На рык Степаненко мгновенно отворилась дверь, и на пороге комнаты «нарисовался» один из охранников. Правую руку он держал под пиджаком, и опыт подсказал капитану, что пистолет там скорее всего не газовый.
— Иди, пожрать чего-нибудь приготовь. И второму скажи — пусть под дверью не топчется, здесь все в порядке. Понял?
Охранник молча кивнул и исчез.
— Разойтись, говоришь? — Виноградов с сомнением поморщился. — А вдруг я сразу…
— Да никуда ты не пойдешь! Уймись.
— Ну? Серьезно?
— Твоя беда в том, что ты профессионал. Ты просчитываешь последствия, как вы говорите, «перспективу» информации. Так ведь?
— Допустим.
— А что ты господам чекистам принесешь в «клювике»? А? Бредовый рассказ бабы-иностранки, которая в шпионов играет?
— А те южные ребята, которые меня?.. Убитый Баконис? Его снимки? И если этого полковника, начальника базы, потрясут?
— Слушай, Виноградов! Ну не пори ты… Сам знаешь — туфта это все. «Полкана» им не достать, а без него все остальное не склеивается, один воздух. Так, по мелочи, подгадишь, конечно, это факт! Сейчас такой момент… То-то генерал, наш общий знакомый, порадуется! А ты не помнишь, кстати, кто под тебя убивцев подсылал? Не он ли?
— А при чем тут это? Хотя…
— Ты же неглупый мужик, Виноградов. Давай так. Вариант первый. Рассчитались — разбежались. Без обид! Тебя когда в следующий раз убивать будут — выручу, без всяких там намеков на неблагодарность и тому подобное… Если, конечно, рядом окажемся.
— Ты, давай, на совесть не дави! А то разрыдаюсь.
— Грубо! И тем не менее… Второй вариант. Слушать будешь?
— Давай.
— Уже хорошо!
В дверь негромко постучали.
— Ну?
— Там готово все, — доложил охранник.
— Завтракать будешь? — повернулся к гостю хозяин. Виноградов отрицательно помотал головой. — Оставь на кухне! Попозже приду.
В прихожей стихло, и Степаненко продолжил:
— Так вот. Мы продолжаем сотрудничать. Я даю тебе расклад — на этот раз полный, все, что знаю. В конце — оплачиваю работу согласно контракту. Плюс — премия. Ты продолжаешь искать. В первую очередь — тех, кто меня «кинул», это главное. Ну и саму хреновину… Учти, она повреждена — а значит, опасна, опасна для всех вокруг! В таком виде мне ее и даром не нужно — захочешь отличиться, можешь вернуть любезному твоему сердцу государству. Прославишься, повышение получишь…
— А «уши» твои? Их как спрячешь?
— Ха! Это уж твоя забота — тебе ж самому меня высвечивать невыгодно, собственную задницу подставлять. Постарайся уж…
Выдерживая паузу, Виноградов взял с журнального столика раскрытый, распластанный обложкой вверх томик «Золотого теленка». Прочитал подчеркнутое: — «Культура! Что может быть проще? Джентльмен в обществе джентльменов делает свой маленький бизнес. Только не надо стрелять в люстру, это лишнее…»
— Классика.
— Да уж…
Они были партнерами. Они не верили ни единому слову друг друга, они вообще с трудом друг друга выносили — и вообще словосочетание «друг друга» подходило к ним так же, как к кошке и собаке. Но обойтись один без другого они не могли.
— Так что ты там говорил… насчет завтрака?
…Плотно закусив, — за едой о деле не говорили, в основном обоюдно и едко комментировали последние телевизионные новости, — Степаненко и Виноградов вернулись в гостиную.
— Итак?
— Спрашивай.
— Хм… Давай сначала. Откуда это взялось?
— Некоторое время назад наша фирма получила информацию о том, что некий представитель доблестной Советской Армии… пардон — Российской! Так вот, что он ищет покупателей на некий весьма специфический товар.
— Да уж — мягко говоря — специфический: снаряд ядерный для стопятидесятидвухмиллиметровой гаубицы! Неплохо…
— Видите ли, Владимир Александрович, поскольку мы в КГБ и в вашей уважаемой «конторе» не служим, а являемся скромными бизнесменами со слабо развитым чувством патриотизма, мы к начальству не побежали докладывать. И мировую общественность на ноги не поставили. А просто решили с продавцом повстречаться, побеседовать. Согласитесь, любое коммерческое предложение стоит рассмотреть?
— Кроме незаконных.
— Ох, чья бы корова… Шучу, шучу! Короче — сделка, как вы поняли, состоялась.
— Откуда…
— Не знаю. Можно только догадываться. По последнему договору о разоружениях, через авиабазу транзитом выводили из Европы ядерные боеприпасы — тактические. Потом их куда-то на Урал отправляли, для уничтожения… Но не суть! Он свое получил, мы — свое. Возникла проблема — как вывезти товар. Поначалу планировали морем — через Питер и «круизники». Даже самого бывшего полковника, начальника базы, так в Германию отправили.
— Это-то не проблема!
— Конечно. Выехал по туристической, там остался… А вот с «бочкой» — возникли сложности: генерал твой начал ерундой заниматься, долю потребовал… Да и вообще — после истории прошлогодней с твоим стукачом! Эх, капитан, ты даже не представляешь себе, какую систему порушил — сколько людей, труда потрачено…
— Старались, — скромно кивнул Виноградов.
— А толку? Ладно… В конце концов выбрали южный вариант — поездом, через Халкарию до границы, а там человек переправку обеспечивает, ну заодно и сам…
— Слушай, Мастер, я не понял — вы что, туристическое бюро? Или клуб помощи эмиграции? Одного — на север, другого — на юг!
— А тебе что — это Мата Хари прибалтийская не объяснила?
— Что — не объяснила?
— Ну, технологию. Технологию использования той фиговины?
— Не-ет.
— Странно… Дело в том, что пульнуть по-настоящему ядерным тактическим боеприпасом можно только если знаешь коды — конкретные, к каждому «изделию». Если без них — или вообще в «бочку» не влезешь, или разрядишь его прямо на месте. В лучшем случае. А даже если и выстрелишь — то еще хуже, чем обычным снарядом: сгорит или сгниет потихоньку, напачкает радиацией… Это я упрощенно, там много всяких премудростей.
— Слава Богу! Ну и?
— Так вот, половину кодов — те, которые прямо при снаряде, в специальном кармашке хранятся, — бывший начальник базы с собой прихватил. Как залог собственной нужности. А вторая половина — у бывшего «офицера по несанкционированным пускам».
— Чего?
— Есть такая должность в артиллерии — от дивизии и выше. Так вот, был в вооруженных силах России такой подполковник — Хетагуров. Он и сейчас есть — и тоже в вооруженных силах. Только не России, а Халкарской республики… Начальник штаба у генерала Гадаева. Понял?
— Понял.
— Полетишь?
— Без гарантии. Из чистого любопытства.
— Расходы, транспорт, прикрытие — мои…
— Уговорил, языкастый!
И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями. И увидел Бог, что это хорошо.
Бытие 1:10
Самолет, с трудом отлепившись от нижней кромки облаков, отчаянно вывалился из бледного полумрака. Виноградов приблизил лицо к иллюминатору и посмотрел наверх:
— Кумулюс. Кумулюс конгестус — кучевые мощные! — с удовольствием поведал он соседу. Латинские названия облаков и направление ветра в циклоне — вот, пожалуй, и все, что осталось в памяти от курса метеорологии высшей мореходки.
Сидящий рядом степаненковский охранник был тих и бледен — даже с прозеленью: четвертый час лету, болтанка над горами… Звали его Славик, одет Славик был в кожаную куртку, рубашку с галстуком цвета маренго и джинсы, заправленные в грязные кроссовки. Как понял из разговора с ним перед отлетом Владимир Александрович, молодой человек был уверен, что именно таким образом должен выглядеть оператор кабельного телевидения.
Виноградов разубеждать его не стал, тем более, что и сам не знал, как одеться, — поэтому в конце концов выбрал плащ и старую добрую спутницу — дорожную сумку.
Вообще они беспокоились зря — в аэропорту царила такая суета, неразбериха и бестолковщина, что на внешний вид двух сотрудников Коммерческого кабельного телевидения, каковыми по документам являлись Владимир Александрович и Славик, никто внимания не обратил. Тем более, что в дополнение к великолепно всего за час сделанным «коркам» мнимый оператор бережно прижимал к себе черный пластиковый футляр видеокамеры, а у «завотделом зарубежной информации» из кармашка сумки торчала бархатная груша студийного микрофона.
По идее, рейс был специальным — для прессы, изголодавшейся по непосредственной, самополученной информации из Халкарии, вотчины загадочного генерала Гадает. Однако никто не удивился — включая видавших наши виды иностранных корреспондентов — когда перед самым носом представителей «четвертой власти» в салон по трапу, крича и толкая друг друга баулами, поднялись десятка полтора разнополых и разновозрастных детей гор.