В большой комнате для приемов полицейские заняли места у дверей и окон. Вскоре распахнулась дверь и в комнате появился Горацио Ливингстон. Почти не скрывая раздражения, он обвел недовольным взглядом непрошеных гостей.
– Я вас не приглашал. Что все это значит? – выкрикнул он.
Маккриди протянул королевский указ.
– Прочтите, пожалуйста, – сказал он.
Ливингстон пробежал документ глазами и пренебрежительно бросил его на пол. Джонс поднял бумагу и вернул ее Маккриди, а тот убрал в карман.
– Если вы не возражаете, мистер Ливингстон, я попросил бы вас собрать здесь ваших багамских помощников, всех семерых, с паспортами.
– По какому праву? – бросил Ливингстон.
– Я представляю здесь высшее право, – ответил Маккриди.
– Наглый империалист! – выкрикнул Ливингстон. – Через пятнадцать дней вся власть на острове будет принадлежать мне, и тогда…
– Если вы откажетесь, – спокойно продолжил Маккриди, – я попрошу старшего инспектора Джонса арестовать вас за попытку помешать отправлению правосудия. Мистер Джонс, вы готовы исполнить свой долг?
– Так точно, сэр.
Ливингстон обвел всех гневным взглядом, вызвал из боковой комнаты одного из помощников и отдал распоряжение. В комнате один за другим стали собираться люди в серых «сафари». Фаваро собрал паспорта и вручил их Маккриди.
Маккриди пролистал документы, по одному передавая их Хаверстоку. Лейтенант тоже просмотрел паспорта и присвистнул.
– Все эти паспорта фальшивые, – заявил Маккриди. – Отлично сделаны, но – фальшивые.
– Это ложь! – взвизгнул Ливингстон. – Паспорта абсолютно подлинные!
Он был прав. Паспорта не были поддельными. За их подлинность была выложена немалая сумма.
– Нет, – возразил Маккриди. – Все эти люди – не багамцы. Точно так же, как вы – вовсе не демократический социалист. На самом деле вы – убежденный коммунист, долгие годы вы работали на Фиделя Кастро, а эти люди – кубинские офицеры. Мистер Браун, например, в действительности никакой не Браун, а капитан Эрнан Морено из Главного управления информации – кубинского КГБ. Другие – тоже сотрудники того же кубинского управления, специально подобранные по цвету кожи и знанию английского языка. Я намерен их всех арестовать за нелегальный въезд на острова Баркли, а вас – за соучастие и помощь преступникам.
Первым за оружие попытался схватиться Морено. Как и у других кубинцев, у Морено пистолет был заткнут за пояс и прикрыт пиджаком «сафари». Реакция у кубинца была отменной; никто не успел сделать ни одного движения, а его рука была уже за спиной, на рукоятке «Макарова». Кубинца остановил резкий окрик, донесшийся с лестницы, которая вела на верхний этаж дома:
– Опусти руку или через секунду будешь трупом!
Эрнан Морено вовремя понял серьезность намерений сержанта. Он опустил руку и застыл. Замерли и другие кубинцы, которые хотели было последовать примеру Морено.
Сержант Синклэр отлично владел испанским, в том числе и жаргонами, так что понять его было нетрудно.
Два сержанта проникли в дом через окна второго этажа и теперь бок о бок стояли на лестничной площадке. Их туристические сумочки опустели, зато в руках у них появились небольшие, но надежные автоматы «хеклер унд кох МР5».
– Эти ребята, – негромко объяснил Маккриди, – не привыкли промахиваться. А теперь, пожалуйста, прикажите вашим людям положить руки на затылок.
Ливингстон не произнес ни слова. Фаваро неслышно подошел к нему сзади, протянул руку и сунул ствол «кольта» в правую ноздрю кандидата в премьер-министры.
– Даю три секунды, – прошептал он. – Потом будет несчастный случай.
– Не надо, – выдохнул Ливингстон.
Семь пар рук легли на затылки. Три констебля обошли кубинцев и отобрали семь пистолетов.
– Обыскать, – распорядился Маккриди.
Сержанты полиции обыскали кубинцев и нашли еще пару ножей в кожаных ножнах.
– Обыскать дом, – приказал Маккриди.
Семерых кубинцев, не позволяя им опускать руки, поставили лицом к стене. Ливингстон остался в своем клубном кресле, за ним смотрел Фаваро. Сержанты из полка специального назначения по-прежнему стояли на лестнице – на тот случай, если кубинцы попытаются бежать. Таких попыток не было. Пять местных полицейских обыскали дом.
Они нашли еще много оружия, большую сумму в американских долларах и местных фунтах, а также мощный коротковолновый передатчик с шифровальным устройством.
– Мистер Ливингстон, – сказал Маккриди, – я мог бы попросить мистера Джонса предъявить вашим коллегам обвинение в нарушении множества британских законов; использование подложных паспортов, незаконный въезд на британскую территорию, незаконное хранение оружия, список можно продолжить. Но вместо этого я намерен выслать их как нежелательных иностранцев. Сейчас же, в течение часа. Вы можете остаться, если у вас есть такое желание. Ведь все-таки вы родились на Баркли. Но вам может быть предъявлено обвинение в соучастии. Честно говоря, вы были бы в большей безопасности там, откуда вы приехали, – на Кубе.
– Согласен, – прорычал его преподобие Дрейк.
Ливингстон кивнул. Кубинцев по одному отвели во двор, ко второму фургону. Лишь один из них попытался бежать. На его пути стоял местный констебль. Кубинец толкнул полицейского, и тот упал. Старший инспектор Джонс продемонстрировал отличную реакцию. Он выхватил из-за пояса короткую деревянную дубинку, которую многие поколения британских полицейских называли «холли». Послышался довольно громкий хлопок, и кубинец упал на колени.
– Больше этого не делайте, – посоветовал старший инспектор Джонс.
Кубинцы и Горацио Ливингстон, по-прежнему скрепив руки на затылке, опустились на пол фургона. Сержант Ньюсон, перегнувшись с переднего сиденья, держал их под прицелом автомата. Автомобильный кортеж медленно двинулся в обратный путь – от Шантитауна до рыболовного причала в Порт-Плэзансе. Маккриди попросил Оскара ехать медленно, чтобы сотни островитян могли видеть все, что происходит.
У причала их уже ждала «Галф Леди» с работающим двигателем. К корме рыболовного суденышка буксирным тросом была привязана мусорная шаланда, на которую только что поставили две пары весел.
– Мистер Доббз, – сказал Маккриди, – пожалуйста, отбуксируйте этих джентльменов до кубинских территориальных вод или до встречи с первым кубинским патрульным судном и там отцепите шаланду. Дальше их возьмут на буксир соотечественники, а при попутном ветре они и сами доберутся на веслах.
Джимми Доббз покосился на кубинцев. Их было семеро, восьмой – Ливингстон.
– Вас будет сопровождать лейтенант Хаверсток, – добавил Маккриди. – Разумеется, он будет вооружен.
Сержант Синклэр протянул Хаверстоку «кольт», тот самый, от которого отказался его преподобие Дрейк. Хаверсток спрыгнул на палубу «Галф Леди» и устроился на крыше рубки лицом к корме.
– Не беспокойтесь, старина, – сказал лейтенант Доббзу, – если кто-нибудь из них только дернется, я вышибу ему мозги.
– И последнее, мистер Ливингстон, – сказал Маккриди, повернувшись к шаланде. – Когда вы доберетесь до Кубы, передайте, пожалуйста, сеньору Кастро, что его идея была превосходной: с помощью марионеточного кандидата захватить острова Баркли, а потом, возможно, присоединить их к Кубе или устроить здесь международный тренировочный центр. Но вы можете также сказать Кастро, что из этого ничего не выйдет. Ни сейчас, ни позже. Пусть он поищет другой способ спасти свою репутацию политического деятеля. Прощайте, мистер Ливингстон. Не рекомендую возвращаться.
У причалов собралось больше тысячи островитян. Они провожали взглядами «Галф Леди», которая отчалила и взяла курс в открытое море.
– Нам предстоит еще одно неприятное дело, джентльмены, – сказал Маккриди.
Он направился к «ягуару». Среди столпившихся возле причалов островитян его белая губернаторская форма произвела настоящий фурор.
* * *
В поместье Маркуса Джонсона ворота из кованой стали были закрыты. Ньюсон и Синклэр вышли из фургона и легко перемахнули через стену, не коснувшись ее верха. Через минуту из-за стены донесся глухой звук – это тренированная ладонь жестким ребром нанесла удар по хрупкому человеческому телу. Зажужжал электрический двигатель – и ворота раскрылись.
На территории поместья, справа от ворот, стоял небольшой домик с телефоном и панелью управления. На полу лежал мужчина в пестрой рубашке, рядом валялись разбитые темные очки. Пестрорубашечника бросили в последний фургон, в тот, в котором ехали два сержанта полиции. Ньюсон и Синклэр перебежали через лужайку и скрылись в кустах. Когда Маккриди вошел в большой светлый зал для приемов, по выложенной изразцами лестнице спускался, на ходу завязывая шелковый купальный халат, Маркус Джонсон.
