Сергей Норка - Инквизитор

В трубке послышались гудки.

Я сбежал по лестнице во двор, открыл красные «жигули» и запустил движок. Переехал Дворцовый мост и помчался по пустынному Невскому. Поворот. Владимирская площадь. Загородная. Сбросил скорость, всматриваясь в номера домов. Дом 12. Возле подъезда две машины. Водители с фотоаппаратами стояли возле одной из них и о чем-то оживленно разговаривали. Я подошел и представился. Они, в свою очередь, протянули мне визитки. «Вечерний Санкт-Петербург» и «Вестник Санкт-Петербурга».

— Ну что, ждем еще двоих, согласно инструкции?

— Ждем пять минут. Сбор в пять тридцать. Сейчас пять двадцать пять.

Через две минуты подъехали еще две машины, и два парня с фотоаппаратами представились:

— «Криминальная хроника».

— «Известия».

Корреспондент «Известий» как представитель самой крупной газеты взял на себя руководство.

— Сейчас посмотрим, что там, и если что-нибудь интересное, поедем ко мне и обсудим, как давать. Пошли.

Мы один за другим вошли в парадную, и я почувствовал, как что-то оборвалось у меня внутри, а по коже побежали мурашки. Я был готов ко всему, хотя бедное воображение не шло дальше десятка детских трупов, изрезанных ножами. То, что я увидел, было за пределами моего воображения.

На ступеньках двумя рядами по трое сидели шесть восковых статуй с голыми черепами. Они сидели в одинаковых позах, не шевелясь, уставив взгляды широко раскрытых глаз куда-то в пространство, как бы сквозь нас. В первый момент у меня даже мелькнула мысль о розыгрыше. НО ОНИ ДЫШАЛИ!

Мои случайные товарищи застыли с открытыми ртами и тоже стали напоминать восковые статуи. На ватных ногах я подошел к лестнице. Мои коллеги также какой-то деревянной походкой приблизились к первой ступеньке.

Парни сидели, положив руки на колени, и не шевелились. На лбу у каждого виднелась свежая татуировка. Толстыми буквами было вытатуировано только одно слово: «БАНДИТ».

Присмотревшись, я понял, что они СЛЕПЫЕ.

— Кто вы? — хриплым голосом спросил корреспондент «Известий».

Они молчали.

Журналисты опомнились. Защелкали фотоаппараты, и магниевые вспышки осветили подъезд. Я увидел листок белой бумаги. Наклонился, поднял.

«Святая тайная инквизиция, будучи милосердной, не лишила жизни этих насильников и убийц. Им дана возможность на покаяние перед Господом и перед людьми.

Берегитесь, дети Антихриста! Вы не боитесь общества. Вы не боитесь государства. Вы не боитесь Бога. Вы будете трепетать от страха перед Святой тайной инквизицией».

Я повернулся к своим коллегам.

— Быстро. Вызывайте милицию и скорую помощь. Шесть машин.

Корреспондент «Известий» остался со мной, остальные торопливо вышли на улицу. Я посмотрел на часы. Шесть двадцать. Интересно, когда их здесь посадили? И как долго они будут в прострации? Видимо, им вкололи какое-то психотропное средство, которое парализует все: и тело, и волю, и мысли.

Мой коллега продолжал изучать этих живых покойников. Прошло минут десять, он повернулся ко мне.

— Наверно, накололи аминазином или еще какой-то дрянью. Интересно, как их ослепили? Операцию, наверно, делали.

Первой приехала оперативная группа из районного отделения милиции. По тому как они сравнительно спокойно отнеслись к происходящему, я понял, что они были к этому готовы. Поэтому при проверке документов, предъявив капитану удостоверение «Президентского канала», я попросил его отойти со мной в сторону на пару слов.

— У меня сложилось впечатление, что вы морально были готовы к столь необычному происшествию.

Капитан усмехнулся и сказал:

— Оперативная информация о подобных происшествиях, а это уже восьмое, начала поступать в отделения с трех часов ночи.

— А кто информировал?

— Дежурный по городу.

— А его кто?

— Такие же, как вы, журналисты. Репортажи, так сказать, с мест происшествия.

— Что вы об этом думаете?

Он развел руками.

— Пока ничего. За двадцать лет службы повидал всякое, но такое впервые. Серьезные ребята работают. С выдумкой.

Пока мы беседовали, оперативники обыскали пострадавших, в карманах у них они обнаружили какие-то бумаги.

В парадную вошли санитары и остановились как вкопанные. Не были готовы к столь неприятной неожиданности. Пожилая врачиха проинструктировала их, как обращаться с потерпевшими. Санитары, молодые парни, судя по всему студенты, начали поднимать несчастных «бандитов» и по одному выводить на улицу.

Вышли и мы. Наконец-то я увидел свет и вдохнул свежий воздух.

Капитан попросил нас не отлучаться из города и дал подписать наскоро написанный одним из оперативников протокол. Я опять обратился к нему.

— Видите ли, господин капитан, у меня кончается командировка и вечером я должен уехать в Москву. Всю информацию вы можете получить у сотрудников нашего корпункта. Ведь это они переговаривались по телефону с преступниками.

— Хорошо. Дайте только свои координаты в Москве.

Я назвал свой служебный телефон.

Несмотря на попытки назойливого «известинца» собрать нас на совещание, посвященное сегодняшнему событию, мы все дружно расселись по машинам и разъехались в разные стороны.

Приехал в корпункт я около десяти, поскольку решил все-таки заскочить к родственникам и заодно позавтракать.

В корпункте сидел один Мяша. Харя был на задании. По безмятежному Мяшиному лицу я понял, что информация об акции Святой инквизиции по городу еще не разошлась. Ну и работнички. И за что им Саня деньги платит? Я молча выложил перед ним ключи от машины и сказал со вздохом:

— Наволочку хоть бы постирали, стратеги.

— Ну что там?

— Там ничего. Семейная сцена. Муж набил морду жене за государственную измену. А если серьезно, то запомни. В работе журналиста не бывает мелочей, так же как в работе следователя или разведчика. Или врача. Или укладчика парашютов.

Мяша изобразил на лице обиду, но жизнерадостность взяла верх.

— Ну ладно. Не брюзжи. Имей снисхождение к молодым специалистам. Тебе уже два раза звонил главный.

Я набрал номер главного редактора. Саня ответил сразу. Услышав мой голос, он аж взвыл.

— Немедленно выезжай. Здесь такое творится!

— Что именно?

— Не по телефону.

— Ну намеком.

— Та писулька, которую я вам в понедельник зачитал, оказалась не шуткой. Весь город на ушах стоит. Выезжай как можно скорее.

— Я не уеду раньше вечера.

— В два часа отходит скорый. В семь я жду тебя в редакции.

В шесть часов вечера я уже был в Москве. Билетов в кассах Московского вокзала, естественно, не было, но магическая книжечка произвела на кассиршу впечатление. Не знаю только, что сыграло роль в том, что она задействовала бронь, инструкция или то, что она была поклонницей А. Г. Невзорова, подписавшего мое удостоверение?

Саня начал с традиционного вопроса:

— Как съездил?

— «Демиков» уже нет в «Крестах». Распустили по домам.

— Во-первых, не «демиков», а демократов. Во-вторых, сейчас не до них. Ты знаешь, что здесь происходит?

— Знаю.

— Откуда?

— В Питере происходит то же самое. Святая инквизиция приступила к воспитательной работе.

Я вкратце пересказал ему события, свидетелем которых стал несколько часов назад. Саня задумался и закурил, что свидетельствовало о его крайнем возбуждении, ибо здоровье Саня берег.

— Прежде чем рассказать тебе о том, что происходит в Москве и в других городах, откуда наши корреспонденты прислали информацию, я хочу сразу же сказать, чего мы от тебя ждем. В стране образовалась негосударственная структура, которая борется с преступностью преступными же средствами. Какой-то незаконный суд, точнее — самосуд. Что это означает? Это означает, что политика диктатора в области внутренней безопасности полностью провалилась и спровоцировала появление новых форм беззакония. Она заставила честных граждан объединиться в преступное сообщество с целью противостоять преступному миру.

— Ты имеешь ввиду Святую инквизицию?

— Именно.

— Что же произошло в мое отсутствие здесь?