его вопрос.
– Здесь, – улыбнулся Сергей Сергеевич. – Пока на этом месте работаем.
– Антон Викторович нас ждёт.
– Пойдем, конечно. Сейчас секундочку, – он набрал еще несколько слов и закрыл вкладку.
Русаков стоял в дверях, когда у него зазвонил мобильный. Он посмотрел на дисплей. Оксана. Ростислав вышел в коридор.
– Да, – сказал он негромко.
– Ты занят? – спросила девушка.
– Немного. Иду к Тонковидову.
– Я быстро. Короче говоря, папа хочет, чтобы ты к нам пришел. Хочет сказать что-то. Что ему передать? Придешь?
– Очень постараюсь, – ответил Русаков. – Выйду от Антона и сразу наберу.
Катин уже ждал его в коридоре, в нескольких метрах впереди. Помощник Денис грустно сидел в приемной. Секретарь уже ушла. На часах было начало восьмого. Они зашли в кабинет.
– Присаживайтесь, господа, – устало сказал Антон. – Ну что? Вы все уже знаете. Некоторые, наверно, больше меня. Не так ли, Сергей Сергеевич?
– Не знаю, Антон Викторович, – уклончиво ответил Катин. – Смотря, что вы имеете в виду.
– Да, ладно, Сергеич. На кого работал-то?
– На вас, Антон Викторович, если можно так сказать. Обеспечивал вашу безопасность, прикрытие. Остальное – не моя забота. В перипетии, в нюансы всей операции посвящен не был. Свою задачу выполнил. Вы живы и здоровы. Хотя, хочу сразу сказать, объект вы сложный, не очень дисциплинированный.
Тонковидов почувствовал неловкость.
– Ладно, Сергеич, извини в таком случае. Теперь будем разбегаться. Тем более, перед тобой у меня долгов нет. А тебе, Слава, всё выплатят. Завтра.
– Слава работает не для денег и не для славы, – попытался скаламбурить Русаков.
– Ну да, и не для наград, – усмехнулся Антон. – И раз все так завершилось, предлагаю это немножко отметить.
– Антон, извини, но у меня встреча, – покачал головой Ростислав. – Вероятно, заключительная здесь.
– Дела амурные, – кивнул Тонковидов. – Понимаю. Ну, а ты, Сергеич?
– Не могу бросить, – ответил тот. – Командировка-то еще не завершена.
– Ну вот, настоящий офицер, не то, что мы с тобой, Слава. Ну, давай, удачи тебе. Завтра на работу еще, дела передавать.
Глава пятидесятая.
Ростислав купил по дороге цветы и торт и поехал к Оксане. Адрес он помнил, но вот дорогу подзабыл. Вся надежда была на навигатор, который не подвел. По дороге позвонил Дмитрию.
– Дела здесь окончены. Можешь отдыхать. Расплатимся в Москве. Завтра, наверно, рванем вечером, – сказал Русаков.
– А если я сейчас поеду? Не хочу тут оставаться, вдруг еще, в какую историю попаду, – неожиданно ответил Шкадов.
– Как хочешь. Ключик под ковриком оставь. Надеюсь, квартиру не вынесут. Тогда до встречи, тем более я сейчас еще по делам съезжу.
– До встречи.
Все это, кажется, уже было. Оксана, ее сын, ее родители. Правда, тогда он приехал с вином, а сейчас обошелся тортиком. Зато подарил маме Оксаны цветы. Ростислав чувствовал себя ужасно неловко. Очевидно, потому что одной ногой был уже за пределами Ясноборска. Впрочем, отец Оксаны, Георгий Васильевич не обращал на это никакого внимания.
– Сейчас женщины накроют на стол, а мы поговорим, – сказал он. – Нет возражений?
Ростислав не возражал. Кажется, сейчас он был согласен на все. А еще понял, что за последнее время очень сильно устал. Его вырвали из зоны комфорта, где он привык находиться и, хотя сначала ему было интересно, под конец командировки стало неуютно. Как будто носил чужую одежду и хочется ее быстрее снять, чтобы облачиться в свою привычную.
– Ну что? – сказал Георгий Васильевич, когда они зашли в комнату и закрыли дверь. – Ваш визит к нам завершается?
– Ну да, – сказал как-то неуверенно Ростислав.
– Неожиданно, и я так понимаю, что наше общение как-то подтолкнуло этот ход событий?
– Наверно, – опять неуверенно кивнул Русаков.
Георгий Васильевич посмотрел на него внимательно, сделал паузу и начал не спеша говорить:
– Когда ты пришел к нам и попросил помочь, я польщен немного даже был. Понимаешь, столько лет в гуще событий, а потом вдруг в стороне. Выйдешь на пенсию – поймешь. Ну и дочь попросила. Я Олегу позвонил. Он у нас работал, а потом к смежникам перебрался. Но все равно вроде как мой ученик. Совсем молодым у меня стажировался. Ну вот, а потом я ему звонил и расспрашивал, как да что. Он очень скупо рассказывал, по крошке, чтоб оперативную информацию не выдать ненароком. Но я же воробей стрелянный, и из этих крупиц мог выводы сделать. Короче, я в масть попал, как оказалось. Тем более, что сегодня он немного побольше мне рассказал. Да и другие источники информации были. Не зря я столько лет в этой каше варился.
Киреев хитро улыбнулся. Ростислав подумал, что полковник в отставке гордится собой, но он ошибался.
– В общем, вышло, все вроде, как и хорошо, а в итоге не очень. Они хитрую операцию провернули, прямо шахматную партию. Но что в итоге? Вы вроде, как не у дел, а я-то тебе хотел помочь и Оксанке приятное сделать. Это раз. Ну да ладно, вы не потонете, такие не тонут… Извини, это без обид и без намеков всяких, просто у вас там игры свои… Ну, а главное другое – они гнездо-то недоворошили.
Георгий Васильевич снова замолчал и посмотрел на Ростислава, ожидая его реакции. Но Русаков молчал. А Евсеев продолжил:
– Понимаешь, политики, конечно, много решают, но у нас они только думают, что все сами… ну и зарвались некоторые. А те, кто реально решают, их как кукловоды дергают. Деньги всё на самом деле решают.
– Так вы хотите сказать, что Сакуляк с компанией марионетки?
– Да. Хоть зарвавшиеся, но марионетки. В общем, я коснулся всего этого и теперь жалею. Буду на пенсии помидоры выращивать. Так нервные клетки лучше сохранятся. А-то много лишнего узнал, спать хуже стал. К чему мне это? Ну, пойдем, примем по сто грамм.
– Да, я за рулем, – мотнул головой Русаков.
– Значит, буду один пить. Может, Оксанку уговорю.
Ужин прошел чинно и спокойно. Русаков рассказывал какие-то истории из столичной жизни, с трудом извлекая их из памяти, и, удивляясь, насколько же он сильно погрузился в перипетии провинциальной политики. Его вежливо слушали, посмеивались над некоторыми веселыми моментами. Но ощущение напряженности Ростислава не покидало.
Оксана вышла провожать его в коридор.
– Поехали ко мне, – сказал он шепотом. – Дима уехал.
– Нет, – она покачала головой. – Не стоит, Ростислав…Романович. Вы уедете…
– Ты, – поправил он.
– Хорошо, – она кивнула. – Ты уедешь, а нам здесь жить. А мне еще и личную жизнь как-то налаживать. Наверно… Пожелаю тебе удачи. Ты – хороший человек, хотя мне кажется, что политика – это не твоё.
– А что мое? – спросил он.
– Не знаю. Подумай сам. Счастливо.
– Поцеловать-то
