Игра в дурака - Левит Ирина

— Хороши прихоти! — возмутилась Марина, и ей тут же, естественно, вторила Ирина: — Речь идет о нашем коллеге! Может, даже о его жизни!..

— Ладно, ладно, — пресек я порыв благородного гнева, — оставим это. Но я вас все равно предупреждаю: окончательное слово за Кирпичниковым, и тут я вам ничего не гарантирую. Но пока мой шеф не ответил категоричным отказом, я готов потратить на вас время. А поскольку я не собираюсь оставлять вас у себя на ночь, извольте коротко, но точно отвечать на мои вопросы. Принято?

— Вот видишь, Галка, мы же тебе говорили, что он хоть и красавчик, но очень славный мужик! — услышал я вместо ответа.

— Значит, Всеволод Желтухин работает политическим обозревателем в «Городской газете», — начал я. — И попутно подряжается для участия в избирательных кампаниях. Так?

— Так.

— Он хороший журналист?

— Самый классный политический обозреватель! — с гордостью сообщили Малышкины.

— Классный журналист, насколько я понимаю, хорошо разбирается в предмете и, по возможности, старается писать объективно. Иначе кто же будет всерьез воспринимать его писанину. Или я не прав?

— Прав.

— Но ведь работая на выборах, он своего клиента облизывает, а конкурентов обгаживает. Что же дальше с его репутацией?

— Чего уж вы так примитивно? — подала голос Галя. — В газете и на нашем сайте он публикуется под псевдонимом Жаркий. А под материалами, которые пишет на выборах, фамилии вообще ставят с фонаря. Фамилия автора здесь никого не интересует.

— Что-то я не совсем улавливаю. Получается, по четным числам Желтухин пишет объективные статьи в родную газету, а по нечетным — оды и компромат?

— Вот и нет, — заступились за коллегу Малышкины. — Сева на время выборов отпуск взял. Он, конечно, в редакции появляется, но редко. Поэтому его никто не хватился. Это Галя сегодня позвонила, сказала, что его уже три дня не видно и не слышно.

— И многие знают, чем во время отпуска занимается ваш приятель? — обратился я к Гале.

— Кому сильно надо, тот знает. Но это ничего не значит. Как будто только он один на выборах пишет. И другие есть. А вы газеты с телевидением посмотрите, радио послушайте, Интернет прошерстите — кругом заказуха. Выборы для СМИ — самый кайф. Денежки на подносе приносят.

— Насколько я понял, у Желтухина это не первая избирательная кампания и он всегда работает в одной команде. У кого?

Сестрицы переглянулись и вопросительно уставились на Галю.

— У Бреусова, — сообщила она после некоторой заминки, — Виталия Сергеевича. Он политтехнолог.

— А Бреусов на кого сейчас работает?

— На Никиту Петровича Шелеста, директора машиностроительного завода.

— Бреусов — руководитель избирательного штаба?

— Нет, он заместитель по работе со средствами массовой информации.

— И что же, он не принялся искать своего журналиста?

— А мы не знаем, — хором ответили девушки.

Мы поболтали еще с полчаса, которые не принесли мне никакой особо впечатляющей информации. За исключением нескольких деталей, а именно…

Главные претенденты на пост градоначальника — это сам мэр, Шелест и управляющий строительным трестом Саватеев.

Желтухин имеет привычку собирать досье на всякого более или менее заметного политика.

Сам Сева — человек вполне мирный, явных врагов не имеет и ни разу не высказывал Гале каких-либо опасений. В день своего исчезновения он собирался с Галей в гости, но у нее не появился, на что та обиделась и не звонила трое суток, а когда всполошилась и даже пришла к нему домой, обнаружила на столе банку с котлетами, которые принесла утром того злополучного дня, из чего сделала вывод, что Сева в собственной квартире не появлялся.

Вот и все. Ничего особенного. Однако же я был склонен верить Гале, которая напоследок заявила:

— Я давно Севке говорила, что политика — грязное дело, и он когда-нибудь вляпается по самую маковку. Лучше бы, как я, спортом занимался.

Оказалось, Галя работает на телевидении спортивным репортером. Понятно тогда, отчего она такая худая. Попробуй, побегай за этими спортсменами.

Глава 4. Варвара

— А что ты хотела? Чтобы я их выставил за дверь, хотя они, между прочим, проявили в определенной степени деликатность, предварительно позвонили и…

— Бросились тебе на грудь, — злорадно добавила я, с удовольствием представив, что если бы Ирка с Маринкой одновременной бросились на Погребецкого, то даже он бы рухнул под их тяжестью.

— В конце концов, я мужчина и в некотором роде джентльмен! — напомнил Игорь.

— Это ты расскажешь Кирпичникову. Он разрыдается от умиления и подарит тебе букет цветов, — не унималась я.

— Все-таки иногда мне хочется щелкнуть тебя в лоб, причем наповал, — признался мой лучший друг.

Нет, у него сегодня явно было повреждено чувство юмора.

— Ты, конечно, все хохмишь, — развеял мои сомнения Игорь, — а я, между прочим, считай, влип. Во-первых, сама знаешь, Гена на Малышкиных неадекватно реагирует.

Уж это точно. Он по-прежнему считает, что сестрицы тайно вынашивают какие-то авантюрные планы в своих журналистских интересах, хотя девчонки ведут себя — не подкопаешься. И вообще они славные. Нам с Игорем нравятся. А Гена почему-то все пыхтит.

— А во-вторых, здесь явно политикой попахивает. А от этого Кирпичников просто в бешеный восторг придет.

И это точно. Так обрадуется, что нас со свету сживет.

— Но, с другой стороны, — продолжил Погребецкий, — я не мог им сказать, будто нас это не касается. Я им, конечно, посоветовал в полицию обратиться, но, если вдуматься, что они могут сообщить? Барышня на три дня потеряла своего любовника? Ладно бы мужа, к этому у нас хоть с каким-то пониманием относятся, а то кавалера. Нет, я никак не мог выставить их за дверь.

— Допустим, Желтухин исчез. В редакции его не хватились, потому что он вроде как в отпуске. Но тогда его начальник по избирательному штабу Бреусов должен был бы всполошиться. — Мне это показалось логичным.

— Может, он и всполошился, но только Галя обзвонила всех приятелей, никто не знает, где Сева, и ни у кого о нем никто не спрашивал. У Гали о нем не спрашивали тоже. Тебе это не кажется странным?

— А если он не пропал? — предположила я. — Если его тот же Бреусов срочненько куда-то отправил? Галя звонила в избирательный штаб?

— Дорогуша, попробуй сама позвонить в штаб и поинтересоваться. Неужто ты свято веришь, будто тебе что-нибудь внятное сообщат? У них же там не избирательные, а прямо-таки военные штабы. Они боевые действия ведут по захвату мэрского кресла.

Погребецкий крутанулся в собственном кресле и попытался дотянуться до кофейника. Разумеется, как обычно, не дотянулся, после чего соизволил-таки проявить джентльменство в отношении меня — встал и налил в мою чашку кофе. Себя, разумеется, тоже не забыл.

— А самая большая головная боль у нас с тобой на данный момент, — «обрадовал» он, — это Гена. Вот уж кто бой устроит!..

В это время дверь распахнулась, и в кабинет ввалился любимый начальник собственной персоной.

— Кофеи распиваете? Пижоны! Люди на работе время экономят и растворимый пьют, а вы исключительно варите. У вас много свободного времени…

Гена потянул носом и, как мне показалось, довольно завистливо глянул на кофейник.

— А мы тебе тоже нальем, — сподхалимничала я.

— Да уж, хорошо бы, — вздохнул он. — Но некогда. — И, сурово глянув на Погребецкого, добавил: — Сегодня ты остаешься за главного. Я уезжаю и уже не вернусь. А ты чтобы из офиса ни ногой. Тут может один клиент появиться. Если, конечно, появится… — И довольно мрачно закончил: — У нас, между прочим, уже две недели клиентов нет. Хорошо, я дураком в свое время не был и охранное подразделение создал, а то сосали бы теперь лапу.

«Есть клиенты! Есть!» — чуть было не заорала я, но вовремя одумалась. Подставить ему сейчас Малышкиных — все равно, что собственную голову под топор.

— Ну, подруга, считай, нам повезло! — обрадовался Погребецкий, когда за Геной закрылась дверь. — У нас есть целый день, чтобы хоть в общих чертах прояснить ситуацию с Желтухиным.