Фейт положила ему руку на плечо, погладила, прижалась к нему.
— Позвони им. А там посмотрим, что делать дальше. С твоей дочкой ничего не должно случиться.
Ли посмотрел на неё:
— Этого гарантировать нельзя.
— Могу гарантировать одно. Готова сделать все, что в моих силах, чтобы ей не причинили вреда.
— И даже добровольно сдаться?
— Если до этого дойдёт, готова. Не хочу, чтобы из-за меня страдали ни в чем не повинные люди.
Ли откинулся на спинку дивана.
— До сих пор всегда удавалось держать удар. А сейчас... голова идёт кругом.
— Звони им, — настойчиво повторила Фейт.
Ли вздохнул и начал набирать номер. Фейт сидела рядом и прислушивалась. Оба вздрогнули, когда после первого же гудка на том конце линии сняли трубку.
— Мистер Адамс? — Ли не узнавал этого голоса. Было в нем нечто механическое. И он подумал, что голос специально изменён с помощью технических средств. Он звучал совсем не по-человечески, отчего по коже у него пробежали мурашки.
— Да, это Ли Адамс.
— Очень мило с вашей стороны, что вы оставили номер своего мобильного у себя дома. Связаться с вами не представляло проблем.
— Я только что проверял. С моей дочерью все в порядке. И туда едет полиция. Так что ваш план похищения не...
— Мне было незачем похищать вашу дочь, мистер Адамс.
— Тогда к чему этот разговор?
— Совсем не обязательно похищать человека, чтобы убить его. Вашу дочь можно устранить сегодня, завтра, через месяц или год. По пути на занятия, во время занятий, на каникулах, даже когда она спит. Причём заметьте, постелька её стоит у окна, а комната на первом этаже. И ещё она часто засиживается допоздна в библиотеке. Так что никаких проблем.
— Ты, ублюдок поганый! Псих! Сукин сын! — Ли так яростно сжимал в руке телефон, что, казалось, вот-вот раздавит его.
Фейт вцепилась ему в плечо, стараясь успокоить.
Голос меж тем продолжил, все с тем же раздражающим спокойствием:
— Все эти спектакли вашей дочери не помогут. Где Фейт Локхарт, мистер Адамс? Все, что нам надо знать, — это где находится Фейт Локхарт. Сдайте нам её, и никаких проблем.
— И вы хотите, чтобы я вам поверил?
— У вас нет другого выхода.
— С чего вы взяли, будто мне известно, где эта женщина?
— Хотите, чтобы ваша дочь умерла?
— Но Локхарт сбежала.
— Что ж, прекрасно. Тогда на следующей неделе можете похоронить свою Рене.
Фейт дёрнула Ли за руку, показала на телефон.
— Нет, постойте, погодите! — вскричал Ли. — Ладно, согласен. Допустим, Фейт у меня. Что вы предлагаете?
— Встретиться.
— Но она по доброй воле не пойдёт на эту встречу.
— А мне плевать, как вы её туда доставите. Это ваша проблема. Так мы ждём.
— И вы позволите мне уйти?
— Можете высадить её и уехать. Обо всем остальном позаботимся мы. Вы нас ничуть не интересуете.
— Где?
Ли продиктовали адрес неподалёку от Вашингтона, округ Колумбия, на границе с Мэрилендом. Он хорошо знал эти места. Совсем безлюдные.
— Но мне надо успеть добраться туда. Кругом полно копов. На это уйдёт несколько дней.
— Завтра ночью. Ровно в двенадцать.
— Черт, я могу не успеть!
— В таком случае предлагаю выехать немедленно.
— Послушайте! Если вы хоть пальцем тронете мою дочь, я вас найду, достану из-под земли, кем бы вы там ни были, черт бы вас подрал! Богом клянусь! Сначала переломаю каждую косточку, а уж потом...
— Мистер Адамс, можете считать себя счастливейшим человеком на свете. И знаете почему? Потому что мы не принимаем вас всерьёз. Не думаем, что вы представляете для нас хоть какую-то угрозу. И сделайте одолжение: когда идёте, не оборачивайтесь. Нет, в соляной столб вы, конечно, не превратитесь, но зрелище будет не из приятных, обещаю. — И голос умолк.
Ли опустил телефон. Несколько минут Ли и Фейт молчали.
— Ну и что же нам теперь делать? — спросил наконец Ли.
— Дэнни обещал скоро приехать.
— Отлично. Но мне назначен срок. Завтра ночью, ровно в двенадцать.
— Если Дэнни задержится, поедем туда без него. Но сначала следует вызвать подкрепление.
— Это кого же? ФБР, что ли? — Фейт кивнула. — Но, Фейт, я вовсе не уверен, что нам удастся объяснить все федералам и за год, не то что за один день.
— Это наш единственный выход, Ли. Если Дэнни прибудет вовремя и придумает лучший план, так тому и быть. Но если не получится, я позвоню агенту Рейнольдс. Она нам поможет. Я знаю эту женщину, я заставлю её помочь. — Фейт крепко сжала его руку. — И обещаю, ничего с твоей дочерью не случится.
Ли держал Фейт за руку, от всего сердца надеясь, что она права.
На Капитолийском холме у Бьюканана к концу дня было назначено несколько встреч. Аудитория, по его понятиям, была самая неблагодарная. Все равно, что бросать мячик в океанскую волну. Он или отлетит обратно и ударит тебя в лицо, или же затеряется в волнах. Впрочем, сегодня последний раз. Ничего этого больше не будет.
Водитель высадил его у Капитолия. Бьюканан прошёл по широким ступеням к главному входу, с той стороны, где располагался сенат. Войдя в здание, отправился по лестнице на второй этаж, где находились самые закрытые для посторонних помещения. Уже оттуда он поднялся этажом выше, туда, где люди перемещались без всяких ограничений.
Бьюканан знал: теперь по пятам за ним идёт куда больше людей. И поскольку большинство присутствующих были в чёрных костюмах, отличить преследователей от других было трудно даже ему, столь хорошо знакомому с местной обстановкой. И все же попалось несколько мужчин, выглядевших, на взгляд Бьюканана, в этих стенах немного неуместно. Очевидно, то были агенты ФБР и люди Торнхила. После стычки в машине мистер Лягушка явно позаботился о подкреплении. Бьюканан улыбнулся. Что ж, прекрасно. Отныне он будет называть этого человека из ЦРУ мистер Лягушка, не иначе. Ведь шпионы обожают разные клички. А эта как нельзя более подходит Торнхилу. Оставалось лишь надеяться, что его, Бьюканана, жало окажется достаточно ядовитым. А блестящая спина Лягушки — не слишком скользкой.
Итак, поднявшись на третий этаж и свернув влево, Бьюканан увидел дверь. Возле неё стоял средних лет мужчина в костюме. На двери не было медной таблички, указывающей, чей это офис. Зато прямо за ней находилась дверь в кабинет Франклина Грэхема, парламентского пристава. Он был обязан следить за соблюдением законодательства, обеспечивать кворум, наблюдать за порядком и следованием протоколу. Грэхем был старым добрым другом Бьюканана.
— Рад тебя видеть, Дэнни, — сказал человек в костюме.
— Привет, Фил! Как спина?
— Врачи говорят, нужна операция.
— Послушай меня, не позволяй им резать себя. А если вдруг разболится, так самое проверенное средство — это выпить стаканчик крепкого виски, спеть весёлую песенку и заняться любовью с женой.
— Песни, выпивка и любовь... Мне нравится твой совет, — улыбнулся Фил.
— Какого ещё совета можно ждать от ирландца?
Фил рассмеялся:
— Хороший ты человек, Дэнни Бьюканан!
— Знаешь, зачем я здесь?
Фил кивнул:
— Да. Мистер Грэхем сказал мне. Заходи.
Он открыл дверь, и Бьюканан вошёл в комнату. Затем Фил затворил дверь, а сам остался снаружи, но не заметил, что за всеми этими действиями и перемещениями наблюдают двое мужчин, небрежно прогуливающихся по коридору.
Агенты резонно рассудили, что раз Бьюканан зашёл в эту комнату, то должен из неё же и выйти. И теперь ждали. Ведь они как-никак находятся на высоком третьем этаже. Куда деваться их подопечному, не вылетит же он в окно, в конце-то концов.
* * *
Оказавшись в кабинете, Бьюканан схватил с крючка на стене плащ-дождевик. К счастью для него, на улице накрапывало. На другом крючке висела жёлтая каска. Он надел и её. Затем достал из портфеля очки с толстыми выпуклыми стёклами в широкой оправе и рабочие перчатки. Теперь, спрятав портфель под плащом, Бьюканан мог хотя бы издали сойти не за лоббиста, а за какого-нибудь работягу.
В другом конце комнаты находилась ещё одна дверь. Бьюканан снял с неё цепочку. За дверью была лестница. Он поднялся по ней, открыл ещё одну дверь, закрытую на засов, и снова увидел лестницу, на этот раз совсем узкую. Бьюканан поднялся по ней, отодвинул ещё один засов, откинул люк и оказался на крыше Капитолия.
Мало кто знал, что именно за этой дверью на третьем этаже скрывается потайной ход наверх, на крышу, чтобы менять флаги над Капитолием. Здешние старожилы даже подшучивали, говоря, что флаги меняются постоянно, некоторые висят лишь несколько секунд, а все потому, что члены парламента срывают их и посылают «звезды и полосы» домой, родственникам, в качестве сувениров. Бьюканан потёр лоб. Господи, что за город!
Он глянул с крыши вниз. Там, перед зданием Капитолия, сновали люди, спеша, возможно, на встречи с другими людьми, в чьей помощи они нуждались. И внезапно ему показалось, что борьба всех этих эго, все эти раздоры, интриги, закулисные схватки, самые высокие в мире ставки, выше которых не бывает, все это выдохлось, поблекло, потеряло былое значение. При созерцании этой сцены на ум приходило только одно сравнение: огромный муравейник. Или: винтики и колёсики хорошо смазанной машины демократии. Но муравьи суетятся ради одной цели — выживания. «Впрочем, может, и мы тоже ради этой же цели», — подумал он.
