– Вы получили деньги от Берквадзе?
– Только для того, чтобы оплатить услуги арабов, – вновь разомкнул уста Хороев, уставившийся куда-то в сумрак дальнего угла тесной камеры. – Я обязан Берквадзе, и не мог требовать с него плату.
Запись допроса Хороева спустя час была доставлена на Лубянку, где в обстановке строгой секретности встретились руководители силовых ведомств России, так или иначе имевших отношение к расследованию нападения на президента. В одном из многочисленных кабинетов "серого дома", как его назвали в былые времена, собрались главы ФСБ и МВД, непосредственно отвечавшие за расследование покушения, которое Швецов упорно именовал просто терактом. Здесь же находились специально приглашенные глава службы внешней разведки Игорь Семенов, а также генеральный прокурор России Александр Лебедев. Все они ожидали появления еще одного человека, без которого принимать какое-либо решение было бы просто невозможно. Наконец дверь в освещенный только настольными лампами, как в старые добрые времена чекистского всевластья, кабинет распахнулась, и на пороге возникла грузная фигура премьера Самойлова.
– Аркадий Ефимович, – Быков указал на свободное кресло возле длинного стола. – Проходите, присаживайтесь. Мы ждали только вас.
– Почему такая таинственность и такая спешка? – спросил, опускаясь в предложенное кресло, премьер-министр, в последние дни фактически руководивший страной, поскольку для еще не залечившего раны Швецова государственные заботы стали бы лишней нагрузкой.
– Мы хотели бы, чтобы вы вместе с нами посмотрели одну любопытную запись, – Николай Фалев указал на стоявший у края стола ноутбук, экран которого мерцал голубым светом. – Эти кадры были сняты в следственном изоляторе ФСБ, и имеют очень большую ценность.
– Что ж, раз я приехал сюда, отменив несколько важных дел, отказываться от вашего предложения не стану, – кивнул Самойлов. – Давайте, что ли, показывайте свое кино.
Просмотр, проходивший в полном молчании, занял чуть меньше получаса. Хороев отвечал на вопросы четко и односложно, и поэтому следователю не пришлось тратить время на попытки поймать подследственного на противоречиях и тому подобные сыщицкие финты и уловки.
– Что ж, выходит, нам доподлинно известен тот, на кого, в конечном итоге, и падет вина за покушение, – произнес, обводя взглядом присутствующих, Самойлов, после того, как запись завершилась. Все время, пока с экрана вещал напичканный подавляющей волю химией чеченский мафиози, премьер-министр не проронил ни слова, пристально глядя на монитор.
– Насчет подлинности, Аркадий Ефимович, я бы поспорил, – покачал головой прокурор. – Показания, добытые таким образом, едва ли можно признать полностью законными. В суде показывать эту запись я бы лично не рискнул, чтобы лишний раз не компрометировать спецслужбы. Тем более, мне известно, что можно выработать устойчивость перед такими препаратами, и Хороев просто мог ввести нас всех в заблуждение.
– Александр Михайлович, – неожиданно по-доброму усмехнулся Быков, взглянув на Лебедева, – никто не говорит о законности наших методов, но достоверность показаний стопроцентная. Наши специалисты знают свое дело, тем более, Хороев, не тренированный разведчик, которые действительно могут сопротивляться подобным средствам, а простой уголовник. И речь идет не о суде, а о том, чтобы наказать человека, по чьей воле были убиты десятки мирных граждан. И мы собрались именно для того, чтобы решить, какое наказание избрать для Берквадзе, вина которого лично для меня уже доказана.
– Проблема в том, что Гоги Берквадзе уже несколько дней как покинул Россию, – добавил Фалев. – Он вылетел в Польшу за считанные часы до покушения, и, как нам известно, там находится и сейчас.
– Но никто не может гарантировать, что Берквадзе там останется достаточно продолжительное время, – подхватил вновь Быков, словно работавший с главой МВД в тандеме. – Да даже если он там захочет поселиться, наша задача не станет от этого легче. По дипломатическим каналам, задействовав договор об экстрадиции, мы, скорее всего, ничего не добьемся. Всем вам известно, как польское руководство, да и многие простые поляки относятся к России, и едва ли они станут сотрудничать с нами, выдавая преступника. В любом случае, пока будут улажены все формальности, пройдет столько времени, что Берквадзе, не без помощи официальной Варшавы, сможет просто раствориться. Тем более, как верно заметил господин генеральный прокурор, у нас нет доказательств причастности Берквадзе к организации покушения, а запись допроса накачанного "сывороткой правды" Хороева только подольет масла в огонь антирусской истерии.
– Но, как я понимаю, вы все же имеете в запасе какой-то план, – уточнил Самойлов, понимавший, что его едва ли пригласили бы сюда только для того, чтобы отчитаться в собственной беспомощности. – Вы уже что-то задумали, господа?
– Верно, – кивнул Быков. – У нас есть замысел, но для его реализации потребуется, во-первых, санкция, пусть даже устная, самого президента, а во-вторых, помощь Службы внешней разведки России. Для согласования этих действий, собственно, здесь и присутствует господин Семенов. Вернее, если быть откровенным, именно Игорь Витальевич и предложил решение возникшей проблемы.
– Я согласен с мнением, что преступник, обрекший на смерть десятки ни в чем неповинных людей, пусть даже сам он не приложил рук к их убийству, должен быть наказан, – спокойно произнес глава внешней разведки, еще одного осколка всемогущего Комитета. – Любой, кто готов совершить нечто подобное событиям в Москве, должен помнить о неотвратимости возмездии, и законность здесь отходит на второй план. У меня тоже нет сомнений в том, что именно Берквадзе стоит за покушением на президента. Я знаю, какие препараты применяются при допросах, и могу уверить всех, что один человек из миллиона может выдержать такое воздействие, и Хороев едва ли относится к этим исключениям из правил. Химия, которой его напичкали, ломает любую волю в считанные секунды, и что-либо скрыть при допросе, тем более выдумать что-то, просто невозможно. Поэтому не следует более задаваться вопросом, насколько реальны показания чеченца, но нужно подумать, как реализовать имеющуюся у нас информацию наиболее эффективно и быстро. При этом я целиком и полностью согласен с Юрием Степановичем, – Семенов взглянул на главу ФСБ, кивнув ему, – в том, что поляки едва ли выдадут нам Берквадзе, тем более, веских улик против него у нас нет. О связях Беркавдзе с Хороевым, разумеется, правоохранительным органам известно, но привязать Гоги к организации покушения только на этом невозможно. И уж тем более не произведут на польские власти впечатления записи допроса чеченца. Поэтому дипломатические пути решения проблемы, как мне кажется, не стоит рассматривать с самого начала.
– И вы можете предложить нам альтернативу? – спросил, пристально взглянув на руководителя внешней разведки, Самойлов.
– Да, – кивнул тот утвердительно. – Я могу предложить иной вариант разрешения кризиса. И если вы согласитесь на него, спустя сорок восемь часов Берквадзе уже будет давать оказания где-нибудь в Лефортово, – с непоколебимой уверенностью сообщил Игорь Семенов.
– И законность, как вы говорили, отойдет на второй план, – усмехнулся премьер-министр, – если мы дадим согласие на ваш вариант.
– Насколько я знаю, президент категорически приказал найти и наказать виновных в теракте, унесшем жизни десятков человек, – твердо ответил Семенов. – А о соблюдении закона ничего сказано не было. И мы можем наказать убийц так, что их последователи впредь будут долго думать, прежде чем осуществить еще раз нечто подобное. Тем более, насколько мне известно, у нашей прокуратуры есть, что предъявить Берквадзе и без покушения.
– Верно, – кивнул генеральный прокурор. – Служба безопасности президента передала нам кое-какую информацию, которую предшественник нынешнего руководителя этой структуры почему-то хранил при себе. В прочем, внутренние интриги в окружении прежних президентов нас не интересуют, – махнул рукой Лебедев. – Главное, что благодаря усилиям кое-кого из тех, кто давно уже находится в отставке, у нас на руках есть серьезное досье на Берквадзе, да и не на него одного. Там достаточно доказательств, чтобы по разным статьям отправить Берквадзе на лесоповал лет на двадцать, в самом лучшем для него случае. Вопрос только в том, чтобы этот сукин сын оказался в нашей досягаемости. А в этом-то нам и согласился помочь уважаемый господин Семенов.
– И что вы предлагаете, Игорь Витальевич, – спросил главу внешней разведки Самойлов, понимавший, что принимать окончательное решение, придется все же именно ему, равно как и сообщать об этом президенту. – Каков ваш план?
– Несмотря на то, что за последние годы активность нашей разведки за рубежом значительно снизилась, в том числе из-за плохого финансирования, а также общей деморализации спецслужб, во многих странах, особенно в ближнем зарубежье, сохранилась наша агентура, законсервированная до особого случая, – принялся уверенно излагать свой замысел Семенов, а все, кто присутствовал в этот момент в кабинете, внимательно слушали его спокойную неторопливую речь. – Так называемые "спящие" агенты. В основном, разведывательные функции выполняют сейчас сотрудники наших дипломатических миссий, как поступают и иные государства. Они собирают информацию, передают ее в Москву, вербуют агентов на месте, тех, кто непосредственно занят поиском информации. Но помимо активных агентов, многие из которых являются сотрудниками разведывательных служб, военных институтов, просто офицерами различного ранга, существуют еще агенты, которых держат для выполнения специальных заданий, в том числе и сотрудники наших спецслужб, нелегально находящиеся на территории других стран. В прежние времена нелегальная агентура занималась ликвидацией неугодных советским властям лиц, к примеру, политических лидеров, предателей, бывших сотрудников КГБ. В настоящее время по политическим соображениям такая деятельность свернута, но мы способны ее возобновить, хотя разведсеть на территории стран вероятного противника и стала гораздо менее плотной. И я предлагаю задействовать находящихся на территории Польши агентов для похищения Берквадзе и доставки его в Россию.
