Дейли сидел очень тихо, — видать, и он вместе с Мэнкупом повторял сегодняшние маршруты. Все это было так, и все же Мун был в состоянии совершенно прозаическим голосом задать прозаический вопрос:
— За пивом еще не послали?
Дейли, очнувшись, перевел с некоторым опозданием.
— Ждали только вас. — Боденштерн рассеянно просматривал протоколы допроса. — Хотя никакие деликатесы все равно не смогу предложить. Рихтеру придется забежать в ближайшую обжорку. Всех остальных я отпустил, а оставаться один на один с алчущей крови газетной сворой боюсь. Енсен не в счет, он слишком тщедушен и интеллигентен, даже для умственного мордобоя.
— Я заходил только что на кухню. — Мун сел. — Большущий холодильник! Набит продуктами, словно для длительной осады.
— Все равно придется посылать…
— И пиво есть! — Мун успокоил Боденштерна.
— Это я понимаю! — Боденштерн ухмыльнулся. — В таком случае можно откупорить и вторую бутылку шампанского! За упокой его души!
— Но Магда Цвиккау осталась без сигарет.
— Да их тут полно, — отмахнулся Боденштерн. — В письменном ящике начатая пачка и тут тоже. — Он открыл зеркальный пластиковый секретер. На полке, наполовину погребенные рукописью, лежали еще несколько пачек.
— Это сигареты «Реметсма-60», — пробормотал Енсен, вынимая из целлофанового пакетика найденный окурок, — а в пепельнице лежала сигарета марки «Рамзес».
— При вашем пристрастии к щепоткам пепла и чужой шерстинке на костюме это непростительно, Енсен, — пожурил его Боденштерн. — Надо было выяснить сразу же, кто…
— Извините, господин комиссар, вы запретили мне делать обыск!
— Откуда мне было знать, что Мэнкуп курит другую марку? — Боденштерн пожал плечами. — Я сам на пачки наткнулся только что, причем совершенно случайно. Снимите с окурка отпечатки!
— Успеется, — сказал Мун. — Сначала надо позвонить жене Мэнкупа.
Енсен набрал номер.
— Госпожи Мэнкуп нет дома! — отозвался на том конце глуховатый мужской голос.
— Где же она?
— Только что уехала.
— Уехала! — закрыв рукой мембрану, сообщил Енсен с азартом выследившего дичь охотника. — Кто говорит? — только теперь он догадался спросить.
— Слуга. А вы кто будете? — настороженно спросил мужской голос.
— Криминал-ассистент Енсен! — Укоризненный взгляд комиссара на этот раз не подействовал. — Из полиции! — повторил он с ударением.
— Что-нибудь с господином Мэнкупом? — тревожно выдохнул слуга.
— Это она вам говорила?
— Нет, госпожа Мэнкуп ничего не сказала. Только велела уложить чемодан.
— Она была чем-то встревожена?
— Как будто нет. Я просто из-за того, что все так неожиданно. Явилась полчаса назад и сразу же опять уехала.
— Так она даже не ночевала дома?
— Нет, ушла около десяти и приказала не ждать.
— Вы не знаете, на какой вокзал она поехала? — Откровенные ответы слуги позволили надеяться, что и на этот раз он ответит без утайки.
— На вокзал? — повторил слуга. — Не думаю. В таких случаях она посылает меня за билетами. А на этот раз велела только заказать такси.
— Заказать! — обрадовался Енсен. Вызов давал возможность установить номер машины. — По какому телефону вы заказывали?
— 75–23.
— Не морочьте мне голову! — Интеллигентного Енсена тоже можно было вывести из себя. — В Гамбурге нет четырехзначных цифр.
— Это номер такси, а не телефона! — с достоинством объяснил слуга. — Вы мне так и не сказали, что произошло?
Но Енсен уже бросил трубку. Боденштерн механически проворчал:
— Чепуха! — Но, вспомнив наставления начальства, тут же соединился с пунктом оперативного оповещения: — Говорит комиссар Боденштерн! Уби-комиссия! Срочность первая! Задержать такси с номером 75–23. Водителя с пассажиром немедленно доставить ко мне! — И он назвал адрес.
Боденштерн не успел еще отойти от телефона, когда раздался звонок.
— Господина Мэнкупа! — попросил тревожный голос.
— Умер!
— Я так и знал! — на том конце раздался глухой крик.
— Кто говорит? — рявкнул Боденштерн.
Тишина. Потом гудки. Абонент отключился, не назвав своего имени.
— Дейли, отнесите Магде сигареты, — попросил Мун, потом вернулся к Енсену: — Сейчас, пожалуй, самое время для приложения вашей гипотезы… Говорят, идеи висят в воздухе. Я думал о том же, что и вы. Но при помощи небольшой проверки убедился: впусти Мэнкуп гостя сам, мы с Дейли, сидя в своей комнате, услышали бы приглушенные голоса, не говоря уже о звонке.
— В вашей комнате был включен телевизор, — напомнил Енсен.
— Несмотря на это, до нас донесся бой часов. А вот звук открываемой двери мы бы не слышали. Я специально проверил это при помощи Дейли. Значит, единственная реальность — гость Мэнкупа имел собственный ключ.
— Все совпадает! — обрадовался Енсен.
— Лишь при четырех условиях: Мэнкуп ожидал именно жену, а не кого-нибудь другого, звонил из ресторана ей, сообщил, что друзья останутся у него ночевать, и к тому же информировал о нашем приезде. Войдя с собственным ключом, она первым делом заперла нас. Догадаться, в какой мы комнате, для нее не составляло труда, ибо все остальные постоянно занимали его друзья.
— Филигранная работа! — Помрачневший было Боденштерн все же не удержался от профессионального восхищения. Что касается Енсена, то он на радостях даже чертыхнулся. Мун прислушался к приглушенному дребезжанию дверного звонка. — Вот видите! — Боденштерн повернулся к своему помощнику. — Звонок слышен даже здесь! Итак, или убийца воспользовался своим ключом, или же такового вообще не было. По-моему, есть только два пути. Арестовать на основании расплывчатых подозрений жену Мэнкупа, представительницу старинного дворянского рода, или же вернуться к гётевскому стихотворению, проколотому насквозь стрелами вашей иронии, но тем не менее единственной существенной находке.
— И с ним к самоубийству? — Мун кивнул. — Ничего не получится, господин комиссар! Как только вы наконец потрудитесь отдать распоряжение о тщательном обыске, к которому я бы присовокупил отпечатки пальцев всех присутствующих…
— Включая меня? — ухмыльнулся Боденштерн.
— Ваша кандидатура, к сожалению, отпадает. — Мун любезно улыбнулся. — Хотя бы потому, что вы, как опытный криминалист, не оставили бы никаких улик и не проявили бы столь неумное для настоящего преступника усердие выдавать черное за белое. Что касается замолкших птичек, спокойных вершин и как там еще было, то я убежден, что это отрывок из статьи Мэнкупа. Надо только… — Муну не удалось договорить.
Дверь открылась. Сопровождаемый Дейли, в комнату шагнул складно скроенный коротыш в спортивном костюме, с чуть съехавшим набок галстуком. Под мышкой он держал солидный портфель из свиной кожи.
— Добрый вечер, господа! А где же господин Мэнкуп?
Гость был явно навеселе, иначе чуть пораньше заметил бы мундир сидевшего в тени Боденштерна.
— Полиция! — Он сразу протрезвел. — Что случилось? — Только теперь он заметил траурные лица присутствующих. — Убили? — Он присел на край стула и непослушными пальцами принялся поправлять галстук. Портфель с глухим шумом ударился о пол.
— Задавать вопросы буду я! — Боденштерн встал и поправил ремни. — Комиссар Боденштерн из Уби-комиссии. Что вы тут делаете? Что вам известно о смерти Мэнкупа?
— Ничего, ровно ничего, — прошептал гость. — То есть я хочу сказать… Иохен Клайн! — представился он. — Из нотариальной конторы «Клайн и сын». — Несмотря на свой явный испуг, он не забыл поклониться.
— Клайн? Еврей? — тихо спросил комиссар. Нотариус был блондином с синими глазами и абсолютно прямым носом. Однако ни эти обманчивые внешние приметы, ни даже исконно нордическое имя Иохен не ввели Боденштерна в заблуждение.
— Господин Клайн, вы имеете полное право не отвечать на этот вопрос! — резко сказал Енсен и чуть мягче добавил: — Как ассистент господина Боденштерна, я извиняюсь за него.
— Не отвечать? Почему же? Охотно отвечу! — С каждым словом уверенность возвращалась к нотариусу. — Да, я еврей! — Он повернулся к Боденштерну: — Вы случайно не служили при Гитлере в комиссии по установлению арийской принадлежности?
Боденштерн что-то прорычал.
— Спасибо! — отмахнулся Клайн. — Будем считать инцидент исчерпанным.
— Это вам, должно быть, звонил Мэнкуп сегодня вечером из ресторана «Розарий»? — догадался Дейли.
— Моему отцу. Я младший компаньон фирмы. Господин Мэнкуп сказал, что уже собирается домой, просил приехать через полчаса. Отец не смог — сердечный приступ… А я гостил у друзей. Это далеко. Пока я заехал домой за завещанием, пока что…
— Вы должны были привезти Мэнкупу завещание?
— Не совсем. Но господин Мэнкуп настаивал на немедленном приезде. Сначала отец подумал, что это насчет контракта… — Клайн обвел взглядом присутствующих. — Кто из вас Мун? Кто Дейли?… Рад познакомиться! — Он пожал руку. — Отец объяснил Мэнкупу, что достаточно ваших подписей, чтобы придать ему законную силу, нотариальное заверение только формальность, с которой можно обождать до утра. Но господин Мэнкуп продолжал настаивать на немедленном приезде… Кстати, вы уже подписали?
