Отец Георгий, иронически прищурившись, спросил маститого врача и широко образованного человека:
— Ну-с, как живут без старца? Чудес над гробом еще нет? И получил неожиданно серьезный ответ:
— Вы посмотрели бы, как к нему наследник относился! Во время этой болезни приходит к нему матрос Деревенько и говорит: «Я в церкви молился за вас, и вы помолитесь святым, чтобы они помогли вам выздороветь…» А наследник ему отвечает: нет теперь больше святых! Был святой — Григорий Ефимович, но его убили! Теперь лечат меня и молятся, а пользы нет. А он, бывало, принесет мне яблоко, погладит по больному месту, и мне сразу делается легче. Вот вам и «старец», вот и смейтесь над чудесами!
Но, да бог с ним, с профессором Федоровым этим, ведь не для медиков про зелье сочинялось!
Это сочинялось для тех, кто делал политику. А в этом смысле вся клеветническая бессмыслица о «загадочном зелье» давала ловкому Маленькому и его другу Дмитрию целый воз выгод.
Клевета давала возможность, убив Распутина, ловко уйти от различных «неудобных» вопросов.
А вопросы стали задавать сразу же после убийства, участие в котором Дмитрия так несчастливо для него открылось.
И первым, кто задал первый вопрос, был «спасенный» дядей Дмитрием наследник.
Как мы знаем, наследник Алексей вернулся из Ставки с отцом, которого срочным письмом вызвала в Петроград императрица, и уже в Петрограде узнал о смерти Григория Распутина.
«Кто теперь поможет мне, когда я буду болеть?» — спросит он, зарывшись заплаканным лицом в сиреневую портьеру в будуаре своей матери.
К большому счастью для Дмитрия, он, высланный из Петрограда в далекую Персию, больше никогда в этой жизни не встретился со своим маленьким родственником, который любил дядю Дмитрия как самого любимого своего дядю. Ему не пришлось смотреть в глаза мальчику… и не пришлось отвечать ему.
Вторым задал ему «неудобный» вопрос отец, великий князь Павел Александрович. Спешно приехав в Петроград, он спросит Дмитрия, что заставило его принять участие в этом деле? И вот отцу-то Дмитрий ответит без запинки, по заранее приготовленному тексту, в строгом соответствии с тщательно продуманной друзьями версией:
«Я думал, что государь сам не верил в чудесное влияние Распутина ни в отношении своего сына, ни в отношении политических событий. Но он понимал, что удалить его собственной властью — значит пойти на конфликт с государыней, я надеялся, что мое имя, замешанное в этом деле, поможет царю справиться с трудной задачей — удалить Распутина от двора»!
И ответ сына полностью успокоил великого князя Павла Александровича. Сын, становясь убийцей, преследовал благородную цель, он ни на йоту не преступил присяги, данной государю! Он, рискуя жизнью и бессмертной своей душой, спасал монарха и монархию в лице будущего монарха.
Как видите, клевета, успела замутить глаза, задуть уши и самоотверженно трудилась на благо своих создателей.
Поверил ли сыну великий князь Павел Александрович?
Наверняка поверил.
Люди охотно верят тому, во что им верить удобно!
И в этой вере отец юного Дмитрия был не одинок. Все, кто занимались тогда политикой, а сложно найти в России человека, который накануне революции ею бы не занимался, свято уверовали в «святые» намерения Дмитрия и Маленького Феликса.
И это была не первая… и, уж конечно, не последняя клевета, зачатая и рожденная двумя друзьями.
ОДА ДАНТЕСАМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
Почему они убили?
Потому, что спасали государя и его сына. И еще потому, что были благородные убийцы не только «спасителями монарха».
Они были «спасителями России».
Они, рискуя всем, спасали Россию от «национального позора», позора заключения сепаратного мира с Германией. Они спасали Родину от «Гришки Распутина — немецкого шпиона».
Теперь…
…мы отправимся к лицу, имеющему большое влияние на события, разворачивающиеся в предреволюционной России. К послу Франции, союзной державы, принимающей участие в войне. {49}
Почему так важно побывать нам в особняке французского посольства?
Мы отправляемся к французскому посланнику, чтобы лично присутствовать при таинстве рождения клеветы об измене Распутина и императрицы.
Давно в тайниках душ послов союзных держав поселилось нервозное беспокойство.
Союзников без конца расстраивают слухи, циркулирующие в российских кругах, в некоторых газетах нейтральных стран, да и у них на родине, что их главный партнер Россия готова выйти из игры и заключить мир с врагом — Германией. За дверями союзных посольств давно уже предаются размышлениям философского свойства: а может ли быть дым без огня?
На дворе октябрь и зябко. В кабинете трещит дровами камин.
За столом в кабинете посольства Республики Франция собрались за секретной беседой двое — сам хозяин, французский посланник, обходительный и приятный во всех отношениях господин Палеолог, и некто, лица которого мы не видим, но которого сам хозяин именует высокопоставленным придворным сановником Э.
За окном посольства Франции опадают замешкавшиеся осенние листы. Собеседники симпатично картавят французским.
Некто Э., выпив шампанского и пустив в потолок стройную струю папиросного дыма, смело задает посланнику вопрос:
— Чего вы ждете, господин посол, чтобы положить конец предательству в российских правительственных верхах?
Посол отвечает, что ждет доказательств «предательства», чтобы сформулировать обвинения. Немного подумав, посол указывает гостю, что официально, царское правительство не в чем обвинить — его поступки совершенно корректны, и все его заявления сводятся к утверждению, что Россия будет воевать вместе с союзниками до победного конца…
Помолчав, посол добавляет:
— Вы сделали бы нам выдающуюся услугу, если бы могли указать положительный факт, подтверждающий ваше мнение…
Некто Э. отвечает, что не знает никаких положительных фактов, но для него измена совершенно очевидна… и он спрашивает посла: неужели он, посол, измены не видит?
Недостаточно, чтобы я видел. Надо, чтобы я в состоянии был показать ее сначала моему правительству, а потом царю. Нельзя начинать такое серьезное дело без малейших доказательств…
И господин посол просит своего гостя сформулировать то, что он называет изменой, настаивая, впрочем, что без доказательств он будет воспринимать слова своего высокопоставленного гостя всего лишь как гипотезу…
Некто Э. заявляет послу, что Распутин и некоторые царские министры имеют второстепенное значение, и все они находятся в руках анонимного и могущественного круга. Этот анонимный круг через Распутина держит в руках императрицу, а через императрицу — императора. Их цель — заключение мира с Германией.
Посол прерывает собеседника разумным и логичным возражением. Он говорит, что совершенно непохоже, что императора кто-то держит в руках и что его будут когда-нибудь держать в руках те, кто добивается мира с Вильгельмом. Поведение Николая Второго говорит о том, что он никогда не позволит отделить себя от союзников…
И вот теперь, пожалуйста, будьте внимательны. Сейчас мы услышим очень важное заявление. Некто Э. находит контраргумент на логичное возражение своего собеседника:
— …В таком случае императора убьют… или заставят отречься от престола!
Посол ошеломлен…
— Отречься? В пользу кого? Как вы представляете себе отречение императора?!!
— В пользу своего сына под регентством императрицы. В этом и состоит план, будьте уверены! Для того чтобы достигнуть своих целей, они не остановятся ни перед чем.
Вот так-то!
Не будем цепляться за загадку псевдонима Э.
Хотя аналогия очевидна…
Вот текст шифрованной телеграммы, отправленной британским резидентом {50} своему правительству: «Князь Юсупов, он же граф Сумароков-Эльстон — тот самый граф Эльстон, который два года назад блистал в лондонском свете. Совершенно правильным оказалось наше представление о его, совершенно исключительном, положении в обществе».
Граф Эльстон? Ну и что?
Что с того, что Маленький часто называл себя так — граф Эльстон, блистая за границей? Это мог быть и не он…
Но отметим, что загадочный Э. сам признает, что не располагает никакими конкретными фактами, подтверждающими его эффектную версию.
Это первое.
Второе, и самое важное: почему появляется на свет клевета об «измене и дворцовом перевороте»?
Действительно, а как иначе можно объяснить то, что необъяснимо для тех, кто ежедневно встречаясь с императором, ежесекундно убеждается, что ни сам император, ни поведение его министров не предвещают грядущую измену союзникам? А версия о «дворцовом перевороте» объясняет все!
