кого вы думали?
Во время расследования они подобных разговоров не заводили. Нина сделала паузу и, казалось, на мгновение устыдилась.
– Думала, это Ленни Томас. Отвратительно, да? Как мы спешим с выводами. И это ведь только потому, что он сидел в тюрьме.
– У нас тоже были подозрения на его счет.
Слишком откровенничать ему не стоило, но вряд ли бы Нина пошла общаться с прессой.
– Он не сказал нам, где был в ночь, когда влезли к вам в квартиру. И когда в часовне нашли кошку. Оказалось, он подрабатывал у приятеля, водопроводчика из Эшингтона. Ему платили наличными, в обход бухгалтерии. А в отдел социальной помощи Ленни об этом сообщать не стал.
– Марк казался таким приличным, таким вежливым. – Нина повернулась к Джо. – Знаете, как он заманил меня в часовню?
Он покачал головой.
Комната Нины выглядела уютно. Ему пришло в голову, что у него такого никогда не было. Собственное жилье. Тишина. Покой. Джо даже не думал, что чего-то такого ему может захотеться.
– Он сказал Крисси, что влюблен в меня. Мы все знали про его развод. Якобы ему было неловко говорить со мной на курсах, но возвращаться в Камбрию, не признавшись, он не хотел. Крисси знала, что он работал полицейским, и ей в голову не пришло, что убийцей окажется именно он. А она такой романтик, любит сводить парочки. Так что она меня в часовню и отправила. Попросила отнести книги, потому что знала – там меня ждет Марк.
Нина подняла голову:
– Ведь он бы убил меня. Он думал, я виновата в смерти его дочери.
Нина помолчала, затем продолжила:
– Я помню тот семинар, когда мы разбирали работу Люси. Я вспомнила, когда вы показали мне вырезку из журнала. Ту, которую нашли на пляже. Миранда на фотографии намного моложе, и на том семинаре именно она была приглашенным преподавателем. Мне до сих пор стыдно, что я тогда тоже критиковала работу Люси. Мы с ней до этого дружили, поддерживали друг друга. Не знаю, что на меня тогда нашло, но та Нина Бэкворт мне ужасно не нравится.
– Инспектор должна была понимать, что отпускать вас в часовню нельзя, – выпалил Джо, стараясь держать себя в руках. – Так запросто распоряжаться жизнями людей! Я ей сказал, что она не в себе.
– Она заходила ко мне в больницу, когда вы закончили с Уинтертоном, – ответила Нина. – Извинялась. Я все понимаю. Она делала свою работу.
– Ей очень повезло, что вы решили не подавать в суд. И даже жалобу не написали.
– Да, она говорила, вы на нее в обиде.
Джо не знал, что на это ответить.
– «Люси в небе с алмазами», – сказала Нина. – Эта песня играла в часовне. Связана у него с дочерью, наверное.
Они посидели минуту в тишине. Прозвенел звонок, ознаменовавший начало уроков.
– Я такая дура, что не поняла, при чем тут абрикосы! – внезапно вскрикнула она. – Да, я видела пьесу сто лет назад, но все равно. И носовой платок.
– Инспектор как следует порылась в «Гугле».
Они посмотрели друг на друга и усмехнулись. Момент душевной близости.
Джо поднялся:
– Мне пора. Обещал жене, что буду дома вовремя.
У Веры был поздний завтрак на ферме у Джека и Джоанны. Джо от яичницы отказался, и она решила зайти к соседям, все им рассказать. Да и Джоанне тоже есть что сообщить Вере. На столе были бекон, колбаса, яйца – все домашнее, их собственного производства, так что Вере потребовалось некоторое время, чтобы перейти к разговору.
– Значит, все из-за мести, – заключила Джоанна, выслушав историю. – Марк посчитал себя этаким ангелом отмщения и хотел поквитаться за дочь.
– Так и есть.
Правда, Вера сомневалась, что Уинтертона можно считать ангелом.
– Вот как все случилось. Теперь психиатры небось скажут, что он сошел с ума, признать вину не может, и отправят прямиком в психушку.
Джоанна ничего не ответила, и Вера подумала, что, наверное, она вспоминает, как сама оказалась в такой клинике. На улице снова похолодало, но сидеть на кухне было уютно. На окнах скапливался конденсат, так что двор не разглядеть.
– А что насчет твоего рассказа? – спросила Вера. – Он тоже о мести?
– Нет! – возмутилась Джоанна. – Мне хотелось разобраться в произошедшем. И все записать.
– Джоанна прекрасно пишет, – вставил Джек. – Говорю, если и дальше так пойдет, то однажды она станет богатой и знаменитой. Будет нас содержать.
Он коснулся ее руки, а затем встал, подошел к двери и натянул ботинки.
– Но сидеть здесь весь день я не могу. У меня есть чем заняться.
Вера подождала, пока за ним закроется дверь. Ей показалось, на этой теплой кухне она вот-вот уснет. Джоанна, похоже, тоже собиралась вернуться к работе.
– Так что же произошло? – спросила Вера. – Ты требовала у бывшего мужа денег, перестала принимать свои лекарства. Что с тобой случилось?
Джоанна решила изобразить женщину из высшего общества:
– Мне кажется, дорогая Вера, это тебя не касается. И полиции тоже.
– Но я хочу знать. Ненавижу, когда вопросы остаются без ответов. У тебя появился другой?
Вера и думать не хотела о том, что Джоанна может предать Джека. Он же начнет шататься по ее дому, будет страдать, отвлекать от дел.
– Нет, конечно! – Джоанна запрокинула голову и рассмеялась. – Зачем мне другой мужчина? Я счастлива с Джеком. Да и кто еще меня вынесет?
– А что тогда?
Я могу быть такой же упрямой, как и вы, леди.
Видимо, Джоанна поняла, что сдаваться Вера не собирается. А может, ей хотелось обсудить все и поделиться с кем-то.
– Я хочу ребенка, – сказала она. – Пока не поздно. Поэтому я и перестала принимать лекарства – во время беременности нельзя. И решила, что надо подумать о деньгах, пока ребенок не родился. Поэтому я связалась с Полом. Вот и все.
– Джек в курсе?
– Нет смысла говорить Джеку, пока я окончательно все не решила. Он будет вне себя от радости. Ни о чем другом не сможет думать.
– Что думаешь делать дальше?
– Я записалась к врачу, чтобы обсудить все возможные варианты. Решила подойти ко всему рационально. Ты должна мной гордиться.
Вера встала и зевнула. Нужно поспать пару часов, потом она поедет в участок. Джоанна проводила ее до двери.
– А ты? – спросила Джоанна, пока они стояли рядом и смотрели на долину. – Ты никогда не хотела ребенка?
– Эх, подруга, ну какая бы из меня вышла мать? – Она развернулась и пошла к своему дому.
И обе они понимали, что на вопрос Вера так и не ответила.
