банкира Варбург понял, что попал в точку или, по крайней мере, внес крайне интересное предложение.
— Ну, а кто, по-вашему, будет акционерами этой самой системы?
— Это сейчас не главный вопрос. Это должен быть консорциум самых влиятельных банкиров Америки, Англии и Европы. За этими людьми должны стоять все реальные капиталы мира. Конкретные доли в этом бизнесе — вопрос не моего уровня, но я предполагаю, что он решится незадолго перед принятием законопроекта. Участие в Системе — это не только миллиардные прибыли, но и огромная ответственность перед страной и миром, это также следует помнить.
Молчавший до этого Олдрич хмыкнул и обвел окружающих сверлящим взглядом:
— Джентльмены, я единственный среди вас — политик, а не финансист. Как будет работать Резерв при наступлении очередного кризиса, войны или любого другого потрясения? Вы будете готовы покрыть весь дефицит расходов из своих личных капиталов?
Варбург понимающе кивнул:
— Чтобы этого не произошло, система должна работать так, чтобы всегда быть в плюсе. Громадном плюсе. Банку не будет ничего стоить печатать доллары. Коммерческим банкам они ссужаются под учетную ставку, которая может колебаться от двух до пяти процентов и даже выше в случае инфляции. Дальше — банки ссужают средства своим клиентам под еще более высокие проценты. У самой Системы денег не будет — не считая скромного бюджета на содержание ее небольших офисов и мелких клерков. Доллары ей самой попросту не нужны, ведь она их печатает в любом количестве.
— В чем же тогда смысл? Зачем нужен банк без денег, только печатающий их для других?
— Помните про учетную ставку? Это игра, похожая на ту, когда, пока звучит музыка, участники ходят по кругу, затем музыка внезапно смолкает, и каждому нужно успеть сесть на стул. Проблема в том, что стульев всегда на один меньше, чем людей, и кто-то каждый раз остается ни с чем, выбывая из игры. Здесь — то же самое. Простая математическая закономерность. Если вы просто делаете деньги, а затем даете их в кредит экономике под четыре процента, то затем, поскольку система — единственный источник денег, примерно четыре процента всего богатства страны каждый год — это ваша гарантированная прибыль, получаемая… ну, скажем, почти из воздуха.
— Но каким образом ее получат акционеры? Они ведь не могут напечатать деньги, чтобы заплатить дивиденды самим себе — ни технически, ни тем более в рамках закона.
— Долги. Когда-нибудь им станет должна вся Америка, а может быть, и весь мир. По законам математики долги должны накапливаться как снежный ком. Сначала проблемные должники появятся у коммерческих банков, которые запросят у Резерва больше средств для покрытия их дефицита. Затем, исчерпав лимиты в Системе, банки придут к ее акционерам, прося взаймы у них, даже не подозревая, что так все и было задумано. В первый же кризис должниками станут крупнейшие компании, затем за кредитами выстроятся в очередь целые государства. По моим расчетам, меньше чем через какие-то полвека больше половины всей мировой собственности через долги будет контролироваться акционерами Системы. Разумеется, при условии, что Система еще будет существовать, а доллары окончательно вытеснят фунты и станут доминирующей мировой валютой. Впрочем, кажется, я заглядываю слишком далеко…
Олдрич нервно теребил в руках сигару, которую вот уже полминуты тщетно пытался разжечь. Вандерлип молчал, опустив голову.
— Если закон о Резерве будет принят, что еще надо сделать в ближайшее время?
— В результате консолидации всех средств в Резерве у государства возникнет дефицит бюджета, который чем-то нужно покрыть. Я вижу единственный путь — введение обязательного подоходного налога на всех граждан США. Кто-то должен платить за финансовую стабильность страны.
— Вы шутите? Хотите в два счета получить революцию этих дерьмовых социалистов? Сам Джордж Вашингтон когда-то поклялся, что в Америке никогда не будет подоходного налога. Государство не имеет права залезать в карман своих свободных граждан, налогами могут облагаться только импорт и корпорации!
— При всем уважении к отцам-основателям такое положение дел безнадежно устарело. Подоходный налог — главный источник средств монархий Европы, вопрос введения его в Штатах — лишь дело времени, как я полагаю.
За окном начинало темнеть. Тучи, немного рассеявшиеся утром, вновь стали почти свинцовыми. Было что-то зловещее в этой ужасной погоде. В комнате вновь нависла гнетущая тишина, нарушаемая лишь отрывистым простуженным кашлем одного из банкиров Моргана.
Внезапно Вандерлип поднял глаза на Варбурга и спросил его медленно, очень тихо и таким тоном, словно он почти ненавидел этого неприятного, но дьявольски убедительного немца. А сам его вопрос заставил всех вздрогнуть от неожиданности:
— А Бога вы не боитесь?
Варбург ответил вполне дружелюбно:
— Это такая же монополия, как у вашего патрона Рокфеллера. Все, в том числе и мы с вами, борются за место под солнцем и также делают все, чтобы после нас процветали наши дети и внуки. И потом, разумно управляя деньгами мира за полагающееся в таком случае вознаграждение, можно принести обществу намного больше порядка, чем хаоса. В нашем, немецком понимании, порядок, Ordnung, и есть высшее благо нации. Что касается религии… Давайте адресуем этот вопрос священникам любой из христианских конфессий, раввинам или мусульманам. Я в этом вопросе не специалист, entschuldigung (прошу простить. — нем.).
При последнем замечании присутствующие оживились, напряжение момента спало. Кто-то даже улыбнулся, некоторые начали разминать затекшие конечности.
Сенатор Олдрич поднялся, задумчиво пригладив свои длинные седые усы:
— Благодарю вас, джентльмены. Мы проделали сегодня длинную дорогу и несколько утомлены. Полагаю, что на сегодня — достаточно. Слуги покажут вам ваши апартаменты, а в шесть часов нас ждет изысканный ужин с фазанами, лобстерами и отменным белым вином, любезно присланным нам в подарок из бордоских владений господ Ротшильдов. Уверен, трапеза вам понравится. Я также предлагаю пораньше лечь спать — завтра утром нам предстоит охота, после нее мы продолжим. Приятного вечера, господа, увидимся за ужином.
Последующие дни прошли в напряженной плодотворной работе. Главным источником идей оставался Варбург. Особенно горячо обсуждалась немыслимая раньше возможность искусственно управлять фазами финансового цикла: стимулировать рост фондового рынка, увеличивая предложение денег, и затем вызывать его падение, сокращая это предложение. На девятый день из-под пера Олдрича вышел объемный документ, толщиной в триста страниц, содержащий все уточненные детали и ставший предложением анонимной «инициативной группы банкиров» к конгрессу США. В этот же день Олдрич отправил несколько секретных телеграмм с коротким текстом: «План готов». Через несколько часов ему телеграфировали еще более краткий ответ: «Действуйте».
На следующее утро наконец выглянуло теплое осеннее солнце, провожая гостей клубного отеля веселыми отблесками лучиков в высыхающих лужах под бодрый цокот экипажей с
