Прокуратура, милиция реагировали, нельзя сказать, что никто не реагировал. Сам пару раз ездил с сотрудниками ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности — прим автора) на обыски. Видел завалы товаров на базах, гниющие и портящиеся продукты — ради создания искусственного дефицита торгаши сознательно гноили и портили товары. Это была уже не «усушка-утруска» (Система, позволявшая нежадным торговцам регулярно отщипывать маленький кусочек для себя, оправдывая небольшие недостачи. Те, у кого было терпение, становились миллионерами и на этом — прим автора) — это был реальный подрыв экономики. Появлялись подпольные миллионеры — и на этой базе стал возрождаться институт "воров в законе". Подпольные миллионеры имели огромные деньги, часто наличными, но о них никто не знал. Воры же либо элементарно грабили торгашей, пользуясь тем, что в милицию они заявить не могут, придется ведь объяснять, откуда у скромного директора торга такие деньги в квартире. Либо еще круче — регулярно вымогали деньги, предлагая торгашам защищать их от самих себя же. Денег в системе становилось все больше, и злокачественная опухоль расползалась.
У крыльца здания генеральной прокуратуры было многолюдно, пофыркивали моторами Жигули и Волги, некоторые черные, некоторые белые, некоторые в милицейской раскраске. Переминались с ноги на ногу следователи, которых шеф выловил в это позднее время в здании прокуратуры. Отдельной кучкой стояли сотрудники ОБХСС, некоторые были мне знакомы, и я приветственно помахал им рукой. Все нервничали.
— Итак, товарищи!
Шеф выскочил из здания, одевая на ходу плащ. В руках у него было несколько конвертов.
— Прошу следователей подойти ко мне.
Шеф быстро распихал по рукам четыре конверта, пятый оставил у себя.
— В конверте — адреса и вся информация, которая нужна для работы. Вскрыть — только в машине, после выезда на место. Работаем быстро, если клиент в расколе — тащим сюда и оформляем явку с повинной, пока горячий. Работаем аккуратно, чтобы потом комар носа не подточил — потом дело разваливать будут, чувствую. Пошли!
На каждом конверте была написана цифра, моей был номер четвертый. Там же был написан и номер машины, оглядевшись я понял — белая Волга, приданные мне ОБХССсники уже сидели в ней. Подбежав к машине, я ввалился на заднее сидение, положил папку на колени.
— Поехали!
— Ты сначала хоть скажи куда — пробурчал милиционер-водитель
— Поехали, выедем отсюда, конверт вскрою, скажу.
Водитель пожал плечами, повернул руль, Волга ловко развернулась и вырулила на улицу. Как только ворота остались позади, я надорвал конверт, вынул бумагу, лежавшую сверху. И чуть не выронил весь пакет.
Беляковский Зиновий Ефимович…
Отец Наташи.
И что я должен был, по-вашему, делать? По закону в этом случае следователь должен взять самоотвод. Если бы дело происходило в здании генеральной прокуратуры — я бы так конечно и поступил. Но сейчас мы ехали в машине, позвонить Александру Владимировичу и все рассказать я не мог. Поворачивать назад? И сорвать следственное действие — нормально я буду выглядеть, если четыре группы свою задачу выполнят, а пятая — нет? А если именно там, где я еду находятся основные улики — и подозреваемый, узнав о задержании своих сообщников, успеет их уничтожить или спрятать? Развалится дело, не успев начаться — и виноват в этом, буду как раз я.
— Что с тобой? Ты как-то с лица весь сбледнул — сидевший рядом знакомый ОБХСС-ник, по имени Дмитрий (раз работали уже вместе) наклонился ко мне
— Нет, нет… Ничего… — машинально ответил я, вытирая покрывшийся холодным потом лоб — просто с утра пахал, устал как собака.
— Ничего… Сработаем — и поедим поправимся … — подмигнул Дмитрий — я место знаю, там «Московскую» экспортную, с зеленой этикеткой раздобыть можно. Это тебе не бодяга из-под прилавка, отвечаю. Чистая слеза. В голову сразу бьет, а с утра свеженький как огурчик, похмелья — никакого. Как оформим клиента — так и съездим.
— Да, да… — пробормотал я, думая о своем…
Наташа дома? Вроде не должна — она говорила, что с матерью к родственникам в Ленинград собирается. А если дома? А если даже и нет — все равно рано или поздно домой приедет и что тогда? Что делать то??? Господи, хоть бы ничего не найти. Хоть бы ничего не найти…
— Эй, ты что заснул? — Дима, потряс меня за плечо — приехали же…
Наташа жила с родителями в роскошной четырехкомнатной квартире, в доме еще сталинской постройки, на третьем этаже. Выйдя из машины, взглянул на окна — окна горели. Только бы ее там не было…
— Понятых?
— Давай — машинально ответил я, и мы побрели по снегу к подъезду.
— Только ты нормальных понятых давай! — сказал своему коллеге Дмитрий — не как в прошлый раз…
Прошлый раз… Полгода назад было, летом. Во время обыска, тоже по хозяйственному делу, в качестве понятой пригласили старушку — соседку. И как выяснилось, напрасно — она болтала, не переставая все время, пока длился обыск. Я узнал про ее дочь, про ее непутевого сына, по заразу — сноху, про внуков — в общем, про всю ее родню. Словоохотливая бабушка, у меня аж голова вспухла от ее речей.
— Если увидишь бабку — спасибо и до свидания…
— Может, сам понятых поищешь тогда? — огрызнулся второй ОБХСС-ник
Поднялись на второй этаж, все передо мной плыло как в тумане. Подойдя к обитой натуральной черной кожей двери, Дмитрий уверенно нажал на крохотную кнопку звонка. Я отступил в сторону.
— Кто там? — раздалось через несколько секунд
— Откройте, милиция! — произнес сакраментальную фразу Дмитрий
За дверью воцарилась тишина
— Еще не хватало, если дверь придется ломать — пробурчал Дмитрий, и в этот момент дверь распахнулась.
— Чем обязан, товарищи? — на пороге стоял сам Зиновий Ефимович Беляковский, директор горпищеторга Москвы (Были такие структуры, заведовавшие всеми продовольственными магазинами в городе. Воровали там по черному — прим автора) невысокий, лысый, крепкий. Почему-то он был одет так, как будто собирался выйти на улицу. Его глаза в долю секунды пробежались по Дмитрию, перескочили на меня, тут он вздрогнул, но вида не показал и почти сразу взял себя в руки.
— Милиция, товарищ Беляковский — Дмитрий отработанным движением раскрыл красную корочку с золотым тиснением "МВД СССР" — Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности. Давайте, пройдем в квартиру.
Сзади, на лестнице, уже раздавались голоса — поднимался второй ОБХСС-ник с понятыми.
— А чем, простите, обязан?
— Пройдемте в квартиру, там и поговорим — Дмитрий двинулся вперед и Зиновий Ефимович отступил, пропуская нас в квартиру. Следом, не поднимая глаза, как нашкодивший пацан, прошел я. Хлопнула дверь…
— Зиновий Ефимович! — оказавшись в большой комнате, где я еще недавно ужинал с родителями моей потенциальной жены, Дмитрий сразу взял быка за рога — мы должны провести у вас обыск. Вот постановление о проведении обыска, подписано прокурором города Москвы. Распишитесь здесь.
— Бред какой-то. Расписываться не буду — проговорил Беляковский. Либо он невиновен, либо великолепно играет — лично я бы ему поверил.
— Ваше право — пожал плечами Дмитрий — понятые, внимание. В вашем присутствии будет производиться обыск. Разъясняю вам, что в соответствии со статьей сто тридцать пять УПК РСФСР понятой обязан удостоверить факт, содержание и результаты действий, при производстве которых он присутствовал. Понятой вправе делать замечания по поводу произведенных действий. Замечания понятого подлежат занесению в протокол соответствующего следственного действия. Права и обязанности понятого вам понятны?
Оба понятых — необъятная тетка лет сорока и старый седой дед, кивнули
— Тогда распишитесь в протоколе, что права и обязанности понятого вам разъяснены — Дмитрий с силой пихнул меня локтем, и только тогда до меня дошло, что вообще то я должен еще и протокол следственного действия писать. Непослушными руками я перебрал бланки в портфеле и достал бланк протокола обыска.
— Где расписаться — понятые уже стояли у стола
— Вот здесь … — я ткнул ручкой в нужное место
— Да, кстати — продолжил Дмитрий — прошу заметить, что с постановление прокуратуры о производстве обыска товарищ Беляковский ознакомился, но расписаться отказался. Вы, как понятые должны присутствовать в том месте, где производится обыск и внимательно наблюдать. Если мы найдем что-то — то сразу предъявим это Вам. Понятно?
Понятые снова кивнули
— Приди в себя — прошипел Дмитрий, снова пихнув меня кулаком, и громко продолжил — товарищ Беляковский, вам предлагается перед началом обыска добровольно выдать все имеющиеся у вас вещи, запрещенные к гражданскому обороту. Например — оружие, наркотики. Желаете, что-нибудь выдать?
