мы сможем защитить…
– Ну что вы такое говорить?! А ещё майор… Гастон и то понимает, что я готова всем пожертвовать ради мужа. Нет, эти документы я приберегу, ещё есть надежда сторговаться с теми, кто засадил его в тюрьму.
Перес больше не настаивал на продолжении разговора. Ну а Гастону уже не до Элен – ему предстояло выслушать ещё немало слов от представителя вышестоящей организации, да и от своего начальства получит на орехи.
Итак, полковника вроде бы удалось переиграть. На самом деле, это локальная победа – куда важнее, что Элен узнала кое-что об этой «тайной армии», выполняющей заказы нуворишей. Интересно, Чаусову что-нибудь известно о таких головорезах?
Вечером связалась, однако ответ бизнесмена немного удивил:
– Вы понимаете, мы не можем запретить крупным компаниям пользоваться услугами ЧОПов или создавать свои подразделения того же профиля. Покончить с преступностью государство пока не в состоянии, вот и приходится мириться с подобными организациями. Однако «частными армиями» их назвать нельзя. Где армия, а где сотня бойцов, хотя и хорошо обученных.
– Но если нарушается закон…
– Во-первых, это ещё надо доказать. А во-вторых, если они совершают преступления за пределами России, то это вне нашей юрисдикции.
В общем, понимай, как хочешь – то ли Чаусову на всё на это наплевать, поскольку безопасность его бизнеса обеспечивают российские спецслужбы, то ли он лукавит, потому что сам не прочь воспользоваться услугами этих «нелегалов». Всё это грустно, но поделать ничего нельзя. Можно лишь задать вопрос:
– Вы не могли бы узнать, что там с пленником?
– Это кто такой?
– Достаточно сказать слово «пленник», и там поймут. Поверьте, это очень важно! Дело в том, что у них есть «крот», он может быть связующим звеном между пленником и кем-то из наших фигурантов. Если это будет доказано, тогда появится убойный аргумент, которого так не хватает.
– Ладно, я попробую.
Ну что ж, хотя бы так. А то ведь может угаснуть последняя надежда.
– И что, никаких подвижек наверху?
– Да нет, пока всё тихо, – и тут словно бы вспомнил: – Впрочем, есть одна новость, радостная или не очень, это как кому понравится. Завтра о ней сообщат… В общем, известный вам фонд «Благо» приказал долго жить.
– Ликвидировали?
– Да нет, нашли нового хозяина и сменили название. Теперь с нашей «жертвой» он никак не связан.
«Вот оно как! Идельсона вывели из-под удара, а дело решили спустить на тормозах». Элен поняла, что никакой компромат ей не поможет – простят и олигарха, и того, кто к нему благоволил, получая за это солидные подачки. Проблема в том, что юридически всё вроде бы чисто, никак не подкопаешься, а морально-этическая сторона не волнует никого.
Егор для них – это совсем другое дело. Фактически никаких преступлений он не совершал, но переступил черту, за что неизбежно следует суровое наказание. Всё потому, что подверг сомнению ту самую мораль, на которой и держится власть в любой стране, от России до Америки.
Так что же делать – сдаться на милость победителя, терпеть насилие и делать вид, что тебе приятно? Но то, что она делает здесь, в Париже, это и есть попытка заслужить прощение – не для себя, а для Егора. И пока есть хоть малейший шанс на успех, надо продолжать начатое дело… И тут опять Элен почувствовала – что-то здесь не так, что-то упустила… Ну так и есть! Будет ли справедливо отдать Лехницкого на растерзание полковнику в обмен на снисхождение Егору? И чем тогда её мораль отличается от их мерзостной морали? Вот говорят, что Лехницкий помогал коррупционерам, переправляя нелегально нажитые деньги за рубеж. А что если поклёп? Если Егора так подставили, могли и Лехницкого обвинить в том, чего он не совершал.
Пришла пора встретиться с Лехницким. Снова придётся использовать камуфляж, снова уходить от слежки так, чтобы никто не заподозрил её в том, что намерена совершить что-нибудь противозаконное. Подручных полковника вроде бы удалось вывести из игры, но теперь следить за ней могут сотрудники этого майора, у них опыта побольше. Что поделаешь – придётся рисковать.
Когда Лехницкий слушал рассказ Элен о последних событиях, сначала удивлялся её фантазии, захват людей полковника его порадовал, однако то, что произошло с фондом «Благо», очень огорчило. Всё потому, что сразу понял то, что стало понятным и Элен – их бросили на произвол судьбы, и теперь придётся рассчитывать только на себя.
Нельзя сказать, что совет в гостинице «Бристоль» начался на грустной ноте – оба уже привыкли к тому, что в любой момент можно получить удар исподтишка, только успевай уворачиваться. Теперь для них стало делом принципа не только спасти себя и своих близких, но и наказать преступников. Это напоминало шахматную партию, потери в которой неизбежны, но нужно было так всё рассчитать, чтобы поставить короля перед выбором – либо получишь мат, либо будем договариваться. Чёрный король в данном случае – это Идельсон. В результате рокировки он ушёл из-под удара, который намечался по центру, с помощью органов государственной власти, правоохранительной системы. Теперь король находится в самом углу доски, под защитой нескольких фигур, и вся надежда только на прорыв белых пешек по краю. Возможно, это противоречит шахматным канонам, но почему не попытаться, если нет другого выхода?
К этой аналогии они пришли, но вот вопрос – кто выступит в роли пешки, этой маленькой фигуры, почти незаметной рядом с ферзём или ладьёй? Нужен человек, так или иначе связанный с Идельсоном, причём из самых незаметных. И тут в голову Элен пришла идея:
– А что если использовать одного из тех наёмников, которых задержала полиция у банка, когда собирались отобрать у меня компромат, тот, которого у меня не было?
Лехницкий замотал головой:
– Нереально! Во-первых, никто его тебе не выдаст…
– Это я беру на себя.
– А во-вторых, нет никакой гарантии, что он нас не сдаст, не переметнётся обратно на их сторону.
– А ты подумай, что главное для наёмника.
Лехницкий хлопнул себя по лбу:
– Деньги! Элен, ты как всегда права. Если предложим солидный куш по окончании операции, он не откажется.
– Но где такие деньги взять?
– Это не проблема. У меня есть заначка и в Париже, и в Швейцарии.
Элен еле сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. Маленькая проблема решена, но как этого наёмника использовать? Лехницкий предложил вполне разумный вариант:
– У него же есть друзья в Москве, те же коллеги по «частной армии».
– Ты собираешься оплачивать и их работу?
– Чего
