— Вчера он скончался.
Еще одна долгая пауза.
— Мне очень жаль.
— Мне тоже.
— Я… ох. — Он резко втягивает воздух в легкие. — Знаете, все имеет свойство изменяться со временем. И я больше не тот неуверенный в себе юный чудак, которого вы помните. Вчера вечером я решил, что нужно с кем-то поговорить, потому что… это уже очень долго было закупорено внутри и начало портиться. Когда я прослушал эпизоды подкаста, я поднялся в мансарду. — Еще одна пауза. — У меня до сих пор есть пленка, которую я отснял в тот вечер.
— Значит, фотокамера с пленкой не была украдена? — тихо спрашиваю я.
— Простите.
Я облизываю губы и смотрю на фотографию девочек, прикрепленную к доске.
— Вы проявили пленку?
— Да. Одну катушку.
— И раздали девочкам отдельные фотографии?
— Да, я собирался дать каждой из них по одной фотографии.
— Почему им?
— Они были… они мне нравились. Я хотел подружиться с ними. Это были самые крутые и популярные девушки в школе.
В моей груди разливается холод, к горлу подступает комок. Мне хочется задать следующий вопрос, но я не уверена, что готова к ответу. Я слышу голос Люка возле моего уха так ясно, как если бы он находился рядом, в этой комнате, и держал меня за руку.
Следуй за правдой, Рэйч. Даже если это больно. Даже если ты попадаешь туда, куда не хочешь.
— Почему вы солгали о краже камеры и пленки, Лайам?
— Мэдди попросила меня об этом.
Я закрываю глаза и пытаюсь успокоить гулко стучащее сердце.
— Почему? — тихо выдавливаю я.
— Она сказала, что мистер Пелли не хочет огласки о его присутствии у костра.
— Когда она обратилась к вам?
— На следующее утро после костра.
— Это был выходной день. Суббота.
— Она приехала к нашему дому на велосипеде. Постучалась в дверь. Я подарил ей отпечаток, а она велела мне избавиться от остальных, уничтожить катушки с пленкой и притвориться, что я потерял фотоаппарат. По ее словам, полиция пронюхала о незаконном празднестве в честь Улльра, и теперь копы начнут расспрашивать детей, поэтому мы не должны никому рассказывать о мистере Пелли. В то время я ничего не понял, по крайней мере, пока не узнал об исчезновении Лиины. Но в то время я верил ей, потому что она была дочерью полицейского, и я полагал, что у нее есть внутренняя информация. Она также обещала, что если я выполню ее просьбу, то Чейенна пойдет на выпускной бал вместе со мной.
Я медленно выпускаю воздух из легких.
— Значит, у вас до сих пор есть негативы?
— Да. Хотите посмотреть на них? Или мне нужно отнести их в полицейский участок Твин-Фоллс? А может быть, обратиться в RMCP? Я действительно не знаю, могут ли эти материалы сейчас представлять интерес для полиции. Но, как я уже говорил, я не собираюсь отдавать их Тринити Скотт.
Я снова смотрю на фотографию девочек. У меня есть то, что мне нужно. У меня всегда это было. Оно было у меня перед глазами, хотя я отказывалась увидеть и принять это. Я думаю о том, как можно будет интерпретировать передачу пленок в мои руки. Особенно в нынешних обстоятельствах.
Я снова думаю о Мэдди. О правде и лжи. О том, как невысказанные тайны и подавленное чувство вины могут ожесточить человека и искалечить его. Я думаю о разрыве в наших отношениях.
Гниющие тайны… Они похожи на этот проклятый рак.
— Вам нужно обратиться в RMCP, Лайам, и передать им материалы. Скажите им, что вас принудили ко лжи.
Я резко прерываю связь и опускаюсь на стул. Возможно, я сделала ужасную, ужасную вещь. Но как далеко может пойти мать в защите своего ребенка? Когда нужно остановиться?
Что, если попытка защитить дочь повредит всем остальным, в том числе ее ближним? Что, если не того человека упрятали за решетку почти на четверть века? Даже если это отвратительный и злой человек?
Я тру лоб ладонями. Клэй во всем сознался. Мне нужно пересмотреть прошлое и определить, где произошел системный сбой. Я купилась на его показания. Все мы поверили ему. Почему бы и нет? Криминалистическая экспертиза подтверждала это.
Я поднимаюсь на ноги и начинаю расхаживать по комнате. У Клэя не было возможности точно узнать, как умерла Лиина, если он только не был там и не сделал это своими руками.
Я хожу взад-вперед до тех пор, пока фраза из подкаста не вторгается в мои мысли. Хватаю телефон и нахожу нужный эпизод. Прокручиваю вперед и нажимаю кнопку воспроизведения.
Клэйтон: …Другая, логическая часть понимала, что мои желания были дурными и неправильными. Она побуждала меня обращаться к профессионалам, чтобы избавиться от нездоровых пристрастий. Но все было бесполезно.
Я снова ставлю на перемотку и слушаю.
Клэйтон: …Мне хотелось умереть. Но при этом я не хотел умирать, потому что это было бы слишком просто. Я… это та часть меня, которая обращалась за помощью.
Я громко ругаюсь и слушаю еще раз, для вящей уверенности. Потом откладываю телефон, роюсь в архивных папках и нахожу копию нашего допроса Клэя. Я внимательно читаю его.
Клэй ни разу не говорил нам, что обращался за помощью для избавления от нездоровых пристрастий.
Мое сердце так громко стучит в грудную клетку, что это отдается во всем теле. Если Клэй прошел профессиональную медицинскую терапию в Твин-Фоллс — крошечном городке, где в то время почти никто не занимался подобными вещами, — то это значит…
В этом деле много свободных концов, Рэйч.
Я снова читаю протокол допроса, и сцена оживает в моей памяти. Я снова ощущаю этот запах и напряжение в комнате. Вижу странное выражение на лице Клэя. Слышу его монотонный, бесстрастный монолог. Он говорил таким же тоном, когда перечитывал свое признание для Тринити, только его голос стал хриплым и скрипучим.
Я снова тянусь к телефону и нахожу другой фрагмент подкаста.
Тринити: Как вы смогли узнать все эти подробности, которые называете ложными, если не совершали убийства?
Клэйтон: Это… просто пришло ко мне. Прямо в голову. И я хотел это сказать. От начала до конца.
Я пишу на доске:
Кто лечил Клэйтона от пристрастия к детской порнографии?
Потом снова смотрю на часы. Возможно, если после стольких лет я найду Лэйси Пелли, она поговорит со мной. Она может рассказать, кто лечил Клэя в 1997 году.
Я сажусь перед ноутбуком и начинаю поиск в Google. Но мне попадаются лишь оцифрованные статьи из старых газет. Судя по ним, Лэйси Пелли вернулась в Террас со своим ребенком. Я нахожу заметку, где упоминаются имена родителей Лэйси: Джослин и Харрисон Уиллоуби. В одной из статей есть старая фотография, которая попала в общенациональные новости: Лэйси, несущая маленькую Джейни. Какой-то фотограф-папарацци сделал снимок, когда она поспешно выходила из автомобиля и направлялась в супермаркет, заслоняя лицо рукой. И тут мне приходит в голову другая мысль: как насчет Джейни? Где она сейчас? Знают ли Лэйси и Джейни об этом подкасте? Где Уиллоуби, родители Лэйси, и живы ли они? Знают ли они о подкасте Тринити Скотт? Если Джасвиндеру, Ганешу и Даршу так тяжело слышать этот подкаст, то каково приходится им?
Я беру телефон и звоню старому знакомому, который тоже когда-то служил в полиции. Он отвечает почти мгновенно.
— Джо Манчини, «Расследования и поиск пропавших без вести».
— Джо, это Рэйчел Харт… бывшая Рэйчел Уолкзек из полицейского участка Твин-Фоллс.
— Матерь божья, Рэйч! Сколько лет, сколько зим!
Мы обмениваемся шутливыми любезностями; потом я перехожу к причине моего звонка и рассказываю ему о подкасте.
— Мне хотелось бы воспользоваться твоими услугами, Джо. Я хочу найти Лэйси Пелли, поговорить с ней и, возможно, с ее дочерью Джейни. Я ничего не могу найти через интернет, но знаю, что у тебя есть доступ к хорошим поисковым инструментам. Мне нужен быстрый результат. И я полагаю, что они больше не пользуются фамилией Пелли.
