— Не так это было! Сперва адвокат выкурил сигарету, затем достал вторую и, прежде чем прикурить, предложил Ковачу. То есть сначала он мне предложил, а потом попросил разрешения угостить Ковача, и, когда я кивнул, мол, не возражаю, он протянул пачку подзащитному. Он, кстати, всегда так делает.
— Каждого подзащитного угощает такими вот сигаретами?
— По-разному, — неуверенно ответил охранник.
— Я помню, раньше он курил и «симфонию», — вмешался в разговор коренастый. — Угощал меня как-то. Но я «кошут» предпочитаю. Они ароматнее.
— Когда это «раньше»? — допытывался у него Салаи.
— Ну, — сержант сделал неопределенный жест, — давно уж. Когда по делу Фичора здесь бывал. Добился-таки для этого типа пожизненного, хотя все готовы были чем угодно поклясться, что ему не спасти свою шкуру. Словом, около года назад.
Салаи на минуту задумался, потом снова обратился к охраннику у двери:
— Ковач наугад брал сигарету из пачки или же выбирал?
— Не выбирал.
— А что адвокат делал дальше?
— Что он мог делать? Прохаживался, как вот только что товарищ старший лейтенант, говорил, руками размахивал, все уламывал Ковача раскрыть рот.
Салаи снова прошелся по комнате, жестикулируя и время от времени останавливаясь.
— Так он ходил?
— Точно так, — сказал грузный сержант.
— То есть иногда закрывал собой Ковача? Верно?
Охранник замялся и покраснел.
— Ну вот, — осерчал Салаи. — Я ведь вам не экзамен по бдительности устраиваю, а прошу помочь следствию!
— Случались, конечно, моменты, — уже с готовностью заговорил сержант, — но поверьте, товарищ старший лейтенант, я с Ковача глаз не спускал, не мог ему адвокат ничего передать. Даже если бы знак подал, и то я заметил бы!
— Каким образом?
— По глазам Ковача, по выражению лица. Уж поверьте, мы на этом собаку съели. И к тому же они довольно долго были наедине, так что, если адвокату нужно было что-нибудь передать, он спокойно мог это сделать, пока я стоял за дверью.
Салаи растерянно посмотрел на сержантов.
— Ну ладно, — сказал он после некоторого молчания. — Ответьте еще на один вопрос: Ковач докурил сигарету до конца?
— До конца, — кивнул высокий охранник.
— А окурок куда девался?
— Как куда? После свидания дежурный вынес пепельницу. Как обычно.
Салаи, уже готовый поверить, что ошибся в своем предположении, при этих словах оживился:
— Почему не сказали об этом раньше?
— Откуда мне было знать, что вас это интересует! — спокойно ответил охранник.
— Кто дежурил?
— Тридцать девятый.
— Давайте его сюда, — распорядился Салаи. — Вы останьтесь, — махнул он стоявшему у двери сержанту.
За тридцать девятым пошел коренастый.
Арестованный под номером 39 оказался долговязым лысеющим мужчиной на голову выше Салаи, с огромными, как лопаты, ручищами.
— Вы занимаетесь здесь уборкой? — спросил у него старший лейтенант.
— Так точно, гражданин начальник! — вытянулся он.
— Когда выносили пепельницу?
Великан с подозрением покосился на Салаи, почуяв в его вопросе подвох.
— Отвечайте, не бойтесь, — ободрил его старший лейтенант. — Что бы вы ни сказали, вам ничего не будет.
— Осмелюсь доложить, — собрался с духом арестованный, — дня два или три назад.
— В таком случае вы, наверное, помните, что в ней было?
— Помню. Два окурка!
Салаи вытряхнул из пачки сигарету и подал ее долговязому.
— Такие? Взгляните как следует. Если ответите по совести, сможете оставить ее себе.
— Как вам сказать… Один вроде такой был. А другой не совсем.
— А какой же? — удивился Салаи.
— Без этого, как его. Ну, без фильтра.
— Что вы хотите сказать?
— А то, что он был оборван.
— Откуда вы знаете, что его оборвали?
— Вы изволили сказать, — вскинул голову тридцать девятый, — что мне ничего не будет.
— Конечно, не будет. Так что выкладывайте.
— Я его выкурил. Оттуда и знаю, что не было фильтра. Пальцы себе обжег.
Салаи на минуту словно окаменел. Арестованный и сержанты смотрели на него с изумлением.
— Уведите, — сказал он наконец охраннику и вручил тридцать девятому несколько сигарет. — Можете выкурить. Под мою ответственность!
Салаи сломя голову выбежал из комнаты для свиданий. В конторе начальника тюрьмы он схватил телефонную трубку, набрал номер и радостно завопил:
— Кларика! Дайте шефа! Не важно, кто у него!
Когда Ружа ответил, волнение старшего лейтенанта несколько улеглось.
— Я обещал на сегодня сюрприз, товарищ подполковник! — улыбаясь, сказал он и коротко доложил о своем открытии.
— Ты просто гений! — выслушав его, воскликнул Ружа. — Если еще не роздал все сигареты, разорви одну.
— Сию минуту.
Письменный стол в конторе начальника тут же заполнился желтыми нитями табака, обрывками папиросной бумаги и фильтра.
— Ничего не нашел, — разочарованно доложил Салаи через минуту.
— Но это ведь не адвокатские сигареты, — успокоил его подполковник. — Мюллера привезли?
— Нет пока.
— Как привезут, смотри за ним в оба!
Кларика быстро разыскала по телефону капитана Кути. Он разговаривал с двумя следователями неподалеку от адвокатской коллегии.
Когда Ружа подъехал к нему на «волге», Кути начал было докладывать обстановку.
— Подожди, — оборвал его подполковник. — Сигареты есть?
— Пожалуйста! — протянул он начальнику слегка помятую пачку «симфонии».
Ружа взял сигареты, сунул в карман.
— И спички!
— У меня зажигалка. Вот, возьми. Нажимать нужно на эту кнопку.
— А я и не догадался бы! Знаешь что, мне рассказами тебя развлекать некогда, пойдем-ка лучше со мной. Но веди себя умно. То есть помалкивай! Ты меня понял?
— Понял, — сказал ровным счетом ничего не понимающий Кути.
— Вот и ладно, — улыбнулся Ружа.
Они вошли в здание коллегии. В приемной адвоката Ретфалви изучал какой-то документ. Жужа тюкала на машинке.
— Мы к доктору Немешу, — сказал Ружа.
Он внимательно посмотрел на Ретфалви, перевел взгляд на симпатичную, элегантную девушку, которая, не отрываясь от машинки, холодно бросила:
— Кто такие, по какому делу?
— Мы сами доложим, — сказал Ружа и прошел в кабинет адвоката.
— Какое счастье видеть вас здесь, — вскочил Немеш навстречу им.
— Прошу прощения, — смутился Ружа, — я к вам по личному делу. К сожалению, у меня, точнее, у нас тоже случаются личные дела.
— Я к вашим услугам, — воодушевился адвокат. — Располагайтесь как дома; сюда, прошу вас, в креслах будет удобнее. Нужно ли говорить, что я с величайшей радостью готов оказать вам любую услугу. Разумеется, и по личному делу.
— Спасибо, — сказал Ружа, устраиваясь у курительного столика. — Вы знаете, у меня когда-то был начальник, который любил приговаривать: «Друг мой, за долгую жизнь я усвоил, что из всех дел самые важные — личные».
Они рассмеялись.
— Да, наверное, это так и есть, — просиял Немеш.
— Вот, взгляните на моего коллегу, — показал подполковник на Кути. — Бедняга работать не может из-за всех своих личных проблем. Хватит с меня, заявил я ему нынче утром и повел его к вам за советом.
— Слушаю вас, — сидя поклонился адвокат, поворачиваясь к капитану. Тот растерянно взглянул на Ружу.
— Дело вот в чем, — начал подполковник, — мой коллега вступил в строительный кооператив…
— Понимаю! — кивнул Немеш.
Ружа сунул руку в карман, крепко сжал пачку «симфонии», потом расправил ее, достал и вынул одну, другую, третью сигарету.
— Что за черт! — выругался он. — Сигареты уже разучились делать. Ни одной целой нет!
Немеш схватил с письменного стола пачку «пэл-мэла» и с готовностью предложил собеседникам.
Когда все трое задымили, адвокат грустно заметил:
— А я уж было надеялся разжиться у вас «симфонией». Я их курил когда-то и иногда, знаете ли, с грустью вспоминаю о них. Так что с этой стройкой?
— Сплошные неприятности. Подрядчики обманывают. Не могли бы вы предложить нам опытного юриста, который взял бы дела в свои руки?
Ружа курил, стараясь не затягиваться дымом.
— Разумеется! — Адвокат взял со стола список и с готовностью стал диктовать: — Доктор Михай Месарош…
Он глянул на Кути, назвал адрес и номер телефона. Капитан сидел как загипнотизированный.
— Записывай! — велел ему Ружа.
Кути спохватился и вынул из кармана блокнот.
Подполковник поблагодарил адвоката, встал, попрощался с ним за руку. Кути последовал его примеру и, как воспитанный человек, прежде чем удалиться, хотел загасить сигарету, но подполковник незаметно наступил ему на ногу. Капитан не понял, что означала эта выходка шефа, но инстинктивно остановил занесенную над пепельницей руку, и они с горящими сигаретами вышли от адвоката.
