– Отпусти его, Гюнтер, – Максим коснулся плеча приятеля. – Не хватало связываться с отморозком.
Выпустив пленника, часто и глубоко задышавшего, Гюнтер спокойно сел, не обращая внимания на спешившего к месту событий охранника, похожего на пьяного громилу, как брат-близнец, с той разницей, что на сотруднике "секьюрити" был не спортивный костюм, а пиджак, и он, как подобает, все-таки оказался трезв.
– Все в порядке, – успокаивающе махнул рукой Громов, которому не хотелось привлекать излишнего внимания. – Не беспокойтесь.
– Нет, подождите, – при этих словах Гюнтера сопровождавшая охранника официантка даже вздрогнула, видимо, представив грозящий скандал. Молодой парень в строгом костюме, так ловко скрутивший пьяного мордоворота, казался серьезным человеком, и вполне мог быть сотрудником милиции или спецслужб, или, того хуже, человеком из аппарата какого-нибудь политика. А подобные инциденты с участием таких людей могли закончиться чем угодно, вплоть до закрытия заведения.
– Будьте любезны, еще пива, – предельно вежливо произнес Хиршманн. Девушка в короткой юбочке и белоснежной блузке, с табличкой на груди, из которой следовало, что имя этого прелестного создания Наталия, облегченно вздохнула.
– Да, конечно, – официантка была искренне рада, что обиженные посетители не стали качать права: – За счет заведения, если вы не возражаете.
Профессионально покачивая бедрами, Наталия двинулась за пивом для гостей, в то время как охранник, тоже успокоившись, куда-то исчез, не рискнув мозолить глаза странным посетителям.
– Да, вот она, Россия, – усмехнулся Гюнтер, когда заказанное пиво было поставлено на столик, и они с Максимом вновь остались наедине. – У меня на родине в столь ранний час никто не позволяет себе так напиваться.
– Что ты хочешь, – усмехнулся в ответ Громов. – Варварская страна. Ведь так считают твои соотечественники, верно?
– Да, конечно, – кивнул Хиршманн. – А если серьезно, Макс, мне порой становится просто не по себе при мысли о том, что станет с бедной Европой, приди в Кремль по-настоящему решительный человек.
– О чем ты, Гюнтер? – не понял Максим. – Я думал, холодная война в прошлом.
– Нет, ты меня не понял, – покачал головой Хиршманн. – Я не русские танки имею в виду. Это раньше все тряслись при мысли, что советская армада, затаившаяся в Восточной Германии, вдруг придет в движение, и одним ударом смахнет всех в Ла-Манш, и красные флаги буду развиваться не только над Рейхстагом, но и над Лувром. Эти времена и впрямь прошли безвозвратно. Но у вас есть еще оружие, и все эти ракеты и танки перед ним, что водяные пистолеты. Вот я привез вам наше самое современное оборудование, лучшее из того, что есть в Европе. И я знаю, что половина продукции, выпущенной с его помощью, будет предназначаться вашим военным. И мои боссы это знают, но никто не возражает против поставок этого оборудования в Россию, потому что вы платите щедро, почти не торгуясь. Сейчас нефть в цене, и вы многое можете себе позволить.
Но ведь, построив на своей земле новые современные заводы, или переоснастив старые, вы сможете через несколько лет подавать нам уже не газ и нефть, а продукт высоких технологий, который будет стоить намного дороже. Ваши мастера с лучшей западной техникой и почти безграничными ресурсами смогут изготовить такое, что нам, немцам, да и другим тоже, и не снилось. Я знаю, о чем говорю, Макс. Не я первый увидел это, есть ведь и у нас умные люди. Ваш новый президент оказался умным мужиком, он с первых дней начал делать все, чтобы Россия торговала не своим сырьем, а высокотехнологичной продукцией.
По большему счету, не обижайся. Макс, но это так, на мировом уровне сейчас вы можете делать только оружие, да и то кое в чем уже уступаете американцам. Ваша экономика чудовищно непропорциональна, только военно-промышленный комплекс и сырьевой сектор. И Швецов сейчас пытается изменить эту ситуацию.
Гюнтер с усмешкой взглянул на молча слушавшего своего приятеля Громова:
– Только не говори, что ты ничего не знаешь. У нас уже вовсю говорят о том, что девять из десяти крупнейших русских компаний, занимающихся добычей нефти и газа, перешли в государственную собственность. Но зачем это делать, кроме как для того, чтобы все доходы от экспорта энергоносителей шли в бюджет, а не на счета ваших олигархов? А для чего это нужно, если учесть, что покупка столь успешных компаний вам явно обошлась недешево, и прибыли от подобной сделки ваша страна не сможет получить быстро?
– И для чего же? – спросил заинтересовавшийся Громов. – Полагаю, ты уже подумал над ответом, Гюнтер?
– Вам нужны средства для быстрого восстановления своей экономики, для создания конкурентоспособной промышленности, чтобы продавать за рубеж не только сырье, – наставительно воздев указательный палец, четко произнес Хиршманн. – Ведь и сам ты приехал сюда, чтобы инспектировать строительство нефтеперерабатывающего завода, верно? Значит, вы уже готовитесь вместо нефти продавать нам бензин, и это только для начала. Пожалуй, еще пару лет вы все равно будете зависть от мировых цен на нефть, и простым европейцам бояться нечего. Поток углеводородов из России не ослабеет еще некоторое время, и Европа не замерзнет среди зимы, по крайней мере, в ближайшее время. Вы пока еще зависите от нас не меньше, чем вы от нас.
Но вот потом, когда новые заводы, которые сейчас строятся ускоренными темпами по всей России, начнут выпускать свою продукцию, нам придет время всерьез подумать о будущем. В условиях, когда кроме нефти и газа вы сможете выбросить на рынок более сложную продукцию, отвечающую всем требованиям, поставки энергоносителей в Европу и другие страны станут страшным оружием в руках вашего руководства. Да и сейчас уже ваш президент может диктовать нам, Западу, свои условия, просто угрожая в случае неподчинения повернуть кран на трубе, по которой вы качаете в наши страны свой газ.
– Ерунда, – отмахнулся Громов. – Зачем нам это нужно? Мы никого не собираемся шантажировать, грозя перестать поставлять вам газ. Это просто глупо, Гюнтер. Неужели ты веришь тому бреду, который несут с экранов телевизоров некоторые ваши политики?
– Если ты и впрямь так считаешь, Максим, мне даже немного жаль, – усмехнулся Хиршманн. – У вас, русских, есть шанс получить все и сразу. Ты же знаешь, что ваше правительство попыталось закупить у нас лицензии на производство разной продукции, в том числе компьютеров, другой электроники, новейших двигателей. Ведь проще наладить выпуск по уже отработанной технологии, сразу закупив целые производственные линии со всем необходимым оснащением, чем тратить время на опытные работы и испытания. Я знаю, ваши инженеры за все эти годы создали очень много образцов самой разной техники, ни в чем не уступающей лучшим нашим аналогам, но для того, чтобы запустить ее в серийное производство, понадобится время, и эту паузу можно закрыть выпуском наших лицензионных изделий. А потом, совместив результаты нашего кропотливого труда и гений ваших изобретателей, можно создать на базе нашей техники нечто новое, намного более совершенное, чем исходные образцы, то, что можно будет считать чисто русским достижением.
Так, кстати, поступил Иосиф Сталин, когда в Советском Союзе создавалась реактивная авиация. По его приказу у англичан была приобретена лицензия на их реактивные двигатели, на тот период наиболее совершенные. Но уже спустя несколько лет на базе этих турбин русскими инженерами были созданы намного более мощные, и при этом исключительно простые в обслуживании и сверхнадежные двигатели, которые никто, в том числе и на Западе, уже не считал копиями английских. Да и позже разве не на австрийских и немецких станках выпускали знаменитые автоматы Калашникова и признанные одними из лучших в мире танки Т-72?
И сейчас вам мешает сделать это только слабость нынешнего руководства. Можно просто поставить правительства европейских, и не только европейских, стран перед выбором – продать России свои секретные технологии, или остаться без нефти и газа, с замерзающими городами и остановившимися заводами. И я почти уверен, что если вы предъявите подобный ультиматум, многие наши правители выберут первое, ведь иначе всю Европу захлестнут беспорядки, перед которыми выступления арабов во Франции покажутся детским утренником.
– Знаешь, Гюнтер, уж если даже ты видишь в моей стране коварного врага, только и ожидающего, когда вы повернетесь спиной, чтобы ударить, то не странно, почему на Западе категориями холодной войны живут даже президенты, – горько усмехнулся Максим. – Вы все время смотрите на нас, как на угрозу своему сытому и спокойному существованию, не желая понять, что отныне мы стали частью вашего мира. Россия стремится стать для вас партнером, равным среди прочих стран, и на это у нее есть все основания, но вы в каждом нашем шаге видите какую-то изощренную хитрость. Почему-то у тебя на родине, да и не только там, многие считают, что если у России много нефти и газа, и если она снабжает ими большую часть Европы, то русские непременно должны вас шантажировать этим. Никто, черт побери, не хочет понять, что мы просто занимаемся бизнесом в лучших традициях Запада, в соответствие со всеми канонами капитализма!
