— Полный абсурд. Кто это был?
— Давай пока оставим этот вопрос.
— Не надо, Мак. Меня обвиняют в преступлении и я хочу знать кто.
Он ничего не сказал, но его лицо как-то замкнулось, как это с ним бывает.
— Ну ладно, Бог с ним,— сказала я, решив уступить здесь. Я подумала, что лучше узнать историю, а потом уже позаботиться о персонажах.— Что же сказал этот анонимный собеседник?
Он откинулся на спину стула, пристально разглядывая холодный кружочек пепла на кончике сигары.
— Видели, как секретарша Ланса Вуда передала тебе конверт,— произнес он.
— Вранье. Когда?
— В прошлую пятницу.
У меня в голове мелькнул образ Хедер, окликающей меня, как раз когда я собралась уходить.
— Это была инвентарная опись. Я попросила Ланса Вуда подготовить бумаги, и он оставил их для меня в ящике для исходящей документации.
— Какая инвентарная опись?
— Она здесь, в папке.
Он пролистал ее и покачал головой. Мне тоже было видно, что в папке находятся лишь два или три листочка, прикрепленных к обложке. Не было ничего похожего на инвентарную опись, которую я сама подшила в дело. Он посмотрел на меня.
— А интервью с Вудом?
— Я не смогла с ним поговорить. Там у них что-то случилось, и ему пришлось уехать. У нас с ним назначена встреча на завтра.
— В котором часу?
— Ну, я еще не знаю. Я еще ему не звонила. Я хотела сперва напечатать заключение.— Против своей воли мне приходилось защищаться.
— Этот конверт? — в руке Мак был знакомый конверт с реквизитами «Вуд и Варен», только теперь на нем было наспех написано: «Надеюсь, этого будет достаточно на первое время. Действуйте согласно договоренности».
— Черт возьми, Мак? Неужели вы серьезно? Если бы я брала взятки, разве я оставила бы это в папке?
— Молчание. Я попыталась еще раз:
— Вы действительно думаете, что Ланс Вуд подкупил меня?
— Я ничего не думаю, пока мы в этом хорошенько не разберемся. Как в твоих интересах, так и в наших…
— Если я взяла деньги, то где они?
— Я не знаю, Кинзи. Сама скажи мне. Если тебе их дали наличными, то скрыть это было бы не так уж трудно.
— Что же я совсем дура, что ли? Круглая идиотка и Ланс Вуд тоже! Если бы он хотел дать мне взятку, думаете, у него хватило бы глупости положить деньги в конверт и написать на нем все как есть! Мак, это подстроено, ясно как божий день!
— Тогда зачем и кому это понадобилось? — Теперь он вроде бы обвинял меня. Похоже, он был искренне озадачен сложившейся ситуацией.— Кто решился бы на такие хитросплетения?
— Откуда мне знать? Может быть, я попала в расставленные сети. Может, их целью было скомпрометировать Ланса Вуда. Вы же знаете, я на такое не способна. Я принесу вам мои банковские счета. Можете проверить сколько у меня денег. Посмотрите у меня под матрасом, в конце концов… И тут я в растерянности замолчала.
Я видела, как движутся губы Мака, но не слышала, что он говорит. Я почувствовала, что дверца мышеловки захлопнулась за моей спиной, и кое-какие вещи стали выглядеть гораздо яснее. С утренней почтой я получила уведомление о том, что на мой текущий счет был сделан вклад в размере пяти тысяч долларов. Кажется, теперь я поняла, что это было такое.
Я упаковала свои вещи и папки с текущими делами. «Калифорния Фиделити» решила приостановить наши отношения до тех пор, пока дело о «Вуд и Варен» не «прояснится», что бы это ни значило. До обеда я должна была освободить помещение. Я связалась с телефонной компанией и попросила переадресовывать звонки на мой домашний номер, пока они не получат от меня дальнейшей информации. Я выдернула из розетки штепсель автоответчика и поставила его сверху на последний ящик картотеки, который я отволокла по лестнице вниз к машине. Меня попросили перед отъездом сдать ключи от офиса, но я проигнорировала это требование. Я не собиралась предоставлять кому бы то ни было доступ к плодам пятилетней работы. Я предполагала, что Мак не будет особенно настаивать, и уж навряд ли кто-нибудь возьмет на себя труд сменить замки. К черту их всех.
В любом случае, я умею открывать почти все замки.
Все это время я не переставала анализировать события и их последовательность. Дело «Вуд и Варен» лежало у меня на столе весь уик-энд, так что подменить заключение начальника пожарного департамента не составляло никакого труда. Все утро я работала со своими записями, не открывая папку, а значит, я не знала, была ли там инвентарная опись или уже нет. Возможно, я не заметила бы ее отсутствия, даже если бы и заглянула туда. На двери офиса и на двери балкона не было никаких следов взлома, но моя сумочка, а с нею и ключи в пятницу пролежали в офисе Ланса Вуда целых три часа. Кто угодно мог залезть в нее, взять ключи и изготовить дубликат. Моя чековая книжка была там же, и не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как кто-то взял из нее бланк, заполнил его, положил в конверт вместе с пятью тысячами и опустил в щель автоматического приемника в моем банке.
Когда я выехала по направлению к «Вуд и Варен», мозги у меня выключились с легким щелчком под мощным воздействием адреналина. В тот момент, когда я поняла, что происходит, мой гнев улетучился и его сменил легкий холодок любопытства. Я почувствовала, как мои эмоции отключились и мой ум очистился от посторонних шумов, словно радио, которое наконец настроили на верную частоту. Кто-то очень сильно постарался, чтобы дискредитировать меня. Мошенничество со страховкой, это, черт возьми, очень серьезно и наказуемо двумя, тремя или четырьмя годами заключения в тюрьме штата. Нет, ребята, я не должна была допустить, чтобы это со мной произошло.
Хедер в изумлении уставилась на меня, когда я, практически не замедлив шага, пересекла ее комнату.
— Он у себя?
Она заглянула в свои записи со смущенным видом.
— У вас назначена встреча сегодня утром?
— Теперь уже да,— сказала я. Я постучала и вошла. У Ланса был Джон Залькович, инженер-химик, которому меня представили в прошлый раз. Они склонились над каким-то предметом, напоминающим гигантскую прищепку для подгузника, разглядывая его через увеличительное стекло.
— Нам нужно поговорить,— сказала я.
Ланс взглянул мне в лицо и затем сделал Зальковичу знак, видимо означающий, что они продолжат как-нибудь в другой раз.
Я подождала, пока дверь за ним закроется, и затем облокотилась на стол Ланса.
— Кто-то пытается засунуть кого-то в нашу, общую тыльную часть,— сказала я. Я рассказала ему всю ситуацию в деталях, не опуская ни одной подробности, не оставляя ему ни малейшего повода для возражения. Он все понял. Румянец сошел с его лица.
Он тяжело опустился на свой вращающийся стул.
— Господи,— сказал он,— я не могу в это поверить.— Я видела, что он просчитывает возможные версии, как это только что делала я сама.
Я пододвинула себе стул и села на него.
— Что за срочная необходимость заставила вас умчаться отсюда так быстро в пятницу вечером? — спросила я.— Это ведь имеет отношение к нашему делу, не так ли?
— Как это?
— Потому что, если бы мы с вами побеседовали, как я и собиралась, возможно, вы упомянули бы поджог, и таким образом я поняла бы, что заключение пожарного департамента — подложное.
— Позвонила моя домработница. Я нахожусь сейчас в процессе пренеприятнейшего развода, и Гретхен как раз появилась в доме с двумя дюжими молодцами и грузовичком. К тому времени, как я добрался туда, они освободили гостиную и принялись за кабинет.
— Достаточно ли у нее средств, чтобы заварить такую кашу?
— А для чего ей это нужно? В ее интересах, чтобы я был жив-здоров и зарабатывал как можно больше денег. Сейчас она получает шесть тысяч в месяц временного содержания. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы я сел в тюрьму за мошенничество со страховкой. Кроме того, с марта этого года она была в Талсе.
— Или же она просто это утверждает,— сказала я.
— Если бы вы были знакомы с ней, вы не смогли бы выдвинуть против нее обвинение серьезнее, чем облизывание кончика карандаша каждый раз перед тем, как написать свое имя на бумаге.
— В любом случае, кому-то понадобилось вас скомпрометировать,— сказала я.
— А почему вы думаете, что их целью был я? Может, они охотились за вами?
— Никто не мог знать наверняка, что именно мне поручат вести это дело. Дела о пожарах раздаются практически наобум, тем, кто свободен в настоящий момент. Если бы им нужна была я, они бы действовали по-другому. Ведь не стали бы эти люди поджигать ваш склад, имея лишь слабую надежду, что этот случай поручат мне.
— Да, я думаю, вы правы,— сказал он.
— Тогда давайте подумаем. Что еще происходит в вашей жизни, помимо развода?
