что ей с Лехницким повезло, это неоспоримый факт! Впрочем, сформулировав эту мысль, Элен затем трижды плюнула через левое плечо, но так, чтобы Лехницкий не заметил.
Теперь надо уговорить Огюста – выходить на этих клиентов Лехницкого придётся с его ноутбука, желательно, из загородного дома, чтобы можно было уединиться где-нибудь в саду, вдали от любопытных глаз и чужих ушей.
Лехницкий дал ей выход на двух человек – один владел частной фирмой с солидным капиталом, ну а другой занимал должность гендиректора ещё более крупной компании, «Росмальта», особенность статуса которой была в том, что она находилась под контролем государства. По совету Лехницкого, второго «клиента» Элен оставила напоследок – как-никак, если в деле замешано государство, это накладывает определённые ограничения, то есть возможности не всегда соответствуют желаниям. И дело тут не в деньгах, не в даре убеждения – просто у государства в лице членов кабинета министров могут быть совсем другие планы относительно компании Михаила Идельсона.
Огюста уломала без труда – он только махнул рукой и сказал, имея в виду и её, и Шарля:
– Да делайте вы, что хотите, только меня в свои дела не впутывайте!
И вот уже Элен уселась на скамейку под раскидистой кроной столетнего дуба, зашла на скайп и набрала адрес, который ей сообщил Лехницкий. Был уже поздний вечер, так что наверняка «клиент» тоже находится в своём загородном доме, и никакие соглядатаи не помешают доверительной беседе. Вскоре он откликнулся – на дисплее ноутбука появилась взлохмаченная шевелюра, затем внушительных размеров нос, а вслед за этим перед глазами Элен возник Альберт Иванович, собственной персоной, но почему-то в скверном настроении:
– Ну кто ещё там? Я интервью в это время суток не даю…
Он уже хотел захлопнуть крышку ноутбука, то тут Элен заставила его изменить решение:
– Альберт Иванович! Вы меня не помните? В прошлом году мы познакомились в Цюрихе, а потом вы пригласили меня в Pavillon, это недалеко от моста Квайбрюкке. К сожалению, мы не попали на сезон белого трюфеля, я ещё долго сокрушалась по этому поводу, но зато тунец блюфин был великолепен!
Альберт Иванович вытаращил глаза и заорал:
– Какой ещё тунец?! «Спартак» снова проиграл, а вы… – тут что-то щёлкнуло в его мозгу, он побледнел, приблизился к дисплею и чуть слышно пробормотал: – Да-да, припоминаю, но тунца я ел вроде бы в компании с мужчиной, а не с женщиной.
Было бы странно, если бы Лехницкому удалось так загримироваться, чтобы хоть немного стать похожим на привлекательную даму. Да это принципиально невозможно! Ну вот и до Альберта, наконец, дошло… Причиной просветления в голове Альберта Ивановича стало то обстоятельство, что неподалёку от моста Квайбрюкке расположен банк UBS, где хранилось кое-что из тех средств, о которых не принято распространяться.
Элен поспешила прояснить эту ситуацию:
– Я к вам по просьбе мужа. Он приболел, вконец охрип…
– Да-да, я понимаю, – тот закивал головой. – Так чем могу помочь?
Альберт Иванович узнал о бегстве Леонида Лехницкого из газет и даже догадывался, в чём причина. Ещё ходили слухи, что у него есть некий компромат. Однако предложить помощь из вежливости – это одно, а реально помогать не каждый осмелится в такой сложной ситуации.
Эти обстоятельства и заставили Элен изъясняться чуть ли не Эзоповым языком – кто знает, может, враг записывает всё, что делается даже на скайпе.
– Дело весьма деликатное. Видите ли, ему нужны деньги на лечение, и вот хочет продать ценный манускрипт, кажется, семнадцатого века… Так не могли бы вы найти состоятельного покупателя? Тогда и муж мой сможет надеяться на выздоровление.
– Даже и не знаю…
«Судя по всему, не понял, о чём речь. Совсем тупой! Неужели так трудно понять, что Лехницкий хочет отдать компромат на Идельсона с тем, чтобы его использовали по назначению?» Что ж, Элен решилась на подсказку:
– Может быть, манускрипт захочет приобрести Михаил в обмен на часть своей коллекции? Ох, простите, фамилию забыла. Какая-то не русская…
Тут что-то странное произошло с Альбертом Ивановичем – он весь затрясся, замахал руками, потом вскочил, словно хотел куда-то убежать, снова сел и, приблизив лицо к самому дисплею, прошептал:
– Ради бога, избавьте меня от участия в таких разборках. Я всё готов сделать для вашего супруга, но… Вы поймите, выше головы не прыгнешь! Так ведь и голову можно потерять.
«Струсил! А ещё болеет за "Спартак"».
Пришлось Элен заночевать в доме у Огюста. Надо было обдумать тактику разговора с Иваном Игнатьевичем из «Росмальты», чтобы уж бить наверняка, то есть найти убедительные аргументы. Лехницкий намекал на его нахрапистость в делах и связи в «органах», так что если заглотнёт наживку, тогда и кабмин ему не указ.
Огюст был несказанно рад тому, что они оказались ночью под одной крышей, даже устроил праздничный ужин по такому поводу. К счастью, обошлось без фейерверка… Засиделись за полночь, но вот уже когда Элен решила, что всё, удовлетворила все желания Огюста, оказалось, всё не так. Мало ему её улыбки, нежных слов, так нет – непременно нужно затащить в постель! Такой настойчивости Элен от него не ожидала – испробовав все способы убеждения, Огюст рухнул на колени, схватил её платье за подол и в довершение всего пустил слезу:
– Элен, родная! Ну что тебе стоит уступить? Я так измучен, я ночей не сплю, всё думаю о том, как хорошо было бы нам вместе. Ты нарожаешь мне детей, а я… Я готов исполнять все твои желания до самого смертного одра!
У Элен было только одно желание – освободить подол платья, а то ведь этот сверх всякой меры озабоченный француз может его просто разорвать. Тогда уж точно – придётся прямиком в постель, в объятья… Да просто потому, что такова логика развития этой ситуации! Казалось, ну почему не переспать? Однако Элен давно уже решила – это возможно, но только ради дела, а дело у неё одно – вызволить Егора из тюряги. Ну а Огюст… он не смог найти Лехницкого, то есть ожиданий не оправдал, так пусть теперь помучается!
Утром Огюст уехал в Париж, по делам своей фирмы. Уехал расстроенный, что называется, не солоно хлебавши. Элен осталась одна, если, конечно, не считать прислугу. Тут самое время в спокойной обстановке подготовиться к беседе со вторым «клиентом».
Вечером опять зашла на скайп, и вскоре на дисплее возник Иван Игнатьевич Чаусов. Физиономия, надо признать, звериная – то ли на бегемота похож, то
