Ознакомительная версия.
Что ж это за способ такой, о котором с явным умилением отзывается Олечка? Все оказалось просто до примитива. Казино мужья себе завели. Без обмана, по-честному, но… со всякими прочими удовольствиями, которые могут предложить заведения подобного рода в лучших городах мира и, разумеется, его окрестностях. Жены заходят иногда, нечасто, чтобы поиграть немного, рюмочку-другую пропустить. Дети подрастают, им тоже интересно, ведь к настоящей, большой и ответственной жизни готовятся! Так пусть привыкают. Под родительским крылом оно для начала как-то и проще, и надежнее. Дети тут вообще, как говорится, особая статья.
Так уж сложилась судьба, что построили и заселили Солнечный, в общем-то, ровесники. Те, на чью тяжкую долю пришлось самое что ни на есть начало перестройки. Когда все было дико, непонятно, сложно и опасно. Иногда даже смертельно опасно. Зато и дух захватывало от открывавшихся шальных возможностей! Но, как говорится, пережили лихое время, все устаканилось, образовались капиталы, сложились более-менее четкие финансовые отношения, взаимозависимости и, соответственно, «взаимонеприятия», определились группы сторонников и противников, появилось в конечном счете большое дело. Дело, можно сказать, на всю оставшуюся…
И получилось, что у ровесников-родителей и дети тоже оказались практически ровесниками. И тоже дружат между собой, отрываются иной раз до такой степени, что и сладу с ними нет никакого. Но это уже проблемы отцов, мамашам здесь делать нечего.
— Вон они, кстати! — показала Олечка на асфальтированную дорогу вдоль всей внутренней части «кремлевской» стены.
Там с сумасшедшим ревом носились диковинные мотоциклы, на которых восседали всадники в черно-серебристой коже, в фантастических шлемах, с девицами с голыми ногами на задних сиденьях.
— Не побьются? — с тревогой спросила Ирина, понаблюдав немного за опасными гонками.
— А! — беспечно отмахнулась Олечка. — Ни черта с ними не сделается! А мы все уже давно привыкли. Тут же лучше, чем где-нибудь на шоссе, вот там в самом деле опасно. А тут, если что, и врачи свои, и дом рядом. Побесятся и успокоятся. За столом все встретимся…
— А если ваш сын или дочка?..
Наивные глаза Олечки весело блеснули.
— Моей славной Натулечке еще только три годика! Куда ей на такого зверя! Не-ет, пусть сначала подрастет!..
Они с Ириной уже прошли «большой круг», осмотрели замки-коттеджи, не отличавшиеся, кстати говоря, особыми индивидуальными фантазиями архитекторов-строителей. Да и самих хозяев, наверное, что было вернее всего. Ломаные крыши, покрытые особой какой-то черепицей, зелень по стенам, арки окон, башенки, висячие балконы, стеклянные галереи… Нет, в общем-то, неплохо. Богато, так будет точнее. Но с выдумкой, конечно, туговато.
Памятуя о просьбе мужа, просившего не раскатывать губы, глядя на чудеса, Ирина сдержанно кивала в ответ на восторги Олечки, а сама думала, что игры тут с ее стороны, пожалуй, и нет. Не чувствовала, увы, почему-то она зависти. Представила вот на миг себя в этом окружении и даже поморщилась: в самом деле, только в казино, в конце концов, и придется искать спасения от сытой жизни и смертной тоски. Или как вон те, молодые, с ревом и грохотом на мотоцикле. До упора, до полного уже одурения…
А как же удается Олечке сохранять свою, явно искреннюю, открытость и веселость? Есть любимое занятие? Выяснилось, что нет. Она вся — в воспитании Натулечки и до остального ей решительно нет никакого дела. Счастливая девочка…
Они вернулись к исходной точке, к чадящему всеми ароматами мира мангалу.
И тут выяснилась новая пикантная подробность. Оказывается, такие вот «пати», общие пикники, шумные вечеринки за общим огромным столом на поляне, под вековыми, будто бронзовыми соснами, у пылающего огня, собирающего буквально всех жителей поселка, происходят здесь регулярно. Причем, что особенно демократично, всегда в складчину, со всех поровну, независимо от того, насколько ты сможешь наесть или напить или скольких соизволишь пригласить гостей. Последний вариант, правда, всегда обсуждается. Но исключительно для того, чтобы среди своих — равных, естественно! — по случайной ошибке не появились чужаки. Впрочем, это вовсе не касается личных, так сказать, гостей, не участвующих в общих игрищах: приглашай к себе домой, угощай, остальных это не касается.
Для Ирины сие означало, что они с супругом Александром Турецким здесь никак не чужие, а свои в доску. Любопытно, надо будет не забыть поставить его об этом в известность. Или он уже в курсе? Странно, оставил жену одну. Правда, на попечение этой милой болтушки, но все же… А сам вместе с Игорем Валентиновичем ушел в дом.
А вот этот Игоряша, как называет его Шурик, видать, по школьной еще привычке, очень напоминал Ирине какого-то актера, а может, и кого-то другого, но все равно причастного к искусству. Их ведь нынче много мелькает на экране телевизора, таких толстых и лысых «дядечек» среднего возраста, внешность которых нередко вызывает улыбку, поскольку кажется, что все они туповатые и медлительные, но на самом деле это весьма деловая и даже жестокая братия, проворная и шустрая, словно россыпь ртутных шариков. И ездить они предпочитают на солидных «мерседесах». Нередко с синими «мигалками» и федеральными номерами. Спонсоры всякие там, продюсеры… Знавала ведь их Ирина, наезжали они и в музыкальное училище, где она преподает, со своими туманными, мягко говоря, «спонсорскими заботами».
Ну, конечно, подумала и сразу вспомнила: на известного Марка Рудинштейна он похож, этот Игоряша, словно его увеличенная копия. Он тут и выглядит самым главным. Но тогда, может быть, на него не распространяются общие для всех остальных правила? А, зачем себе зря голову ломать с этой их дурацкой табелью о рангах? Пригласил, значит, имеет на то право. Не может ведь так быть, чтобы все остальные обитатели Солнечного тоже только и мечтали познакомиться с четой Турецких! А что, все равно лестно в какой-то мере…
Пока размышляла, невольно пропустила часть Олечкиной болтовни. Но неожиданно прямо-таки восхитила одна деталь.
С самого начала обитатели Солнечного установили такой порядок, что кормить их должны только лучшие повара из наиболее престижных ресторанов. Дорого? Зато вкусно! И со временем, когда здесь перебывали уже бригады и из «Арагви», и из «Баку», и из «Пекина» — этих патриархов великих застолий, у «шефов» появилась даже негласная конкуренция: чья очередь следующая? А то! Наверняка и гонорары такие, что не каждому снились, и уважение особое, и много кое-чего иного, о чем хорошо известно людям, понимающим толк в «серьезных мероприятиях». Сегодня угощали так называемые «новые грузины», и они очень старались.
На огромном вертеле целиком жарили нескольких барашков. «Шашлык-машлык» — это само собой, но некоторые любят, чтоб от туши отрезать. Шеф торжественно колдовал: наблюдал, как помощники поворачивали ему туши то одним, то другим боком, нюхал, многозначительно качал головой, бросал им какие-то непонятные реплики низким гортанным голосом. Словом, творил спектакль, вот только зрителей у него не было, народ не торопился к столу и занимался своими делами.
Особенно весело было возле аквапарка. В огромный бассейн с небесно-голубой водой с хитроумных горок скатывались и полностью обнаженные, и едва прикрытые лоскутками тканей загорелые тела, хохот и визг стояли над всей округой, завораживая и притягивая к себе. Олечка уже звала принять участие, но Ирина постеснялась. Хотя теперь подумывала, что совсем и не рисковала бы уронить свое достоинство или что-то там другое, чего опасался Турецкий, предлагая ей вести себя скромно и осторожно. Чего опасаться-то? Но… раз решение принято, отступать не хочется, хотя становится довольно жарко. В конце концов, можно будет искупаться и после застолья, даже и лучше.
И они с Ольгой отправились дальше.
Несколько в стороне трое явных джигитов, красующихся яркими черкесками, эдак картинно разливали вина из специальных бочонков по узкогорлым и высоким глиняным кувшинам. Вин было много — и совсем темные, и красные, и светлые, даже прозрачные, будто хрусталь. Каждое, снова стала охотно объяснять Олечка, к своему блюду. Тебе знать это совсем необязательно, потому что обслуживать станут те, кому известно, как все должно быть. Они того, чего не положено, и сами не нальют.
Ирина мысленно рассмеялась: вот будет умора, когда в Шурика начнут вливать все эти «положенные» вина! Он же отродясь ничего, кроме рюмки водки — для аппетита, ну и коньячка — для здоровья, просто не приемлет. Скандалить, что ли, начнет? Предупредить, может, его заранее?
— А ты не хочешь чего-нибудь пока? Аперитивчик или винца? Давай у ребят попробуем? — Олечка кивнула на «джигитов», которые тоже поглядывали на красивых женщин, поигрывая пышными черными усами, но от важного своего дела не отвлекаясь.
Ознакомительная версия.
