– Казино! Не правда ли, оно напоминает акулью пасть? Даже сюрная скульптура местного художника не в силах затмить сей акулий символ.
– Где мы остановимся? – спросил Субботин, буквально опьяненный воздухом и запахом тонких духов, которыми благоухала автомашина. Переход из «коммунизма» в земной рай на сей раз странно подействовал на него, слишком резким оказался контраст.
– «Отель де Пари»! Кстати, месье, мы уже подъезжаем к нему.
Жак, естественно, выполнял указание Лидеров. Но то, с каким почтением произнес он название отеля, насмешило Субботина. Как в СССР одесситы, не уставая, твердят, что их Одесса – самый лучший город мира, так и месье Жак расхваливал Монте-Карло. Хотя впервые прибывшему сюда человеку эта характеристика не показалась бы чрезмерной. Жак, поселив Субботина в небольшом, но уютном люксе с видом на море, сразу же повел знакомить его с достопримечательностями отеля. Они медленно прошли по зеркальным полам округлого зала, на каждом шагу встречаясь с какими-то шейхами и титулованными особами. Осмотрели игровой автомат. «Однорукий бандит», который был с квартиру, занимаемую в Старососненске Субботиным, зимний сад с экзотическими растениями со всех концов света произвели на Субботина меньшее впечатление, чем голубой бассейн прямо в центре отеля. Посидев некоторое время в варьете, Жак тепло распрощался с Субботиным, протянув ему пластиковую карточку, с помощью которой он мог бы рассчитываться в магазинах и ресторанах.
– Благодарю вас за все, Жак, но…
– Вас найдут, ждите вызова!
Француз сразу же понял, чего хочет этот полурусский, полуфранцуз. Им бы сразу с головой кинуться в омут дел, забыв, что сейчас они находятся в Монте-Карло, городе, где испытывают судьбу достойнейшие люди. Наверное, Ассоциация отвалила кругленькую сумму владельцам здешних заведений, если только один вход стоит 50 долларов, а вилла, снятая на период отпуска, колеблется от 70 до 100 тысяч долларов.
Расположившись на удобной софе, Субботин вспомнил факт из российской истории: одним из первых посетителей «Центрального казино» в 1863 году был Александр II, который якобы проиграл в рулетку немало золотых червонцев. Деньги хранились у придворного, и царь всякий раз едва ли не выпрашивал их для очередной партии.
«Наша рулетка куда значительней», – Субботин редко курил, но, заметив на столике непременные атрибуты «люкса»: Библию, коробку дорогих сигар и фотоаппарат, протянул руку к коробке, достал из нее ножичек для обрезания сигар, отделил кончик и закурил, вкушая необыкновенный аромат, от которого чуть-чуть закружилась голова. «Готов побиться об заклад, что именно меня Лидеры будут, как говорят русские, „сватать“ на место Первого резидента Ассоциации», – подумал он.
Оснований для этого назначения более чем достаточно: погиб генерал Ухтомский, его, несомненно, убрали заинтересованные люди, чтобы замести следы. Лично он, Субботин, не своими, конечно, руками, однако же совершил громкую диверсию – взорвал старососненский кислородно-конвертерный комплекс. Правда, его восстановили за несколько недель, но… зерно сомнения в технической загадке русских было посеяно. Наконец, ему удалось сколотить группу из криминальных элементов, готовых в нужный момент выполнить его задание. Вбит крепкий клин между законниками-фанатиками и руководством крупнейшего машиностроительного завода «Пневматика», завербован в ряды Ассоциации один из «столпов» черной металлургии России Гороховский. Этот шустряк еще не дал согласия на полное сотрудничество, но из тенет Ассоциации ему уже не вырваться. Можно было записать в свой актив знакомство с Разинковым, одним из руководителей Заречного комбината.
Субботин понимал, что после смерти Ухтомского в резиденции Ассоциации образовался вакуум, который следовало немедленно заполнить.
Размышление Субботина прервал телефонный звонок, и удивительно знакомый голос спросил по-английски:
– Добрый день, Павел! Это я!
– Извините, – на всякий случай засомневался Субботин, – с кем имею честь?
– Ай-яй-яй! – притворно засмеялся человек на другом конце провода. – Учил я вас, учил, а взамен получил такую черную неблагодарность! Ладно, прошу вас прийти в мой номер, оный располагается на одном этаже с вашим, там на дверной ручке будет висеть ключ с номером 21 Жду!
Накинув тщательно отутюженный пиджак, Субботин направился на встречу, мгновенно вспомнив этот голос. Старший преподаватель университета Нью-Джерси, он же внук одного из последних царских министров, по имени Николас. Друзьями они не были, слишком велика разница в родословной, но испытывали взаимную приязнь. Николас по-отечески относился к нему, кропотливо внушая азы психологии, устраивая замысловатые словесные игры. С тех пор как закончилась учеба, а это было лет двенадцать назад, Субботин больше не встречал сэра Николаса.
Его уже ждали. Не сам мистер Николас, а его секретарь, типичный английский чиновник, с чопорными манерами. Ни о чем не расспрашивая Субботина, жестом указал ему на дверь, отделанную под слоновую кость.
– Разрешите, мистер Николас? – Субботин смотрел на полного, седого человека с бакенбардами и не узнавал прежнего Николаса, подвижного, стройного, легкого.
– Входите, Субботин! – Николас встал навстречу гостю из России. – Ну, теперь-то признали? – широко раскинул руки. – Рад, очень рад вас видеть, дорогой мой житель варварской страны. Располагайтесь. Сейчас самое время побеседовать по душам. Что будете пить: шерри, виски, коньяк, водку?
– Вы же знаете, сэр, я не пью! – Субботин протестующе поднял руки.
– Однако в России можно научиться любым вредным привычкам.
– Не больше, чем в Штатах! – мягко отпарировал Субботин. – Вы будете проводить совещание агентуры?
– С чего вы взяли, Павел? – Николас собственноручно наполнил рюмки тягучим ликером. – Рекомендую: местное производство, почти безалкогольно. А что касается совещания, то… Мы, дорогой друг, несколько меняем тактику: созывать группы ценнейших людей вместе, ставя их под чужие глаза, неразумно. Отныне филиал штаб-квартиры Ассоциации будет находиться в Монте-Карло. И учтите, первого я пригласил из СССР вас. Цените!
– Благодарю за доверие! – вежливо склонил голову Субботин. Он взял рюмку и стал потягивать приятно пахнущий ликер, ожидая очередного хода Лидера.
– Как вам Монте-Карло?
– Райский уголок, правда, я его еще как следует не осмотрел. – Субботиным вдруг овладело сомнение в том, что этот отпрыск русской царской фамилии предложит ему пост Главного Лидера в России. Давно изучил: чем нежнее прием, тем жестче результат. Как говорят русские, «мягко стелет, да жестко спать».
– Итак, мы очень довольны вами, Павел Эдуардович! – сэр Николас поднял бесцветные глаза на Субботина. – Вот копия из банка. Взгляните, как пополнился ваш личный счет.
– О, я весьма доволен! – Субботин быстро пробежал глазами колонку цифр. Да, с такими деньгами, как у него, можно вообще отрешиться от любого рода политической и иной деятельности, купить себе виллу, яхту и…
– Это только начало, Павел, звонкое начало! Мы – идеалисты, но деньги не мешают осуществлению идей, скорее наоборот. – Сэр Николас встал, разминая ноги, прошел по мягкому ковру. – В СССР сейчас ходят слухи о деталях расстрела царской семьи. Жаль, что наши предки не дожили до нынешнего момента. Николай и его досточтимая супруга были, как известно, склонны к мальтийскому ордену, а сегодня… Наш орден вкупе с иными патриотическими и демократическими силами одерживает победу. Не так ли?
Вопрос был столь неожидан, к тому же Субботина поглощали в эти мгновения иные, грешные, мысли о резко возросшем счете в банке, что он вздрогнул. О каких победах говорит Николас? Пока это мелкие уколы, собачье тявканье, а не действие. И еще неизвестно, чем кончится вся эта история с Цвигуном и покойными Ухтомским и Щелоковым.
– Разрешите говорить откровенно, сэр?
– Это наше правило. Что вас волнует? Только, пожалуйста, не повторяйтесь, в докладных ваших мы хорошо разобрались с текстом и подтекстом.
– Необходимо укрепить руководство агентурой Ассоциации в Союзе. Сейчас наши люди «легли на дно», как говорят уголовники. Вам понятно, сэр?
– О, да, да, продолжайте!
– Действительно, агенты Ассоциации в Союзе, насколько я знаю, достойно поработали, проведен ряд глубоко продуманных акций, но результат плачевно низок.
– Дорогой друг! Вам видны лишь конкретные цели. А нам… Советский Союз вплотную подошел к грани, за которой должен наступить хаос. По глазам вижу, не верите. Зря. Наши политологи рассчитали точно. Уже через год-два-три мы начнем действовать в открытую, сокрушая колосса, и он развалится.
– У вас, сэр, потрясающий оптимизм! – съехидничал Субботин.
– Да, Павел Эдуардович, – Николас словно не заметил укола. – Буду тоже предельно откровенен: в штаб-квартире обсуждалась ваша кандидатура на место Ухтомского, но… вы не видите перспективы. Готов заключить пари: через два года начнется брожение в СССР, а чуть позже страна развалится на, образно говоря, удельные княжества.
