Глава тринадцатая
ПОСЛЕДНИЙ ПРЫЖОК
1
— А почему твои родители не живут вместе? Они в разводе?
Кристина подвозила Марка к отелю «Палас». Оба знали, что предстоит разлука, надолго, нет — кто знает? Обоим было грустно. И Марк пытался развлечь девушку разговором.
— Нет, они не разводились, но и видятся очень редко. Когда они познакомились, отец работал в германском посольстве, а мама училась в университете. У них была бешеная любовь, отец прямо с ума сходил, но мамины родители не разрешали им жениться, потому что папа не мог остаться в Японии на всю жизнь, а маму родители не отпускали в Германию. Они так и не нашли выход из ситуации, потому что, когда первый угар любви прошел, отец вспомнил, что для него самое главное — делать карьеру.
— Ты его осуждаешь?
— Я никого не осуждаю, тем более что они оба меня любят. Правда, как-то сочувственно, будто я недоразвитая… А по большому счету так и есть — я не чувствую себя ни полностью европейской женщиной, ни на сто процентов японкой, так — что-то неопределенное.
— Меня это устраивает. Я жил бы с тобой везде где захочешь, и карьера меня не интересует.
— Да? Но в Японии нельзя. Тебе, как чужаку, просто не дадут подняться на мало-мальски подходящую высоту.
— Тогда в Германии.
— Да…
Работа была закончена, в кармане наготове лежало удостоверение на имя капитана Майера. Наверное, поэтому Марк беспечно шел с Кристиной к огромным дверям «Паласа» и не заметил, что из толпы журналистов за ними следят внимательные глаза.
Они пришли как раз вовремя.
Двери конференц-зала открылись, оттуда стали выходить чиновники правоохранительных служб на перерыв.
— Отец! Отец!.. — вдруг в радостном удивлении закричала Кристина и замахала рукой, чтобы привлечь к себе внимание.
Шиллер быстрым шагом, но не бегом подошел.
— Кристи?! Что ты здесь делаешь?
— Вот!
Она дернула Марка за рукав.
Хельмут Шиллер взглянул на Марка, сразу узнал.
— Значит, это ты… — медленно произнес он.
Марк чувствовал себя неловко и ответил односложно:
— Я.
— Значит, это все-таки ты! — с нажимом повторил Шиллер. — А ведь ты мне сразу не понравился в обличье бандита. Вот на таких мелочах мы и прокалываемся…
— О чем вы? — спросила Кристина.
— Кристи, этот парень подрубил мою карьеру и даже этого не заметил, — уныло сказал разведчик.
— Ну и пусть! Он теперь будет работать вместо тебя!
— О, у него наверняка получится! Я так понял, Кристи, ты пытаешься всучить мне его как жениха?
— Может быть.
— Тогда, молодой человек, скажите, как вас зовут на самом деле?
— Марк Майер.
— Неужели немец?
— Наполовину.
— Что ж, не так обидно будет, почти от своего потерпел поражение. Вы позволите, Марк, на минуту отнять у вас мою дочь?
— Да, пожалуйста, — смутился Марк.
2
Отец и дочь отошли в сторону, а на Майера налетел Александр Борисович Турецкий.
— Ну как? В порядке?
— В общем, да.
— У вас с ней серьезно?
— Кажется, да.
— Ну что ж, Майер, ты в своем амплуа! Шастаешь по всем континентам, будто в Интерпол устроился, да еще дочь одного из шефов вражеской разведки умыкнул!..
— Вражеской?
— Ладно, потом как-нибудь расскажу. Лисовского не нашел?
— Нет, прячется где-то.
— И черт с ним!
— Александр Борисыч, я смогу выехать с вами?
— Я обещал, я сделал. Но видел бы ты лица своих начальничков, когда я тебе документы на выезд из Токио выправлял!
— А что такое?
— Да они, простые люди, до сих пор были убеждены, что ты шатаешься по хазам и малинам Замоскворечья!
По недосмотру служителей отеля в холл просочилось несколько журналистов. К их большому сожалению, они не знали в лицо никого из участников совещания, поэтому тихонько передвинулись поближе к дверям в конференц-зал.
То, что произошло потом, все очевидцы рассказывали по-разному: в огромном холле одновременно передвигались туда-сюда около ста человек. Сначала послышался крик, который поняли немногие. Кричали по-русски:
— Турецкий! Иди сюда, Турецкий!..
Потом в том месте, откуда донесся крик, образовался круг испуганно расступившихся людей. Когда, расталкивая их, в передний ряд прорвался Марк, он увидел, что смутно знакомый молодой крепкий парень-европеец схватил одной рукой Кристину за шею, вторая его рука держала нож, направленный острием в шею девушки.
— Эдуард, не дури! — громко сказал Турецкий.
Марк вспомнил — тот несчастный сын банкира, которого он разыскивал в молельных домах и нашел. Похоже, на свою голову.
— Турецкий, давай документы сюда!
Эдуард Бибарцев узнал о том, что империя Като Тацуо рушится, в тот же день, когда началась осада, из новостей Би-би-си. Он тут же сообразил, что пропадающую без надобности секретную документацию, о которой он знал от одурманенной наркотиками Кристины, можно хорошо продать в той же Японии тамошним спецслужбам и потом с их помощью перебраться в США, к своим деньгам и другу Диме Лоеву. Знакомый парень, сын влиятельных родителей, а потому журналист на постоянном выезде за три тысячи долларов вписал его в списки журналистов России, выезжающих на освещение работы закрытой конференции по церкви «Путь истины». Репортеры пронюхали, кто от России поедет на конференцию, и Эдик проницательно рассудил, что эта зараза Турецкий, скорее всего, раньше других доберется до богатства Лисовского.
— Эдуард, — тихо говорил Турецкий, — Эдуард, успокойся. Опомнись, все уже кончено…
— Ничего не кончено! Товар есть товар! Давай сюда, а то девку прирежу!
— Ну хорошо, хорошо, только дай подняться в номер, взять документацию.
— Даю! Две минуты!..
Бибарцев хотел было засечь время, но наручные часы оказались ему не видны. На несколько секунд он отвел глаза от своей пленницы, чтобы посмотреть время на настенных часах.
В этот момент Шиллер негромко приказал дочери по-немецки:
— Выворачивайся и беги!
Увы, он не мог знать, что Эдуард прекрасно все понял.
И все же шанс у Кристины был. Упершись своими руками в руку с ножом, она, нырнув вниз, вырвалась-таки из объятий Эдуарда и вообще оторвалась от него. Но Эдик, подающий большие надежды каратист, резко выпрыгнул вперед и вонзил нож Кристине в спину. Она по инерции пробежала несколько шагов и упала на руки отца.
Марк молча ринулся на Бибарцева. Тот успел уже вскочить на ноги и встретил противника киношно-красивым, но не эффективным ударом ноги в голову. Марк легко ушел от разящей подошвы и хотел ударить Эдуарда между ног. Но тот успел увернуться и тут же попытался нанести рубящий удар твердой ладонью по ключице. Марк проворно отпрыгнул в сторону и неуловимым движением, напоминающим ножницы, перехватил и вывернул руку Бибарцева. Продолжая движение, с силой уронил противника на пол из мраморной крошки и, не дав прийти в себя после удара о твердую поверхность, быстро с жутковатым хрустом вывихнул Эдуарду руку и ногу, чтобы тот не убежал и не ударил. А сам ринулся туда, где склонились над раненой желающие помочь и просто любопытные.
Хельмут Шиллер, весь перепачканный кровью, одной рукой, в которой был носовой платок, зажимал рану на спине у дочери. На ладони второй руки бережно покоилась голова Кристины. Девушка часто и прерывисто, с хрипами дышала. Вероятно, нож задел легкое.
Марк опустился рядом на колени, стал гладить Кристину по мокрой от пота щеке.
Кристина приоткрыла глаза, посмотрела, прошептала:
— О, Ген… это больно…
Подоспел врач, осмотрев рану, покачал головой, но в компании с фельдшерами принялся энергично действовать. Хельмут Шиллер упрямо держался поблизости, смахивая с темных щек такие неуместные на столь суровом лице слезы.
Мягко, но настойчиво медики отвели Марка в сторону. Он метался по холлу с потерянным видом, пока не наткнулся на сидящего на полу у стены, уже скованного наручниками Бибарцева. Подошел и, ни слова не говоря, стал душить. Турецкий, генерал от милиции и какой-то крепкий японец едва оттащили Марка от убийцы.
Завывали сирены полицейских и медицинских машин, в холле отеля царила суета, какая обычно наступает сразу после несчастья.
И только кровожадные репортеры азартно щелкали фотоаппаратами, неожиданно для себя нарвавшись на сенсацию…
Великого учителя, основателя церкви «Путь истины» Като Тацуо арестовали в отдаленной обители среди шахт острова Кюсю. Несостоявшийся Христос не признал ни одного из предъявленных ему обвинений, а репортерам поведал, что проводил дни в молитвах и медитации, и предупредил, строго подняв вверх коротковатый перст: «Готовьтесь к войне!»
