– А лесник у вас тут есть? – спросил Гуров. – Или он на кордоне живет?
Лесник, точнее бывший лесник, дед Андрюша, как его звали бабы, работал сторожем в пекарне. И в силу того, что его ночная смена закончилась, а поговорить он любил, находился он у проходной на лавке с сигаретой и в окружении женщин, вышедших после ночной смены. Дед, видать, за время своей службы по лесному департаменту сейчас на пенсии компенсировал недостаток общения.
Увидев двух посторонних, пошедших к леснику, женщины удалились по домам. Дед Андрюша важно проверил документы Гурова, вернул удостоверение и вежливо приподнял козырек кепки.
– Стало быть, слушаю вас, товарищ полковник.
– Скажите, Андрей Иванович, вы когда на пенсию вышли?
– Вышел давно, одиннадцать лет назад, но лесное дело бросил только шесть лет назад. А что?
– У вас жил в поселке такой Игорь Самарин, который частенько, как жаловались бабы, устраивал пьянки и всякие непотребства. У него еще жена умерла во время родов.
– Был такой обалдуй, хорошо помню. Весь поселок на него зуб имел. А участковый все никак прищучить не мог. Да, был у нас тогда слабенький участковый. Добрый больно. Моя б воля… ну так… а что?
– А где они свои пьянки устраивали? Может, вы знаете, а то бабы то про какой-то дом заброшенный говорят, то чуть ли не про чертову мельницу.
– Да нет, какая там мельница. У нас и реки нет. На старой пасеке они куролесили. Это вон по тому овражку, что вдоль леса идет, а потом влево. Там поляны средь массива большие и цветов всегда много. Они от ветра защищены, стало быть, там и опыление лучше. Вот такие цветочные места. И там пасечный дом поставили еще при царе Горохе. А точнее, в советские еще времена.
– Вы их гоняли оттуда?
– Да мне что, жизнь, что ли, не дорога. Он ведь, Самарин, дикий. Буйный. Кляузы писал. Грозился тем, что пожар могут устроить, а у нас деревня рядом и роза ветров неблагоприятная. Преобладающий ветер как раз к нам.
– А там только свои с ним пили или чужие были тоже?
– И чужих хватало. И все не имена, а клички, как у собак, что ли. Самарина они все Самураем звали. Кусок какой-то у них был. Губа! Как и не люди…
– Губа? Вы точно помните?
– А у меня память хорошая, – довольно засмеялся старик и полез в карман за новой сигаретой.
Гуров поднялся на ноги и достал из кармана телефон.
– Петр Николаевич. Срочно ОМОН нужен. Есть след Самарина и Губарева. Да в Матвеевском.
Через два часа на окраине села Матвеевского остановился неприметный белый «Форд Транзит» с затемненными стеклами салона. Гуров, оглянувшись по сторонам, подошел, дождался, когда откроется дверь, и поднялся в салон автобуса. На него смотрели два десятка глаз бойцов ОМОНа в полном боевом оснащении.
– Так, кто командир?
– Капитан Морозов, – поднял руку один из бойцов.
– Понял, – кивнул Гуров. – Итак, инструктаж короткий. Карту мне. Смотрите, капитан. Вот здесь, в верховье оврага и в ста метрах западнее, отдельно стоящее временное деревянное строение. В нем предположительно находятся преступники, совершившие тяжкое преступление. С ними один уголовник, находящийся в розыске. Всех нужно взять живыми, капитан. Повторяю, всех!
– Я понял, товарищ полковник.
– Нет, я слышу по вашему тону. Я обращаюсь ко всем бойцам. Эти люди должны не просто предстать перед судом, они должны дать важную информацию о месте нахождения большой ценности коллекции ювелирных изделий восемнадцатого века. Это национальное достояние стоимостью… даже не хочу пугать вас количеством нулей.
– Не переживайте, товарищ полковник, – спокойно ответил капитан. – Подойдем скрытно, выкурим газовыми гранатами, задымим, если надо. Войдем в масках и повяжем всех, кого скажете.
– Хорошо, – кивнул Гуров. – Сейчас едем по маршруту, который я укажу водителю. Будем делать даже не остановки, а просто сбавлять скорость до минимума. Высаживаетесь, как у вас принято, парами. И сразу скрываетесь с глаз. Тут до черта грибников, а могут быть и наши клиенты. Задерживать с особой осторожностью всех. Я с машиной и своим помощником перекрою направление на восток и начало оврага. Местный участковый с помощниками – направление на село и трассу. Вопросы? Нет вопросов. Тогда поехали.
Автобус, тихо урча двигателем и переваливаясь на неровностях местности, объезжал лесной массив, прижимаясь к крайним деревьям и кустам. Капитан Морозов придерживал дверь, чтобы она не хлопала и не открывалась, и выпускал попарно своих бойцов в тех местах, где Гуров велел водителю притормаживать. Наконец вся группа ОМОНа покинула автобус. Оставалось только надеяться на профессионализм бойцов и их командира.
Тишина в эфире тянулась очень долго и тоскливо. Гуров посмотрел на часы. Нет, всего двадцать минут. Им до этого домика идти минут тридцать. Рано. Еще через двадцать минут Гуров не выдержал и взял в руки рацию, как будто это могло помочь быстрее получить информацию. Его радовало хотя бы то, что он не слышал стрельбы. Еще через десять минут его вызвал Морозов.
– Пусто, товарищ полковник.
– Вы уверены, капитан?
– Абсолютно. Что мы, берлог не видали? Лежки оборудованы хоть и просто, но всем необходимым. Извините, дерьма вокруг свежего или недельной давности мы не нашли. А должны были обязательно вляпаться. И с остальным так же. Должна быть вода и место приготовления пищи. Или объедки. Место для спанья. А тут разруха, и паутины килограммов двести. Паутина, понимаете?
– Гуров понимал. Уж паутину люди обязательно бы порвали. Можно пылью припорошить все вокруг, можно питаться всухомятку, можно свои экскременты закапывать, но с паутиной не справиться. Она самый лучший природный маячок для сыщика. Значит, там давно, очень давно никого не было. Ладно, отсутствие результата – тоже результат.
– Задержанные есть? – спросил Гуров.
– Нет. Посторонних не обнаружено. На пределе видимости две бабки были, но мы их не стали догонять. Там все очевидно.
Гуров неторопливо вышел из автобуса и стянул с плеч пиджак. Ослабив галстук, он прошелся по траве, глубоко вдыхая воздух. Итак, он опять оказался на шаг позади преступников. И опять исход всей операции довольно печально теряется в неизвестности. Драгоценности неизвестно где, Губу установили, но и он неизвестно где. Всю подноготную выудили про Самарина, и тот неизвестно где. Все неизвестно. Уравнение с одними неизвестными. И еще одно неизвестное – неизвестно, что делать.
– Сашка, – позвал Гуров своего помощника. – Ты знаешь, что нам теперь делать?
– Нет, Лев Иванович, – покачал головой участковый и посмотрел на шефа как побитый щенок. С надеждой!
– Тогда слушай и запоминай. Когда не знаешь, что делать, самое простое, что ты можешь сделать в любой ситуации, – думай. Начинай думать! Итак. Нам нужен мозговой штурм. Срочно. Где нам искать Самарина? О том, где искать Губанова, мы и тужиться не будем. Нам его нынешние связи неизвестны, кроме этих друзей. Но Ходулю убили, Кушнарев сидит в СИЗО. Остается Самурай. Где искать Самурая?
– Не знаю, Лев Иванович, – пожал плечами Сашка.
– Плохо, старший лейтенант Бойцов, – погрозил ему пальцем Гуров. – Не надо себя сразу настраивать на поражение. Мы все места его появления знаем?
– Кажется, все.
– Ты забыл про привидение, Сашка, – резко повернулся Гуров и ткнул Бойцова пальцем в грудь. – Про привидение на стройке. Забыл ведь?
– Забыл, а что нам это даст? Думаете, они будут прятаться там, где уже засветились?
– Саша, Самарин, когда «работал» на стройке оракулом и когда метался в туманной мгле привидением, должен был где-то жить. Думаешь, он из Москвы ездил в Горчаково? Или из Матвеевского?
– Он жил в Горчакове, – несколько оживился Бойцов.
– Правильно, умница. А где он жил?
– Где угодно.
– Плохо, Саша. Вся группа была заодно. Они действовали по своему плану, по плану Губанова, он у них командир. А раз они все заодно, то у них и явочные квартиры, и малины должны быть общие. Где Копытин оставил машину, где вы нашли его «Рено»? Рядом с каким зданием?
– Школа… на ремонт закрытая. Нет, это я вам сразу тогда сказал, что школа, а потом мы выяснили, когда хозяина машины искали, это техническое училище было. Потом его закрыли, и помещение временно пустует до передачи его на баланс кому-то другому. Порядком обветшало, надо сказать. Но здание под охраной. Там сторож есть.
– Саша, там же есть спортзал?
– А зачем он вам?
– Не мне. Прятаться в учебных классах опасно. В пустом здании все так раздается. Да еще они курить начнут, пить… запахи долетят до сторожа. А спортзал – это такая штука, что прокурить ее сложно. И сторож туда и не додумается идти что-то проверять. Лежи кури, мочись по углам. А в любой раздевалке можно включить электрическую плитку, чайник и согреть себе хавку!
Гуров и Сашка Бойцов были единственными, одетыми в гражданскую одежду и не привлекавшими внимания. Автобус ОМОНа, не имевший полицейских опознавательных знаков, оставили на проезжей части в тридцати метрах от объекта. Гуров и Сашка неторопливой походкой двинулись к зданию училища. Беглый осмотр показал, что окна и двери основного здания целы. Послав Сашку с обходом здания дальше, Гуров поднялся по ступеням и стал барабанить в дверь. Внутри стояла гнетущая тишина, ничем не нарушаемая. Гуров подумал с неудовольствием, что сейчас может обнаружиться труп сторожа, и дела совсем пойдут кувырком. Но тут послышались шаркающие шаги, потом приподнялась белая тряпка, закрывавшая застекленную часть двери, и на Гурова глянули неприязненные заспанные глаза мужчины лет семидесяти.
