Были сняты, многие ограничения на деятельность частных, в первую очередь крупнейших, компаний в стратегически важных отраслях — металлургии, электроэнергетике, нефтяной и угольной промышленности, тяжелом и транспортном машиностроении. Начали все сильнее раздаваться призывы постепенно денационализировать государственный сектор экономики путем распродажи частному бизнесу акций государственных предприятий. Но все это делалось под предлогом необходимости повысить эффективность и рентабельность экономики, учитывать те объективные тенденции, которые действуют в мировом хозяйстве.
Правда, правительство, надо отдать ему должное, не бросилось сразу же распродавать государственные предприятия, а проводило политику поэтапной приватизации государственного сектора. То есть оно усиливало роль частного бизнеса в экономике постепенно, как бы исподволь, продолжая при этом постоянно, по любому случаю заявлять о своей приверженности продолжению политики строительства «общества социалистического образца». От этого лозунга за три с половиной десятилетия с момента его провозглашения «отцами нации» в парламенте страны остались одни воспоминания, но публично отказаться от популярного в народе лозунга, да еще накануне предстоящих внеочередных президентских выборов, правящая партия не решалась.
Виджею никогда не нравился этот президент, хотя говорил он складно, любил поиграть на национальных чувствах простых людей, да и народ его не очень жаловал. На Востоке не любят, когда совсем еще зеленая молодежь командует старшими, а здесь средний возраст членов правительства, несмотря на то что по настоянию президента в него был введен целый ряд его молодых сторонников, многие из которых учились или дружили ранее с президентом, почти в два раза выше возраста президента. Тогда, четыре года назад, он добился победы на выборах лишь потому, что последними словами его умирающего отца — первого президента страны, активно готовившего сына, как небезосновательно утверждали злые языки, себе на замену несколько лет, были: «Если мой сын станет президентом, всем будет хорошо». Эти слова стали лозунгом на выборах, и он тогда победил, несмотря ни на что — столь велик был авторитет отца в народе, что никто из правящей партии не посмел выставить другую кандидатуру.
Но сразу после выборов в правящей партии начались, что называется, «разброд и шатание», и позиции президента с каждым днем становились все слабее. Они еще более ослабли в последние месяцы, когда экономическое положение страны резко обострилось в связи с неурожаем, усилились выступления различных сепаратистских движений в ряде провинций страны, требовавших кто большей автономии, а кто и образования независимого государства. В этих условиях президент сделал, как утверждала левая печать, свой окончательный выбор — пошел на союз с крупным частным капиталом, раздавая ему одну льготу за другой. Он расширил контакты с Западом, резко увеличил допустимый предел зарубежных коммерческих займов и, как логичное завершение, — принял условия займа Всемирного клуба.
Президент стоял перед дилеммой: или взять на себя перед самыми выборами ответственность за то, что страна за четыре года его правления подошла вплотную к финансовому краху, и ограничить рост монополий, или принять условия займа, выполнение которых повлечет новый неминуемый рост цен на продукты первой необходимости, урезание и так недостаточных расходов на социальные нужды, заставить денационализировать целый ряд крупных государственных промышленных предприятий. В течение нескольких месяцев страна ждала, что выберет президент, и он, почти не колеблясь, выбрал второе.
«Теперь, — подумал Виджей, — начнутся демонстрации, беспорядки, аресты. Куда это приведет страну — трудно даже предположить».
— А вот и чай. Что такое там передали, что погрузило вас в такую задумчивость? Все завтрашние и последующие новости я знаю наперед. Скоро, кстати, все только и будут говорить о новом напитке «Джай-тоник», способном успокоить сразу миллионы, создать у людей отличное настроение или ввергнуть их в глубокую печаль. И знаете, кто изобрел этот чудо-напиток? Наш Джай-баба, поэтому он и назван в его честь. У нас в йога-центре даже специальный испытательный отдел создан совместно с корпорацией «Биохим (Азия)» по изучению влияния напитка на психику человека. Правда, то, что я вам говорю, — новость послезавтрашняя и потому пока очень секретная.
Инспектор не спеша выпил принесенный Амритой крепко сваренный чай, поставил чашку на стол, встал с кресла.
— Извините, Амрита, мне пора идти — у меня еще одна деловая встреча назначена на сегодня, — сказал он, как бы извиняясь.
— И конечно, с какой-нибудь хорошенькой девушкой, не так ли, инспектор? — продолжила шутливым тоном Амрита.
— К сожалению, сейчас у меня на это времени совсем не хватает. К тому же не каждый день приходится знакомиться с красивыми девадаси, даже таким способом, как сегодня.
— Хорошо, сегодня я вас отпускаю. Но вы обещайте, что в ближайшее время обязательно приедете ко мне в гости — я не привыкла быть неблагодарной, и, кроме того, вы мне понравились. Дайте мне ваш телефон, я сама вам позвоню, — Амрита сказала последнюю фразу почти командирским тоном.
Виджей, несколько смутившись и даже слегка покраснев, что с ним случалось крайне редко, вынул авторучку и написал на протянутом Амритой блокноте все свои координаты. Затем молча еще раз отдал честь и направился к выходу.
— Ждите на днях моего звонка, и, могу вас уверить, не пожалеете, если придете. Я же все-таки девадаси, — сказала на прощание Амрита.
В каком-то смущенном и в то же время приподнятом настроении инспектор спустился вниз, сел в машину и выехал на улицу. Жизнь в последнее время редко делала ему что-нибудь приятное, а эта девушка Виджею очень понравилась, и перспектива вновь увидеться с ней поднимала настроение.
— Видимо, природа берет свое, а бог Кама наконец решил наградить меня за мое воздержание и хорошее поведение, — подумал Виджей, и улыбка вновь появилась на его лице.
Затем мысли о предстоящей встрече с Агарвалом, который уже давно ждет его, оттеснили куда-то все остальное. Инспектор прибавил скорость и через четверть часа подъехал к своему кварталу Старого города.
Глава восьмая
СПАСЕНИЕ УТОПАЮЩИХ
Вилли Смит открыл глаза. На улице было темно — до восхода оставался еще час. Обычно распорядок для у банкира был неизменным и точно выверенным за годы жизни на Востоке: сначала небольшая дыхательная зарядка на лужайке, потом получасовая прогулка быстрым шагом вокруг квартала, затем душ, легкий завтрак и просмотр почты, а в восемь тридцать он уже уезжал в банк.
Сегодня впервые за многие годы банкир нарушил этот распорядок и, проснувшись, остался лежать в постели. Надо было собраться с мыслями, обдумать то, что произошло за последние дни. Дела в банке шли неважно, и вся надежда на их улучшение была связана с реализацией планов «Биохима» по производству «сомы». Но больше всего сейчас его волновали два вопроса: что удалось выяснить Бенджамину в Анандпуре и как в связи с этим жить дальше? То, что Бенджамину стало что-то известно, он понял сразу после возвращения того из «логова предков», как они между собой называли полузаброшенный особняк в трех часах езды от столицы. Вилли давно хотел его продать. В нем 30 лет уже никто не жил, кроме старого слуги, которому можно было оставить флигель и поручить продолжать ухаживать за семейным кладбищем. Но на это требовалось согласие Бенджамина. Вилли запомнил пронзительный взгляд Бенджамина, которого он встретил у ворот дома в день его возвращения. Трудно было понять, чего в этом взгляде было больше — презрения, ненависти или сожаления. Вилли в то утро быстро влез в машину и уехал в банк.
На послезавтра назначены похороны Бенджамина. Ехать туда, конечно, нельзя — но как объяснить свое отсутствие на похоронах брата? Надо что-то придумать. Вчера совершенно неожиданно отыскалось завещание Бенджамина, которое он, как оказалось, составил за два дня до гибели и передал своему нотариусу. По нему наследниками объявлялись все кто попало — и этот журналист, и певичка из кабаре, и его приятельница в Лондоне, и слуга дома в Анандпуре, и старик викарий. Словом, все, кроме него, Вилли. Хорошо еще, что сейчас из-за всех этих политических дел, связанных с выборами и займом Всемирного клуба, газетам не до семейных скандалов, а то бы точно можно было попасть на первые полосы.
Мысли банкира вновь вернулись к делам. Вот уже второй месяц над «Ориент бэнк» маячит могущественная тень банковского синдиката, принадлежащего «Кэпитал корпорейшн», решившего прибрать к рукам семейное детище Смитов. Синдикатом уже скуплены почти все долги «Ориент бэнк», и одна надежда осталась на акции «Биохима», которые в случае удачи с проектом «Сома» могут оказаться для банка спасительной соломинкой. В случае же если проект постигнет неудача, с банком придется распрощаться, а следовательно, надо будет уезжать в Европу. Но туда ему дорога заказана — его бывшая жена Мэри, которой он в минуту дурацкой откровенности, будучи навеселе, поведал то, о чем даже сам старался не вспоминать, перед отъездом в Лондон поклялась, что, как только он ступит на землю Европы, она сразу же сообщит обо всем в газеты. Так что если ехать, то либо в Америку, либо в Австралию.
