Стоит сказать правду – пусть почувствует к нему благодарность.
– Нет.
– Вот и хорошо, потому что там наверняка одно вранье. А почему вы не показали?
– Бад как детектив немногого стоит. Чем меньше он знает, тем лучше. Кроме того, его патронирует мой соперник, и мне бы не хотелось утечки информации.
– Вы говорите о Дадли Смите?
– Да. А вы его знаете?
– Лично – нет, но Бад много о нем рассказывает. У меня такое впечатление, что он его боится, – а это значит, что этот Дадли и вправду опасный человек.
– Дадли очень хитер – сущий дьявол. Но как профессионал я лучше его. Послушайте, уже поздно.
– Хотите зайти ко мне, выпить?
– Сначала плевали в лицо, а теперь приглашаете к себе домой?
– Ну, учитывая обстоятельства…
Он невольно улыбается в ответ.
– Ладно, учитывая обстоятельства – согласен.
Линн выходит из машины. Идет на высоких каблуках легко, словно плывет над землей, – как будто и не было этого кошмарного дня. Вводит его к себе в дом, зажигает свет.
Эд осматривается. Изящная, со вкусом обставленная гостиная, картины на стенах. Линн сбрасывает туфли и разливает бренди по двум бокалам. Эд присаживается на обтянутый бархатом диван.
Линн садится рядом. Эд отпивает бренди, Линн медлит, согревая бокал в ладонях.
– Знаете, почему я пригласила вас зайти?
– Вряд ли надеетесь меня соблазнить – вы слишком умны. Думаю, вам просто любопытно, что я за человек.
– Бад ненавидит вас сильнее всего на свете. Сильнее, чем любит меня. И теперь я начинаю понимать почему.
– Мне не хочется знать ваше мнение.
– Я собиралась сказать комплимент.
– В другой раз, хорошо?
– Ладно, тогда сменим тему. Как Инес Сото переживает скандал с «Ночной совой»? Ее имя сейчас треплют во всех газетах.
– Тяжело переживает… Не хочу о ней говорить.
– Вас смущает, что я столько о вас знаю, а вы обо мне – ничего.
Клин клином.
– У меня есть показания Винсеннса.
– Подозреваю, что вы не слишком ему верите.
А теперь Эд сменит тему.
– Вы упоминали, что Пэтчетт финансировал ранние фильмы Рэймонда Дитерлинга. Не расскажете об этом поподробнее?
– Зачем? Потому что Дитерлинг – друг вашего отца? Догадываюсь, как нелегко порой быть сыном знаменитости.
Удар под дых, нанесенный твердой и уверенной рукой.
– Просто спрашиваю.
Линн пожимает плечами:
– Пирс как-то вскользь упоминал об этом несколько лет назад.
Звонит телефон, но Линн не снимает трубку.
– Вы, похоже, не хотите говорить о Джеке Винсеннсе.
– А вы, похоже, хотите.
– В последнее время он совсем не появляется в новостях.
– Потому что он спустил в унитаз все, что у него было. И «Жетон Чести», и дружбу с Миллером Стентоном. И убийство Сида Хадженса не слишком помогло его карьере – ведь в основном своей известностью Винсеннс был обязан именно репортажам в «Строго секретно».
Линн. отпивая бренди:
– Вы его недолюбливаете.
– Верно, недолюбливаю. Но этому в его показаниях верю безоговорочно. Как и тому, что у Пэтчетта сохранились копии всех секретных материалов Сида Хадженса, в том числе и копия досье на самого Винсеннса. Признайте это и облегчите себе жизнь.
Если она расколется, то сейчас.
– Признать это я не могу, и в следующий раз мы будем разговаривать в присутствии моего адвоката. Но могу рассказать вам, что, по моему предположению, может содержаться в этом досье.
Наконец-то!
– И что же?
– Полагаю, эта история произошла в 1947 году. Винсеннс участвовал в перестрелке на пляже. Находясь под действием наркотиков, он застрелил двоих невинных граждан, мужа и жену. У моего источника есть подтверждения: свидетельство санитара в больнице, куда привезли раненого Винсеннса. и показания врача, обработавшего его раны. Анализ крови, показывающий наличие наркотиков в организме. Показания свидетелей преступления, не заявивших об этом в полицию. Капитан, вы готовы скрыть эту информацию, чтобы защитить своего коллегу-полицейского?
«Малибу Рандеву» – славный подвиг Мусорщика Джека… Снова звонит телефон, и снова Линн не снимает трубку.
– Господи! – шепчет Эд, перед этой женщиной нет нужды притворяться.
– Да. Знаете, читая о подвигах Винсеннса, я всегда подозревала, что он с таким рвением охотится за наркоманами по каким-то личным причинам. И когда обо всем этом узнала, совершенно не удивилась. Но знаете что, капитан? Если у Пэтчетта и были копии досье, он наверняка их уничтожил.
А вот теперь – очевидная ложь.
– О том, что Джек наркоман, я догадывался – в Бюро уже много лет ходят об этом слухи. Я знаю, что вы лжете о досье, и знаю, что Винсеннс готов на все, лишь бы его заполучить. Боюсь, Пэтчетт его недооценивает.
– Как вы недооценили Бада Уайта?
Снова эта улыбка – словно удар под ложечку. На какой-то миг Эду кажется, что сейчас он ее ударит. Но она успевает рассмеяться, и он стирает улыбку с ее лица не пощечиной – поцелуем. В первый миг Линн отстраняется, но затем отвечает на поцелуй. Срывая друг с друга одежду, они скатываются на пол. Снова звонит телефон. Эд сбрасывает трубку и жмет на рычажок. Линн впускает его в себя, и они катаются по ковру, сцепившись и сотрясая мебель. Все длится не дольше нескольких секунд, Эд чувствует, что Линн дошла до вершины экстаза, а мгновение спустя кончает и сам. Они лежат, собираясь с силами. Словно избавляясь от тяжкой ноши, Эд начинает говорить.
Крутой полицейский Джек Винсеннс: наркотики – и слава. Чтобы завладеть своим досье, он готов на все. Капитану Э. Дж. Эксли нужно было выжать из Джека все – но Виннсенс, накачанный наркотиками и алкоголем, становился неуправляем…
В Лос-Анджелес Бад возвращается на рассвете – ночным автобусом из Фриско. Город кажется незнакомым, словно Бад видит его впервые – как и все другое в своей жизни.
Он дремлет в такси, а в ушах звучат слова Эллиса Лоу: «Очень интересное дело, но улик у вас маловато, а Спейд Кули – личность очень известная. Поэтому я поручу расследование своим людям, а вас попрошу пока держаться от этого дела подальше». От Лоу – к Линн: сперва не отвечала на звонки, затем выключила телефон. Странно, но на нее похоже – когда ей нужно выспаться, все остальное отступает на задний план.
Баду хочется петь от радости. До чего же все хорошо – просто лучше не бывает!
Такси высаживает его у крыльца. На двери записка: на конверте надпись – «Сержант Дуэйн У. Фиск».
Срж. Уайт!
Капитан Эксли хочет видеть вас как можно скорее (по вопросу об утечке информации в журнал «Версия» и трупа в подвале). Немедленно по возвращении в Лос-Анджелес явитесь в ОВР.
Бад громко хохочет. Собирает сумку с вещами – одежда, досье по неуловимому маньяку и по «Ночной сове». Записку швыряет в унитаз и обдает ее струей.
* * *
Для начала едет в Гардену, заглядывает в мотель «Виктория». Чистые простыни, никакой крови на стенах. Поспать? На хрен сон – работать надо. Сварив себе кофе, Бад перебирает в уме все. что знает о Спейде Кули.
Все его сведения уместятся на четвертинке листа. Кули, скрипач и джазовый певец из Оклахомы, невысокий жилистый человечек лет сорока восьми. Знаменит – записал несколько популярных пластинок, несколько лет назад блистал в ТВ-шоу. Его басист Барт Артур Перкинс, кличка Собачник, привлекался за противоестественные сношения с собаками, по слухам, знаком едва ли не со всеми лос-анджелесскими гангстерами.
В ходе расследования:
Ламар Хинтон сообщил, что Спейд курит опиум. В день гибели Крисси Ренфро Спейд играл в «Лассо» – через улицу от отеля, в котором ее убили. В желудке Крисси обнаружен опиум. В последнее время Спейд выступает в лос-анджелесском клубе «Эль-Ранчо», поблизости от квартиры Линетт Эллен Кендрик. Ламар Хинтон сказал, что Дуайт Жилетт, бывший сутенер Кэти Джануэй, поставлял шлюх группе Кули.
Все улики косвенные. Но убедительные.
На стене телефон: Бад снимает трубку, набирает номер Бюро коронера службы шерифа.
– Дженсен, отдел судмедэкспертизы.
– Сержант Уайт. Позовите доктора Харриса. Знаю, что он занят: у меня только один вопрос.
– Подождите, пожалуйста… – Несколько щелчков, затем: – Ну что на этот раз, сержант?
– Нужно кое-что уточнить по последнему вскрытию.
– Сержант, вы ведь не из нашей юрисдикции.
– Содержимое желудка и крови Линетт Кендрик. Пожалуйста.
– Ну это проще простого. Содержимое желудка Кендрик нам надолго запомнилось. Записываете? Франкфуртские сосиски с кислой капустой, жареный картофель, кока-кола, опиум и сперма. Вот так последний ужин, верно?
Бад вешает трубку. «Держитесь подальше от этого дела», – сказал ему Эллис Лоу. Но Кэти Джануэй говорит: ИДИ.
* * *
По дороге на Стрип снова и снова перебирает в уме все, что узнал.
Сперва – в клуб «Эль-Ранчо». Клуб закрыт, на дверях афиша: «Каждую ночь в нашем клубе – Спейд Кули и его "Ковбойские ритмы"!» Огромный рекламный плакат: Спейд, Собачник Перкинс, еще трое музыкантов – на вид настоящие босяки. Перстней на пальцах нет ни у кого. Внизу плаката оттиснуто: «Представители: "Ассоциация Ната Пенцлера". 653, Норт Ла Сьенега, Лос-Анджелес».
