В "оранжевую" группу включены командные центры русских, штабы, центры связи, словом, все, что обеспечивает управление войсками. Эти цели также являются важными и имеют решающее значение для успеха предстоящей наземной кампании. Все они должны быть уничтожены или выведены из строя в течение шести часов после начала операции. Русское командование строится на принципах жесткой централизации, поэтому, поразив указанные объекты, мы лишим противника управления, и сможем методично, уже без крайнего напряжения сил, уничтожать по отдельности их группировки, изолированные друг от друга.
"Желтая" же группа включает места дислокации наиболее боеспособных подразделений русской армии, которые, по оценке наши аналитиков, могут оказать действительно упорное сопротивление. Поэтому, прежде чем на русскую землю ступит хоть один наш солдат, десантник или морской пехотинец, все цели этой группы должны быть поражены. На это отводится двадцать четыре часа.
На большом мониторе, висевшем на стене по левую руку генерала, тем временем высветилась карта России, и отдельные ее части начли окрашиваться разными цветами. Калининградская область и большая территория Кольского полуострова, а также Кавказ налились тревожным красным цветом. Но большая часть территории страны оставалась нежно-зеленой.
– В зеленых секторах отсутствуют важные объекты военной инфраструктуры русских, – пояснил Стивенс. – нанесение ударов по этим зона категорически запрещены без санкции из Белого Дома. Еще раз напоминаю, джентльмены, мы должны не уничтожить Россию, а взять ее под свой контроль, после чего начать восстановление страны. И для этого нам необходима поддержка населения, поэтому побочные потери должны быть минимальными.
И, наконец, выделена особая, "белая" группа. Это объекты стратегических ядерных сил русских, и они должны быть нейтрализованы до начала массированного наступления, иначе, господа, мне искренне жаль всех нас. Нет сомнений, что русские, почувствовав угрозу, применят свое ядерное оружие, и мы должны лишить их этой возможности. Эта война будет вестись обычным оружием, и только им. Поэтому я приказываю немедленно передать команду действовать первому эшелону. Прежде, чем первая американская бомба разорвется на русской земле, мы должны быть уверены, что противник не сможет нанести ответный ракетно-ядерный удар.
В ближайшие часы, господа, наши моряки и военные пилоты должны показать все, на что они способны. Придется вести войну с мощнейшей армией мира, защищающей свои дома. Мы имеем опыт массированных ракетно-авиационных ударов, но то, что прежде растягивалось на многие дни, придется вместить по продолжительности в часы, ибо только так, не ослабевая напора ни на минуту, постоянно наступая, атакуя вновь и вновь, мы сможем сломить боевой дух противника. Но, в конечном итоге, исход всей кампании зависит от вас, тех, ко будет руководить действиями войск на земле, в небе и на море, направляя удары именно туда, где они дадут наибольший эффект. Мы должны осуществить план операции "Доблестный удар" не только предельно быстро, но и с наименьшими потерями.
Генерал Эндрю Стивенс обвел внимательным взглядом молча слушавших его офицеров, мгновенно посерьезневших после первых же слов командующего:
– Итак, джентльмены, вам все ясно? Прошу доложить о готовности, – потребовал генерал. – Связь со спутниками установлена?
– Да, сэр, – мгновенно ответил один из помощников генерала. – Сигнал устойчивый, помехи слабые. Мы видим все и вся на территории от Балтики до Урала. Они у нас как на ладони, сэр, – ухмыльнулся офицер.
– Что ж, отлично, – кивнул Стивенс. Время ожидания завершилось, отныне пришла пора действовать, и действовать нужно было немедленно. – Свяжитесь с первым эшелоном. Поднимайте Пятьсот девятое бомбардировочное крыло и "коммандос". Они начинают эту партию. Теперь все решают считанные минуты, господа, и наш с вами профессионализм. Так что действуем согласно разработанному плану, и да поможет нам Бог!
Офицеры бегом бросились по своим местам, спеша передать приказы. Каждый из них точно знал свои обязанности, знал, что и когда нужно сделать. Эндрю Стивенс подобрал себе отличную команду, и ни на мгновение не сомневался в любом своем подчиненном, в любом из тех, что собрались в этом ангаре на территории военно-воздушной базы Рамштайн.
Еще несколько секунд – и по каналам связи разойдется, словно нервный импульс, приказ, пронзив до основания организм военной махины, столь долго пребывавшей в напряженном ожидании. И двинутся, набирая ход, к русским берегам эскадры боевых кораблей, взмоют в небо армады нагруженных бомбами самолетов, чтобы устремиться через границу к давно выбранным и изученным целям, и уничтожить их в стремительной атаке. Придут в движение десятки тысяч людей в форме, на всем протяжении от Исландии до Турции, а также и те, что ждут сейчас единственного приказа на другом конце полушария, на просторах Тихого океана, тоже готовые ринуться в молниеносный и неудержимый бросок, к победе и только к победе.
Эндрю Стивенс, закрыв глаза, словно воочию увидел, как бегут по бетонному покрытию взлетного поля пилоты, придерживая большие шлемы, как взмывают они по приставным лесенкам в кабины своих крылатых машин. В их сердцах еще не угас боевой задор. Лишь несколько дней назад завершились маневры, где эти храбрые, подчас до безрассудства, парни одержали полную победу над условным "противником". И вот теперь им, еще не отошедшим от горячки боя, пускай и условного, но, подчас, не менее напряженного, предстояла схватка с настоящим врагом, живым, сильным, что бы и кто бы ни говорил. И главное, защищающим свои дома, свою страну, и, по большему счету, даже не думающему о политике и прочей шелухе, которая отлетает в то же мгновение, как прозвучит первый выстрел. Сам генерал Стивенс не решился бы прямо сейчас присуждать победу той или иной стороне, зная, как часто исход сражения, казалось бы, заранее предопределенный, зависит от множества мелочей, случайностей, предусмотреть которые, рассчитать, заложить в план, не под силу ни разуму человека, ни электронному "мозгу" любого суперкомпьютера.
Маховик войны набирал обороты, раскручиваясь, возможно, на первый взгляд, неторопливо, но так, что спустя неуловимо краткое время остановить его, замедлить бег уже будет невозможно. Генерал видел, пусть и внутренним взором, как сотни боевых самолетов отрываются от земли, оглашая все на десятки миль вокруг ревом работающих в форсажном режиме турбин и перемигиваясь мерцанием аэронавигационных огней. А там, на востоке, в панике мечутся люди, которые должны защищать границы своей страны. Они опоздали, они не заметили, не пожелали заметить столь явную угрозу. Что ж, им придется заплатить за беспечность, за самоуверенность, познав горечь поражения.
Но генерал знал, что задолго до того, как поднимутся в небо боевые эскадрильи, а корабли выйдут на исходные позиции для атаки, там, в тысячах километров от спокойно Германии, уже начнется бой. Пока пилоты, непривычно серьезные, прямо на взлетной полосе, облаченные в противоперегрузочные костюмы, будут выслушивать полетное задание от злых и нервных, как и всегда перед боевым вылетом, командиров эскадрилий, война уже начнется, идя одновременно на земле, в небесах и даже в безмолвии космоса.
Скрытое от посторонних глаз, оно будет жестоким, это первое сражение еще необъявленной войны. И от того, чем закончится эта схватка, ныне зависит не только исход кампании, но и судьба великой державы, для которой это поражение окажется не только первым, но и единственным. И никакой океан не спасет Америку от возмездия, если окажется, что он, бригадный генерал Эндрю Стивенс, допустил хоть малейшую ошибку. Война началась, и остановить ее отныне могла только победа… или полное поражение, которое станет настоящей катастрофой.
Молодечно, Белоруссия – Норвежское море – Баренцево море
19 мая
В космосе, там, где царит вечное безмолвие, мрак, рассеять который не в силах мерцание далеких звезд, и холод, жгучий, нестерпимый, что обращает в хрупкий лед даже сталь, любое движение подчинено строгим законам, в основе которых – сила гравитации, вездесущая и пока непреодолимая. И этим законам подчиняются сотни, тысячи спутников, что оплели паутиной своих орбит планету, зовущуюся Землей, и все прочее, что смеет оторваться от тверди, посягнув на бесконечные просторы космоса.
Российский спутник связи "Радуга", уже почти два года круживший над голубым шаром, который многие считали единственной колыбелью разума во вселенной, также подчинялся строгим законам. Его движение было облечено в строгие формулы и просчитано на десятки лет вперед, пока спутник под влиянием земного тяготения не коснется атмосферы, чтобы сгореть в ней, подарив жителям планеты, не всем, конечно, а их малой части, диковинное зрелище, падающую звезду. Траектория спутника не изменялась со дня его запуска, когда ракета-носитель "Протон", преодолевая притяжения планеты, выбросила его в это ледяное безмолвие.
