послышался дерганый, прерывающийся от страха голос одного из братьев Сиротиных. – Ва…вас можно на минуту?
К отсеку микроавтобуса с зарешеченным окном подошел Гуров.
– Что за вопрос? – строго спросил он.
– Гражданин начальник, если нам гарантируют от… отдельную камеру, можем дать хорошую наводку. Вы же ищете, кто замочил трофимовских мужиков? Мо…можем подсказать.
– Ну что, товарищ майор, можно им найти в СИЗО отдельный закуток? – Лев повернулся к майору. – Можно! Хорошо, будет вам отдельная камера. Слушаю.
– Мужиков замочили Филин и Гусейн-Гуслия… Ну это погоняла такие. А так-то их зовут Руслан и Джафар.
– Кавказцы, что ль? – дымя сигаретой, спросил майор.
– Джафар – азер, а Руслан – русак. Они в Живодеровке шишку держат. Это все, что мы знаем о них. Ну вы то…только не забудьте, что пообещали.
– Хорошо, хорошо, не забудем. Тут вон ваш папаша забыть не даст – собирается звонить в Генпрокуратуру. – Майор бросил на землю и затоптал окурок. – Он бы лучше свое рвение раньше показывал, когда еще можно было что-то исправить. А Живодеровка, товарищ полковник, это у нас в областном центре район есть такой беспокойный. Там самый высокий уровень криминала. Еще с незапамятных времен существуют целые тюремные «династии». Представляете? Случается, в заключение – как в армию провожают, с песнями под гармошку.
…Гуров сидел в кресле и молча смотрел в темное окно. В салоне микроавтобуса о чем-то разговаривали и чему-то смеялись спецназовцы. Стас сидел рядом, тоже задумчивый и притихший.
– Лев, а ты в какой гостинице поселился? – неожиданно спросил он.
– Ни в какой… – ответил Гуров, не отрываясь от окна. – Меня приютила одна наша коллега, но сегодня выспаться, я так понял, нам не суждено.
– Постой, постой… Это что-то новенькое! – Станислав толкнул его в плечо. – По-моему, в твоей биографии ничего подобного еще не значилось. Она молодая и одинокая? Хорошенькая?
– Она – прекрасный человек, – Лев говорил, все так же не поворачиваясь. – Ну и как женщина тоже очень хороша. У нее замечательный сынишка, Максим. Такой шустрый, развитый… Но у нас ничего такого вообще-то и не предвиделось. Она мне даже сказала так, что если надумаю приставать – выставит на улицу, – тихо рассмеялся он.
– О! Теперь я точно знаю, что она в душе хотела именно этого. – Стас сокрушенно покачал головой. – Неужели ты так и не научился понимать женщин? Запомни: как сказал Стендаль, крепость, которая по-настоящему неприступна и не жаждет, чтобы ее штурмовали, никогда не будет заявлять о своей неприступности. Хотя… Тебе об этом говорить дело напрасное. Ты же у нас однолюб…
– Ладно… Я – это я. А вот как дела у общепризнанного многолюба? – с иронией спросил Лев, покосившись в сторону Стаса. – У нашего, так сказать, казановы-«многостаночника»?
– Да никак… Только подошли к самому интересному, и тут на тебе, пришлось ехать разбираться с этими паразитами. – Крячко сокрушенно вздохнул. – Тут у нас с тобой счет равный: один – один…
– Ошибаешься, – Лев усмехнулся, – такой счет скорее можно назвать «ноль – ноль»… Кстати, Стас, я тут тебе один сувенирчик купил…
Он рассказал о встрече на Просвирном рынке с загадочным стариком и о покупке «волшебных камней».
– Вот, держи… – Лев протянул ему камень «сердечных дел». – Клади под подушку, и будет у тебя в вопросах любви, как модно сейчас выражаться, все в шоколаде.
К его удивлению, Стас, вопреки своей обычной манере, воздержался от комментариев и бережно спрятал камень в нагрудный карман.
После завершения формальностей, связанных с задержанием банды Сиротиных и более детальным их допросом в областном СИЗО, остаток ночи опера провели в зале ожидания железнодорожного вокзала. Перекусив в круглосуточном вокзальном буфете, они нашли свободные места среди угомонившейся по причине позднего времени вокзальной публики. К удивлению Гурова, большинство пассажиров, особенно транзитников, были выходцами из Средней Азии. Заметил это и Стас.
– Слышь, Лев, у меня такое ощущение, что я где-нибудь в Ташкенте или Душанбе, – глядя по сторонам, отметил он. – Что это опять за «великое переселение народов»? Нет, в Москве много приезжих из Азии – понятно почему. Там и работа, и приличная зарплата… А тут-то что они делают?
– Тоже работают. – Устраиваясь поудобнее, Гуров смотрел, как неподалеку от них только что прибывшая поездом женщина укладывала спать своих чад на железной вокзальной скамейке. – Работы-то и здесь в достатке, весь вопрос, сколько платят. Но если считать, что у них там и полтинник в день – хорошие деньги, то чему удивляться?
– Да, – философски резюмировал Крячко. – Как легко и просто было все разворотить, и как же трудно теперь восстанавливать. Я вот думаю… – Он повернулся ко Льву, но тот уже уснул, свесив голову на плечо.
К Стасу, наоборот, сон почему-то не шел, хотя он всегда был большим любителем храпануть. Развалившись на скамейке, Крячко размышлял о «всяких разностях», как это называл он сам. Вспоминая о пребывании в Жукове, он с мимолетной горделивостью мысленно отметил: за два вечера прихлопнули две банды. Круто! «А вот интересно, – неожиданно озадачился Стас парадоксальным умозаключением, – эти события – случайность или закономерность? Или и в самом деле древние знали, о чем говорили, утверждая, что на ловца и зверь бежит? Вот не заметил бы я Аню, не договорился бы с ней о свиданке, не дождалась бы она меня у автостанции, не притащились бы к ее сестре отморозки… Неужели все равно пересеклись бы наши пути с этой шайкой? Хотя, если разобраться, вся наша жизнь состоит из сплошных "если"… Если бы две недели назад на глазах у комбайнеров не навернулся этот хренов метеорит, если бы они его не нашли, если бы эта каменюка (или железяка?!) не стоила таких бешеных бабок, если бы… Ну, в общем, понятно. То рулили бы сейчас эти мужики по своим полям, а мы бы с Левой сейчас сидели над речкой у костерка…»
Стасу вдруг прямо-таки невыносимо захотелось очутиться где-нибудь в лесу, у речки. Чтобы тихо шумела листва, слышался легкий плеск волн, чтобы от костра пахло дымком, потрескивали дрова и ярко рдели угли… Досада из-за так неромантично закончившегося вечера у Анны уже угасла, и Крячко неожиданно поймал себя на том, что на рыбалку ему все же хочется больше. Стас даже не заметил, когда его мысли начали путаться, и он постепенно погрузился в беспокойный сон, сквозь который то и дело прорывался голос вокзальной дикторши, объявлявшей о прибытии и отправке поездов.
Проснулись они одновременно, разбуженные зычным голосом уборщицы. Раздобревшая тетка известила их о том, что «дрыхнуть уж пора бы и хватит». Впрочем, к этому моменту проснуться им в любом случае стоило – на больших часах, подвешенных под потолком, время уже подходило к восьми.
Опера забрали свои сумки из камеры хранения и отправились в вокзальный туалет заниматься гигиеническими процедурами. Побрившись, умывшись и выполнив весь положенный комплекс утренних санитарно-косметических манипуляций, приятели снова отправились в буфет. Но на сей раз особого аппетита вокзальная еда почему-то не возбуждала.
Принуждая себя пережевывать жесткие бифштексы и бутерброды с сыром, опера определили круг задач на уже начавшийся день. Поскольку теперь опера знали имена убийц жителей Трофимовки, вновь появился резон поработать с базой данных областного управления, чтобы получить все необходимые уточнения и коррективы.
Сегодня из рейса должен был вернуться железнодорожник, который мог знать, где проживает неуловимый Роман Флюгин. Обсудив вероятность причастности к убийству механизаторов Джека и Чабана, в силу ряда проблемных обстоятельств, опера решили заняться этими криминальными дельцами, только если другие версии зайдут в тупик. А этого им хотелось бы не очень. Ведь раскрутить примитивных гопников типа Гусейна-Гуслии и Филина особого труда не составляло. А вот подобраться к крупным криминальным акулам, умело маскирующимся под добропорядочных граждан, было не так-то просто. И прежде всего потому, что дельцы такого пошиба своих рук в крови старались не марать, предпочитая загребать жар чужими. Кроме того, на страже их криминального благополучия стояли целые редуты хорошо оплачиваемых адвокатов, осведомителей и защитников из числа представителей некоторых государственных структур.
