— Угу. На скорую руку.
— Что-нибудь знаете о заварушке в Капитолии?
Она покачала головой:
— Меня вызвали по общей тревоге. И мне нужно успеть переодеться.
Агент пожал плечами и нажал кнопку под столом. Стальная дверь отворилась. Холленд шагнула в бетонный бункер, побежала вниз по винтовой лестнице, потом замерла, увидев кажущийся бесконечным коридор. Выложенный белым кафелем и освещенный забранными в проволочную сетку флюоресцентными лампами, этот трехсотшестидесятиярдовый туннель соединяет министерство финансов с Белым домом.
Холленд ступила на движущуюся дорожку, наподобие тех, что бывают в аэропортах, и побежала, резиновые плиты пружинили под ее ногами.
Черничный джем...
В памяти ее внезапно всплыло лицо Крофта с гримасой боли и удивления. Она вспомнила, какой легкой казалась его голова, лежавшая на ее коленях, как слова выходили изо рта с кровавыми пузырями.
Поначалу она не могла — не хотела — верить. Думала, что это его последняя хитрость, месть в форме чудовищной лжи. Но продолжала слушать, стараясь разобрать каждый слог сквозь стоны раненых и крики охранников за дверью. Даже под конец, издавая предсмертные хрипы, Крофт не каялся, а снова и снова повторял одну фамилию.
Едва он испустил дух, Холленд повернулась и увидела подползшего к ней Джонсона. Он отмахивался от медиков, кричал, чтобы они оказали помощь Брайенту. А когда опять взглянул на нее, она поняла, что он слышал большую часть признаний Крофта, так как у него был вид человека, ошеломленного ужасающей правдой. Она осознала, что Крофт облегчал перед смертью свою совесть.
Джонсон стиснул ее запястье.
— Понимаешь! — спросил он.
Холленд затрясла головой.
— Понимаешь? — повысил он голос.
— Да, да, понимаю! Но...
— Но это еще не все! Слушай и запоминай — срочно!
Где-то посреди туннеля Холленд восстановила в памяти и другие слова Джонсона. Убедившись, что она все правильно запомнила, он сообщил ей еще кое-что: о своих подозрениях, о расставленных ловушках и открытых с их помощью истинах. Затем, грубо толкнув ее, велел действовать.
Холленд вспомнила, как попятилась, как Джонсон глянул на нее с гневным укором, как закричал ей: бегом! Перед тем как его обступили медики, она увидела, что он достал телефон и набирает номер, высоко поднятой рукой запрещая приближаться тем, кто хотел помочь ему.
Дыхание ее стало тяжелым, теплый, затхлый воздух жег легкие. В пятидесяти ярдах от поворота Холленд пошатнулась и чуть не упала, ухватилась на бегу за поручень и замедлила шаг, когда увидела конец дорожки. Она находилась под Белым домом.
Коридор поворачивал направо, но Джонсон дал другой маршрут. Холленд потеряла целую минуту, ища погруженный в темноту второй выход. От тепла ее пальцев засветились кнопки кодовой панели. Она помедлила, силясь унять дрожь в руках и набирая номер, который Джонсон заставил ее запомнить.
Когда Холленд нажала последнюю кнопку, послышался гудок. Она отступила на шаг, достала пистолет и приготовилась стрелять. Джонсон предостерег ее, чтобы она не чувствовала себя в безопасности даже здесь, в девяноста футах под Овальным кабинетом.
Как и дверь в другом конце туннеля, эта открылась плавно, бесшумно. По сильному запаху машинного масла и затхлости воздуха Холленд догадалась, что этим ходом не пользовались уже давно. И все же, войдя в бетонный бункер, прижалась спиной к перилам лестницы, дуло ее пистолета было направлено на первую лестничную площадку, потом на следующую, на следующую...
* * *
Выражением лица Джонсон напоминал разозленного, загнанного в угол барсука, но медики, не обращая на это внимания, принялись за дело. Как он и требовал, они лишь перевязали рану и наложили жгут. Пуля прошла через мякоть ноги, едва задев кость. Они искали признаки шока, но увидели на его лице только неистовую ярость.
Закончив, медики ушли, оставив его, привалившимся к холодному мрамору трибуны.
Джонсон связался с контрольно-командным пунктом. Через несколько секунд его соединили с обоими постами у Белого дома на Пенсильвания-авеню. Он назвался и приказал пропустить Холленд, если она появится.
Тот же приказ получил наряд внутри Белого дома.
На этом Джонсон прекратил звонки. Сильная дергающая боль в ноге, потеря крови могли вскоре притупить сознание. Требовалось немедленно решить: понадеяться, что Холленд успеет, или объявить общую тревогу, перекрыть все ходы, превратить Белый дом в крепость?
Пока Джонсон размышлял, зазвонил телефон.
Говорил дежурный с командно-контрольного пункта, голос его звучал неуверенно:
— Только что звонили с постов. После разговора с вами они вспомнили, что Тайло уже прошла.
Джонсон уронил телефон на ковер и тихо, страшно застонал.
Ему явственно представилось: Холленд бежит по туннелю, достигает двери, набирает номер, который он заставил ее запомнить, и делает глубокий вдох, чтобы подавить страх перед входом в тесный бункер. Вот она взбирается по лестнице, напряженно прислушиваясь, пистолет в ее потной руке кажется скользким.
Вот Холленд дошла до верху, там еще одна дверь, она не заперта. С другой стороны она кажется частью стены Овального кабинета, разглядеть щели почти невозможно. Холленд распахивает ее, рассчитывая увидеть президента, пригласить его следовать за собой. Если потребуется, увести силой.
Но Холленд видит тело, обмякшее в кресле за столом. Она потрясена. И не услышит, как Уайетт Смит сделает шаг в ее сторону, как пуля расколет ей череп, не увидит, как Смит нагибается, берет пистолет у нее из руки... потом вкладывает ей в руку свой — из которого убил президента, — а ее оружие кладет к себе в наплечную кобуру.
Несколько секунд спустя, когда Смит откроет электронные замки, в кабинет ворвется охрана, директор будет стоять, не сводя глаз с изменницы, которую застрелил... но слишком поздно.
Никто не заподозрит, что это ловушка, что Смит умышленно оставил незапертой дверь, ведущую из бункера в Овальный кабинет. Так как знал, что Холленд появится и это единственная его возможность убить ее.
Слезы туманили глаза Джонсону. Он ощупью отыскал телефон и нажал кнопку, посылающую электронный импульс к отводной трубке, которую Холленд пристегнула к поясу. Предостеречь ее можно было только так.
Красный огонек замигал, но не зажегся ровным светом, означающим контакт. Холленд уже находилась в бункере, за непроницаемой железобетонной стеной...
* * *
Уайетт Смит быстро шел по коридору, ведущему к дверям Овального кабинета. Жгучую боль в пояснице он стойко сносил и не замедлял шага.
Секретарши и служащие, поднимая глаза от бумаг, смотрели на него. По их взглядам Смит понял, что они уже знают о перестрелке в сенате. Теперь директор секретной службы спешил к президенту. Охрану он удвоил; это не осталось незамеченным.
Смит кивнул агентам, стоявшим в коридоре. Пиджаки их были расстегнуты; те, что были вооружены «узи», держали пальцы на защелках футляров.
Возле дверей Овального кабинета сидел летчик с «ядерным чемоданчиком». Между двумя агентами он выглядел мальчишкой.
Смит кивнул секретарше президента, попытавшейся улыбнуться. Она нажала кнопку в столе, и электронный замок на дверях открылся. Смит помедлил, бросил последний взгляд на людей, прекративших работу, чтобы посмотреть на него, и вошел внутрь.
— Да, Уайетт, что случилось? — Президент перестал писать и поднял взгляд от бумаг. — Ты сказал, дело не терпит отлагательства.
Мой президент... Моя клятва защищать его... Моя боль...
Смит левой рукой расстегнул куртку и отвел полу. Хотел заговорить, но язык ему не повиновался.
Пастор, которого я вызвал из небытия, уже по-настоящему мертв. Крофта первой пулей с сенатской галереи я не убил. Тайло среагировала очень быстро: сама того не подозревая, чуть не убила меня. И Джонсон ворвался, вынудив меня ранить его, отняв время, которое мне требовалось на то, чтобы убрать Крофта... Крофт умирал, но был еще жив, Тайло ползла к нему...
Много ли он ей сказал? Чтобы уничтожить меня, достаточно было нескольких слов. Так что выбора не осталось...
Появляйся же, Холленд.
Смит быстро нажал кнопку, запирающую двери Овального кабинета. Едва разглядев удивленное выражение на лице президента, выхватил пистолет. Ноги его были расставлены, рука вытянута, дуло находилось самое большее в восьми футах от лба мишени.
Послышался шелест, Смита обдало потоком воздуха. С потолка упал плексигласовый колокол. Отскочив, Смит стал нажимать на спуск, однако пули попадали в трехдюймовое органическое стекло, покрывая его мелкими трещинами и сплющиваясь.
Смит поглядел на человека под колоколом, обхватившего голову руками. Потом, не оборачиваясь и не прислушиваясь, заговорил:
