костьми ляжет, чтобы найти и покарать злодеев. Оскорбленный Сарафанов позвонил знакомому чиновнику из мэрии, нажаловался на милицию, которая даже заявления не принимает. Злой спросонья чиновник отчитал дежурного по главку. И вот уже начальник штаба Главного управления внутренних дел по Санкт-Петербургу генерал Агеев позвонил Найденову, потребовал «оторвать задницу от дивана, лично прибыть на место происшествия, прекратить этот бардак», присовокупив кучу еще более крепких слов.
Вообще-то задница Ильича заслужила в этот час находиться именно на диване. Два дня назад подполковнику исполнилось 37. Позвонил его сын-студент, поздравил и сказал:
– Отец, у меня для тебя подарок. Когда лучше подъехать? В выходные?
– Нет, только не в выходные. Опять кого-нибудь обворуют – все лето кража за кражей. Давай… вот в пятницу нормально, приезжай.
Сын действительно угадал с подарком. Он привез диск с записью знаменитых футбольных матчей. Они выбрали встречу Италия – Бразилия на чемпионате мира 1982 года, ту самую, где Росси забил бразильцам три мяча и вывел Италию в полуфинал 4M. Но не успели они посмотреть даже первый гол, как позвонил генерал Агеев.
При таких обстоятельствах поздним вечером 31 августа, в пятницу, Владимир Ильич Найденов оказался в квартире № 2 по улице Энтузиастов, 14.
* * *
Нескольких секунд хватило подполковнику, чтобы оценить: дело, конечно, кислое. Эту картину он видел десятки раз. На кухне выпотрошена аптечка. Что взято? Ноутбук, роликовые коньки, гитара – воры как будто мели без системы все подряд. Это, конечно, нарки – подростки лет тринадцати-четырнадцати «зарабатывали» себе на дозу. Э-э, да не на одну – у Сарафанова пропала еще и заначка в две тысячи долларов. Влезли через открытую форточку. Люди живут на первом этаже, ни сигнализации у них, ни решеток на окнах. Странно, что плакат не повесили: «Благотворительная организация “Сарафановы и Ко” уехала на дачу, заходите, окрестные наркоманы, берите две тысячи денег». И опять на злополучной улице Энтузиастов.
Испоганила она их райотделу всю статистику раскрываемости.
Ильич, в отличие от молодого опера, был тертый калач. Через 15 минут после его появления в разоренном сарафановском жилище царила деловитая обстановка раскрытия преступления. Эксперт в очочках с интеллигентной бородкой, похожий на университетского профессора, колдовал над предметами, которых могла коснуться рука налетчика. Даже хозяйка квартиры перестала всхлипывать и сомнамбулой бродить по комнатам. В ее глазах начал поблескивать азарт детектива. Вот, смотрите-ка, воры фомку забыли! В самом деле, давайте ее сюда – какие четкие пальчики! – сняты, порядок. Кинолог с овчаркой покрутился и ушел во тьму ночи. Через минуту вызвал Найденова за дверь и шепнул, что следы воров потерялись метрах в пятидесяти от подъезда, с другой стороны дома – напротив сарафановских окон. Найденов многозначительно кивнул: отрицательный результат – тоже результат, все пойдет в копилку расследования. Воры, значит, уехали на машине. Есть зацепка. Надо будет поискать свидетелей, возможно, кто-то видел машину и сможет ее описать.
По большому счету не такой уж страшный урон нанесли Сарафановым визитеры, отметил про себя Найденов. Общий ущерб потянет тысячи на три с половиной. Деньги у них явно не последние. Если извлекут урок из происшедшего, то вскоре будут вспоминать об этой истории как о мелкой неприятности, которая, возможно, предостерегла их от значительно большей беды. Не так давно в их районе воры сожгли квартиру. А тут… Переживут.
Сарафанова с возрастающим любопытством наблюдала за действиями сыщиков. Ей начинал нравиться этот спокойный, рассудительный подполковник. Только хозяин квартиры не унимался. Он заметно приободрился после звонка в мэрию и последовавшего затем переполоха, а теперь высказывал Найденову все, что он думает о работе милиции. Обычная песня, слышанная Ильичом сотни раз. Ответы на все эти упреки Найденов знал давно, и сводились они к тому, что государство само довело милицию до ручки, но вступать в спор подполковник считал бесполезным. Он только сказал: «Мой вам совет: укрепите окна решетками и поставьте квартиру на сигнализацию. Иначе опять залезут». Скоро можно будет отчаливать, прикинул Найденов.
Он позвонил домой:
– Вовчик, я буду минут через двадцать. Дождись, сынуль.
– Конечно, дождусь. Не спеши, папа.
Через минуту его телефон опять зазвонил.
– Да, Вовчик?
Вовчик, да не тот. Генерал Агеев!
– Вот что, Ильич, – начальник штаба ГУВД как будто не обратил внимания, что Найденов назвал его Вовчиком. – Выдвигайся по адресу Энтузиастов, 14. Мухой.
– Я уже на адресе, товарищ генерал.
– Где? A-а… Ну ее к лешему, эту кражу! Пусть там твой опер заканчивает. Чеши в соседний подъезд, там что-то серьезное. Я сам не все понимаю. Соседи просят подключиться. Ты мужик опытный, сориентируйся на месте. Главное, чтобы к нам никаких претензий.
На сей раз начштаба не кричал. Именно поэтому подполковник понял: случилось что-то из ряда вон, из серии происшествий, которые могут отменить его планы не только на сегодняшний вечер, но и на много других вечеров. Ильича не понукали, его попросили (в милицейском стиле, конечно) прикрыть брешь, помочь соседям, то есть чекистам, решить какую-то их проблему. Свет клином сегодня сошелся на Ильиче.
– Все, сынуль, я завис до утра. Не жди. Завтра созвонимся.
О доме теперь можно не думать. Найденов с озабоченным видом направился к выходу.
– Рановато нас покидаете, товарищ подполковник, – язвительно заметил Сарафанов. – Не хотелось на вас жаловаться, но, боюсь, придется.
– Ваше право.
– У меня сплошные права, вас послушать! Могу жаловаться, могу не жаловаться. Могу подать заявление, могу не подавать. А нету у меня права вернуть похищенное?
Ильич хотел ответить пожестче, слегка отомстить Сарафанову, который по большому счету сам шляпа, но встретил взгляд его супруги и спокойно сказал:
– Завтра утром приходите в отделение. Подготовьте список пропавших вещей. Опишите подробно, как все было. Когда уехали на дачу, кто знал об этом, может быть, вспомните странные звонки по телефону или кто-нибудь звонил вам в дверь. Любая мелочь поможет следствию. Будем работать.
– Владимир Ильич! Вы, пожалуйста, поймите наше состояние и не обижайтесь, – произнесла Сарафанова. – Я… я вам верю.
– Ваше состояние я понимаю, поверьте. Сделаем все от нас зависящее.
Последние слова Найденов произнес с большей убежденностью. Он бросил выразительный взгляд на опера и поспешил к выходу.
Его часы показывали 23:15.
* * *
Выйдя на улицу, Ильич осмотрелся. Его смутило отсутствие каких-либо признаков того, что в соседнем, втором, подъезде произошло серьезное преступление. Ни милицейских машин, ни высокого начальства. Он стал подниматься по лестнице и на площадке третьего этажа увидел полоску яркого света. Квартира № 45, крайняя слева. Дверь приоткрыта. Изнутри не доносилось ни звука, но чувствовалось, что там происходит важная, бесшумная
