И теперь Баглаев допрашивал жену задержанного, Наталью Сергеевну. Ульянцев сидел здесь же и внимательно слушал, выстраивая собственную тактику додавливания Ламзиной, а в соседнем кабинете другой оперативник беседовал с двадцатилетней дочерью задержанного, Алисой Ламзиной. Как успел выяснить все тот же Ульянцев, Наталья Сергеевна в прошлом была чемпионкой страны по гребле на байдарках, а Алиса – действующая спортсменка, занимается легкой атлетикой. Спортивный характер на помойку не выкинешь, он, как считал Ульянцев, является мощным оружием, поэтому обе женщины рассматривались как потенциальные противники, с которыми придется помучиться.
Тимур Ахмедович закончил задавать нужные ему вопросы и, как они и договаривались с Ульянцевым, отправился сначала к стоматологу, а потом в адрес по месту обнаружения трупа Болтенкова, чтобы лично проконтролировать работу патрульно-постовой службы по поиску орудия убийства, сиречь пистолета, а заодно и разобраться с камерами видеонаблюдения, оставив оперативника продолжать допрос.
Федор заранее наметил, с чего начнет и о чем спросит в первую очередь. Разумеется, об оружии. Любил ли Ламзин оружие, интересовался ли им, ездил ли на охоту, посещал ли тир? На все вопросы Наталья Ламзина твердо отвечала «нет».
– А вообще оружие у кого-нибудь в вашей семье было?
– Нет, никогда не было.
Н-да, здесь не зацепиться ни за что… Умная баба, никаких надежд, что проболтается по неосторожности. Ладно, попробуем с другого конца подобраться.
– Что вы делали в тот момент, когда из квартиры вышел Болтенков?
– Была на кухне, гладила.
– То есть вы не видели, как он уходил?
– Нет, я только слышала, как хлопнула дверь.
– И что вы сделали после этого?
– Ничего, я продолжала гладить. Крикнула Валере.
– Что крикнули?
– Ничего, просто позвала его, хотела спросить, чем закончился разговор.
– А вы сами разве не слышали, чем он закончился?
Вот-вот-вот… Начинаются нелогичности, значит, дамочка того и гляди запутается! Надо давить, пока она не опомнилась. Наталья Сергеевна, невысокая, очень спортивная и сильная, с до сих пор накачанными плечами, даже не вздрогнула. Значит, не поняла, что прокололась. Это хорошо.
– На кухне работал телевизор, – спокойно ответила она. – Я слышала, что Валера и Михаил разговаривают на повышенных тонах, кричат друг на друга, но слова разобрать было трудно. Да я и не стремилась к этому.
– Ну уж так уж и не стремились? – ехидно прищурился Ульянцев. – Неужели вам было не интересно, в чем суть конфликта? К вашему мужу пришел человек, коллега, муж впадает в ярость, гневается, кричит, а вам не интересно? Никогда не поверю!
– Послушайте, все не так…
– Да? А как?
– Я прекрасно знала, в чем суть конфликта. И о том, что Валера в ярости, что он обижен и оскорблен, тоже знала. Что нового я могла услышать? Когда Миша пришел, я открыла ему дверь, потом вышел Валера, и Миша прямо при мне сказал: «Валерка, я не хотел, чтобы так вышло, давай поговорим, чего ты, в самом деле…»
– Так, и что было дальше?
– Муж открыл дверь в комнату и пригласил его пройти.
– А что он сказал при этом?
– Господи, я уже сто раз вам повторяла, и сегодня ночью, когда вы ворвались к нам в квартиру, и сейчас на допросе следователь этом спрашивал! – В голосе Ламзиной впервые за все время длительного допроса проскользнуло раздражение.
Но только проскользнуло. И тут же исчезло. Самообладания ей было не занимать.
– Валера сказал: «Ну, пойдем поговорим, раз ты хочешь. Хотя я не понимаю, о чем нам разговаривать».
– Почему он пригласил Болтенкова в комнату?
– Ну а где им разговаривать? Не в прихожей же. Дочь дома, наверное, Валера не хотел, чтобы она слышала.
– А она слышала?
– Ну, наверное. Конечно, слышала. Они так кричали друг на друга… У меня работал телевизор, я уже говорила, и то мне было слышно, как они ругаются, а дочь из своей комнаты могла слышать каждое слово. В нашем доме стены не особо толстые. Подозреваю, что в соседних квартирах тоже все уже в курсе.
– Хорошо, вернемся к тому моменту, когда Болтенков якобы ушел из вашей квартиры.
– Почему якобы? Он ушел.
Ой, молодец тетка, недаром была чемпионкой страны! Ни на секунду бдительности не теряет, ни на йоту не расслабляется, внимание сконцентрировано, каждое слово оценивает и ничего не пропускает. С таким противником тягаться будет трудно, но зато интересно! У Ульянцева даже настроение поднялось.
– Я имею в виду: якобы один. Когда вы позвали мужа, он к вам пришел на кухню?
– Нет.
– А ответил что-нибудь?
– Я слышала, как он одевается в прихожей. Тогда я громко спросила: «Ты куда-то собрался?» Он мне ответил: «Пойду в круглосуточный магазин, куплю водки».
– Но к вам на кухню так и не заглянул?
– Нет.
А вот и еще один прокол. Ничего, голубушка, никуда ты не денешься, я из тебя выжму правду-матку.
– А вы не подсказали ему, что водку в это время суток не продают? Вас саму это не смутило? Почему вы не заподозрили неладное? Почему не поняли, что муж вас обманывает и за водкой идти вовсе не собирается, а имеет преступный умысел на убийство Болтенкова?
– Да вы с ума сошли! Не было у него никакого умысла! А про то, что водку не продают, я и сама не подумала. Мы ее давно уже не покупали, поэтому и в голову не пришло.
Ну да, конечно, в голову не пришло… Сказки старого Арбата… Ладно, можно зачесть как прокол номер три. Теряет хватку бывшая чемпионка, зачастила с ошибками. Значит, победа близка.
– То есть вы не видели его в тот момент, когда он покидал квартиру следом за Болтенковым?
– Нет, не видела. А какое это имеет значение?
Еще какое значение имеет! У Ламзина мог быть с собой пистолет. И у его жены нет ни малейших оснований утверждать, что его не было.
– А что, это обычное дело, когда ваш муж почти в полночь ни с того ни с сего бежит за водкой? Он что, алкоголик?
– Как вам не стыдно! Он был расстроен, его уволили с работы, понимаете? С работы, которую он любил, которой дышал, всю свою жизнь ей посвятил, душу вкладывал. И теперь ни на какую подобную работу нигде больше его не возьмут. Это что, не стресс? Не повод расстроиться? А тут еще Миша пришел, и снова они разворошили всю историю. Может быть, Миша чем-то его обидел. Во всяком случае, желание выпить в такой ситуации меня не удивило. У нас дома водки не было. Мы вообще спиртное не держим.
– Когда ваш муж вернулся, он что-нибудь рассказывал вам о том, как прошел его разговор с Болтенковым? Вот вы говорите: может, Миша его чем-то обидел… То есть вы не знаете, обидел или нет? Муж вам не сказал, когда вернулся?
– Нет, не сказал.
– И вы сами не спросили?
– Спросила, конечно. Но он ответил, что лучше поговорить об этом завтра, на свежую голову. Если бы он захотел именно в тот момент рассказать, он бы рассказал. Но когда Валера вернулся, мне показалось, что он немного успокоился, взял себя в руки, поэтому я сочла за благо не задавать лишних вопросов и ни на чем не настаивать, чтобы он снова не разнервничался.
– А водку он купил?
– Нет. Сказал, что передумал. Пробежался под дождем, весь вымок, замерз и остыл. Эмоционально остыл.
– То есть вы говорите, что вернулся он успокоенным и удовлетворенным?
Ульянцев упорно гнул свое, пытаясь получить у Натальи Ламзиной показания против мужа. Опытный следак Баглаев, конечно, предупредил ее о том, что она имеет право отказаться от дачи показаний, но сделал это в правильный момент, а именно тогда, когда ее мужа только-только увели в наручниках. Наталья Сергеевна была так ошеломлена, что ничего не слышала и, само собой, не прочитала официальное предупреждение, которое подписала, не глядя. Сейчас Федору очень хотелось, чтобы она признала, что муж вернулся не только успокоенным, но и удовлетворенным. Тогда можно было бы давить на то, что он осуществил умысел на убийство из мести.
Но Ламзина, казалось, плохо понимала, чего хочет оперативник. Во всяком случае, идти ему навстречу отчего-то не собиралась. И снова продемонстрировала свою внимательность к словам, чем вызвала у Федора приступ острой досады.
– Он вернулся более спокойным, – повторила она. – О каком удовлетворении может идти речь? Чем Валера мог быть удовлетворен? Тем, что поссорился с Мишей? Тем, что его уволили? Тем, что вымок и замерз?
Ах ты ж зараза! Ну ничего, мы сейчас развернем беседу в другое русло, ты и опомниться не успеешь, как совершишь роковую ошибку. Главное – наносить удар без предупреждения.
– Где ваш муж хранил пистолет?
– У него никогда не было пистолета. Вообще оружия в доме не было. Вы уже спрашивали об этом много раз.
И снова полное спокойствие. Не вялое и равнодушное, а сосредоточенное и уверенное. С каждой минутой Наталья Ламзина вызывала у Федора все больше подозрений.
– Почему вы так в этом уверены?
– Потому что уверена.
– Вы регулярно проверяли сумку мужа?
