Книга Сергея Труфанова — Илиодора представляет собой повествование скабрезного, порнографического содержания. Поскольку было известно, что бывший иеромонах Илиодор несколько лет подряд общался с Распутиным, читатель должен был принимать все написанное за «истинную и святую правду».
Рассказывает Владимир Руднев, следователь ЧСК:
«…этим вопросом заинтересовался департамент полиции и на свой риск и страх вступил в переговоры с женой Илиодора о приобретении этой книги, за которую, как я помню, он просил 60 000 рублей… дело было предоставлено на рассмотрение императрицы, которая с негодованием отвергла гнусное предложение Илиодора, заявив, что белое не сделаешь черным, а чистого человека не очернишь».
У книги Труфанова оказалось много покровителей и вдохновителей, тайных и явных. Среди явных — и «буревестник революции» Максим Горький.
Из письма Максима Горького, писателя:
«…я уверен, что книга Илиодора о Распутине была бы весьма своевременна… она может принести многим людям несомненную пользу… я настаивал бы, чтобы Илиодор написал эту книгу».
Что касается «несомненной пользы», то ее учуяли не одни революционеры. Желающих попользоваться нашлось много. Когда Илиодору удалось ускользнуть от следствия по делу о покушении на жизнь Распутина и бежать за границу, многие заинтересовались скандальной книгой. В Христиании, где новоявленный писатель временно остановился, его посещали и беседовали с ним представители американской журналистики, социалисты всех окрасок и национальностей и даже представители германского рейхстага. Последним Труфанов высказал «уверенность и радость конечной победе Германии над Россией, что освободит русский народ от притеснителей».
Илиодор-Труфанов придирчиво рассмотрел все предложения и, выбрав богатых американцев, уехал в Америку, где заключил выгодный контракт, включающий, в числе прочих, права на экранизацию книги. В октябре 1916 года журнал «Метрополитен» поместил на своих страницах анонс:
«Священный дьявол России! История Распутина, священного дьявола, рассказанная Илиодором, монахом, бывшим учеником Распутина… Действующие лица — царь, царица и весь русский двор, погруженный то вдикие оргии экстаза, то в дикий религиозный фанатизм, а в центре — Распутин, советник и конфидент царицы».
После Октябрьского переворота Труфанов вернулся в Россию. Привлеченный к сотрудничеству Феликсом Дзержинским вел борьбу с церковью. Принимал участие в расправах над священниками. В 1922 году был выслан из СССР. Вновь оказавшись за границей, потрясал воображение газетных читателей фантазиями, среди которых можно было встретить и такое откровение: «Однажды мне надо было явиться в Кремль. Сопровождавший меня человек открыл дверь потайной комнаты. На столе под стеклянным колпаком находилась голова Николая Второго… я застыл на месте»!
Владимир Бехтерев, основатель Психоневрологического института в Петербурге, знаменитый ученый, невропатолог, психиатр, психолог. После февральской революции в «Петроградской газете» вышла его статья «Распутинство и общество великосветских дам», в которой Бехтерев пытался научно объяснить «феномен Распутина»:
«…если кто и хотел бы понимать все, что известно относительно покорения дам высшего общества грубым мужиком Распутиным с точки зрения гипнотизма, то он должен понимать, что кроме обыкновенного гипнотизмаесть еще половой гипнотизм, каким обладал, очевидно, в высокой степени старец Распутин…»
Не комментируя статью, заметим вскользь, что при ее написании нарушена главная заповедь науки — делать научные выводы на основе личных наблюдений, установленных фактов и опытов, а не домыслов и слухов. Владимир Бехтерев личного опыта наблюдения Распутина, к сожалению, не имел. Ученый делал выводы и строил предположения, основываясь на газетных публикациях и рассказах своей знакомой — писательницы Веры Жуковской, которая несколько раз бывала у Распутина и говорила всем о своей особой близости к знаменитости, живущей на Гороховой. Именно эта женщина — Жуковская настаивала впоследствии в своих воспоминаниях о Распутине, на том, чтозубы Распутина были безукоризненные и белоснежные, что абсолютно не соответствовало объективной истине. Сам Бехтерев в дневниках называл своего информатора — Жуковскую эротоманкой и истеричкой, записал и то, что каждому встречному Вера Жуковская показывала кинжал, который она держала на груди для защиты от посягательств «старца». Бехтерев справедливо недоумевал: если Жуковская носит кинжал для защиты, то зачем она не прекращает «валандаться со старцем»?
Смысл поведения Веры Жуковской прояснился, когда в предисловии к книге «Мои воспоминания о Григории Ефимовиче Распутине», написанной после революции, Жуковская рассказала, что попала к Распутину при содействии Александра Пругавина, исследователя старообрядчества и сектантства. Пругавин с благословения «ханжеской московской клики Эллы» вел кампанию против Распутина, настаивая на том, что Распутин — выраженный сектант.
Встречались, например, предположения, что Распутин «был только фокусом, в котором сосредотачивалась коллективная сила гипноза группы «черных оккультистов», избравших Распутина как орудие воплощения своих тайных и ужасных сатанинских замыслов»… Попадались и еще более экзотические утверждения.
Из письма главы розенкрейцеров-мартинистов Папюса к императрице:
«…с точки зрения каббалистической Распутин — словно ящик Пандоры. В нем заключены все грехи, злодеяния и мерзости русского народа…»
Веронал. В 1863 году Адольф Байер, профессор органической химии при Берлинской промышленной академии, получил барбитуровую кислоту. Он и не догадывался, что положил начало созданию целого ряда ядовитых медикаментов. Они станут кошмаром для криминалистов-токсикологов. Лирически настроенный профессор назвал полученную им кислоту именем предмета своего юношеского увлечения — Барбара. Спустя сорок лет, в 1904 году, два других немецких ученых, Эмиль Фишер и Иосиф Меринг, установили, что производные барбитуровой кислоты — барбитал и фенобарбитал — могут быть использованы как снотворное. Находясь в Северной Италии проездом в городе Верона, Эмиль Фишер назвал барбитал вероналом. В первое же десятилетие после появления веронала он стал служить средством самоубийства. Новое снотворное стало популярным средством убийств, самоубийств и случайных отравлений, которые ускользали от судебных токсикологов. В России веронал сразу же завоевал популярность. Его использовали широко, веронал был доступен, его можно было легко получить в аптеке по рецепту, выписанному врачом.
Хвостов Алексей Николаевич, член СРН, член Государственной думы, камергер, министр внутренних дел, командир корпуса жандармов. Был замешан в ряде провокаций, направленных против Распутина. Ходили слухи, что должность получил по ходатайству Распутина. Анализ писем императрицы к мужу дает основание полагать, что Хвостов пробился в министры скорее по ходатайству самой государыни, которую Хвостову удалось очаровать и убедить в своей деловитости и полной преданности. Знакомство с государыней и назначение Хвостова на должность состоялось в отсутствие Распутина, который в это время находился на родине. Желая убедить императора в том, что Хвостов годится, и настойчиво уговаривая мужа в необходимости назначения, Государыня довольно туманно сослалась на мнение Распутина: «Григорий намекнул, что Хвостов подойдет». Сам Хвостов объяснял причину своего возвышения следующим образом: «Императрица приняла меня милостиво и намекнула, что хотя я не безгрешен по отношению к Распутину, она уверена, что глаза мои раскроются… она не будет против моего назначения, если охрана Распутина будет лежать на Белецком». Хвостов пробыл в должности недолго и получил отставку, когда выяснилось его участие в заговоре против Распутина.
Заговор и интрига заговора раскрылись в начале 1916 года. В России разразился скандал. Хвостов дал интервью газете, история получила огласку и вышла безобразная, но увлекательная, как бульварный роман. Шутка сказать! Министр внутренних дел, «толстопузый Хвостов», полетел со своего министерского кресла за то, что покушался на жизнь «царского временщика» Григория Распутина. Обыватель изумлялся: мир, должно быть, действительно сошел с ума, если в нем такое возможно! А какие подробности! На любой вкус! К покушению пытались привлечь Сергея Труфанова, бывшего иеромонаха Илиодора, которому сулили хорошее вознаграждение. Был план заманить Распутина в поезд, напоить вином и сбросить на полном ходу с площадки вниз головой, и план об избиении Распутина до полусмерти. И, что весьма интересно, план отправить на тот свет Распутина с помощью яда… был даже яд, который сообщники Хвостова подменили безвредными жидкостями и порошками — мотивы, подозрительно знакомые по юсуповской истории. Был у Хвостова и план утопления Распутина в проруби.
