Виджей был несколько удивлен столь неожиданной активностью комиссара — собрать все эти сведения за те чуть более получаса после того, как была установлена причина гибели Смита, было очень непросто, тем более что его помощники никаких сведений о связях, имевшихся у Смита, комиссару еще не давали — они были в папке, которая была сейчас у него в руках.
Инспектор понимал, что комиссару необходимо как можно скорее рапортовать начальству, что раскрыто преступление, о котором завтра будут говорить буквально все — от чистильщика обуви до президента. Он еще раз пожалел, что дал впутать себя в это дело — полицейский нюх подсказывал Виджею, что оно не такое простое, как думает комиссар.
— Вот, возьмите — ордер прокурора на арест Али Натвара. — Комиссар протянул инспектору лист на знакомом ему официальном бланке.
Этого, конечно, инспектор уж никак не ожидал — получить от прокурора ордер на арест, имея лишь косвенные улики, было практически невозможно. Но Виджей ничего не сказал, взял ордер и вышел из кабинета.
«Натвар так Натвар — хорош, наверное, тип. Вполне мог и этого англичанина убить», — подумал инспектор.
Правда, мотив ревности его как-то не очень убеждал. Для людей, связанных с кабаре, это чувство не было характерным. Узнать домашний адрес Натвара не составляло труда — и уже через 15 минут инспектор Виджей вместе с двумя помощниками подъехал к довольно неказистому на вид двухэтажному дому. Из таких домов состоял весь квартал «для лиц со средними доходами». В основном здесь обитали государственные служащие, мелкие предприниматели, преподаватели и сотрудники расположенного поблизости столичного университета.
Инспектор подошел к небольшим, в человеческий рост, металлическим воротам, служившим одновременно и калиткой, откинул рукой защелку, открыл одну створку и вошел в небольшой дворик. За ним последовали его коллеги. Судя по четкому отпечатку колеи на песке у входа в дом, было ясно, что здесь недавно стояла машина. Виджей подошел к двери, нажал на кнопку звонка. Резкий его звук громко отозвался внутри. Никто не отвечал. Инспектор нажал еще несколько раз.
— Иду, иду, — откуда-то сбоку раздался старческий голос, и из-за небольшого проема, отделявшего стену дома от соседнего забора, вышел сгорбленный, закутанный в серую поношенную накидку старик.
— Али Натвар дома? — строго спросил инспектор, показывая свое удостоверение.
— Нет сааба дома. Еще вчера днем куда-то уехал и до сих пор его нет. А вы кто будете?
Виджей понял, что старик по неграмотности не разобрал, что было написано в полицейском удостоверении.
— Мы, отец, из страховой компании. У вашего дома страховка скоро истекает, надо продлевать.
— Я ничего не знаю. Вот хозяин приедет — тогда приходите.
Инспектор решил не терять здесь больше времени, попрощался со стариком, сел в машину вместе со своими помощниками и направился в кабаре «Монте-Карло».
Время для кабаре было еще раннее. В зале, где выступало варьете, небольшой оркестр разучивал новую популярную песню, столики были поставлены один на другой, в зале шла уборка. Виджей прошел через открытую дверь внутрь, повернул налево, обогнул пустующий бар и вошел в узенький коридор, по сторонам которого находились гримерные, гардеробные, кабинеты администрации. Он знал, что директора в это время всегда можно застать в его кабинете — только сейчас можно спокойно заняться делом, прочитать корреспонденцию, проверить счета.
Чарльз Авори, почти двухметрового роста здоровяк, когда-то чемпион континента по боксу среди профессионалов, был известной фигурой в ночной жизни столицы. Карьеру он иногда в буквальном смысле делал своими руками, вернее сказать, кулаками, что нередко приводило его к конфликту с законом. Инспектор знал, что Чарльз Авори далеко не последний человек в преступном мире столицы. Поговаривали, и, кстати, не без оснований, что он — правая рука Мирзы Хана, руководителя наркомафии. Но поймать Чарльза Авори на каких-либо нелегальных делишках полиции никак не удавалось.
— Здравствуй, Чарли. Как дела? — Виджей вошел в кабинет директора и сел на стул у двери.
— А, инспектор, — ответил Чарльз, почти не отрывая взгляда от бумаг, лежавших перед ним на огромном столе из темного дерева. По тону голоса можно было предположить, что он будто с утра только и дожидался инспектора и удивлен не его появлением, а тем, что тот пришел так поздно.
— Где Али Натвар? — спросил, решив не терять времени, Виджей.
— Я тоже хотел задать тебе, инспектор, этот же вопрос. Да, действительно, где этот сукин сын? — Директор отбросил левой рукой прочитанную им бумажку, встал из-за стола.
— У меня из-за него программа горит, а он уже второй день не является на работу. Пусть только объявится — я его сначала немного нокаутирую, а потом уволю. — Бывший боксер поднял руки и резко ударил правым кулаком по ладони левой руки.
Инспектор понял, что если уж сам Чарльз Авори не знает, где искать своего управляющего, то дело серьезное.
— Ладно, не грусти, Чарли. А если вдруг узнаешь, где он, позвони мне. Есть у нас к нему небольшое дельце. Договорились?
— Буду, как всегда, рад оказать услугу хорошим людям. — Чарли ухмыльнулся.
— Да, кстати, а где я могу найти вашу Кэтти? — повернувшись, не доходя до двери, спросил инспектор.
— Она вчера была выходной. Так что, наверное, дома. У нее, как вам, вероятно, известно, неприятности. Боюсь, что сегодня придется отменять ее программу. — Чарльз Авори сел за стол, взял левой рукой очередную бумагу.
На улице коллеги инспектора бесцельно слонялись около машины.
— Кажется, действительно наш красавчик влип в это дело и дал деру. Но ничего, если не мы, то этот боксер обязательно его отыщет — не любит он, когда его дела как-то соприкасаются с уголовной полицией. — Виджей выехал на проезжую часть и прибавил скорость. — Теперь нанесем визит вежливости певичке.
Они миновали «веселый уголок», как называли местные жители этот район столицы — сосредоточение ее ночной жизни.
Судя по адресу, Кэтти жила в только что построенном квартале многоэтажных домов, до которого было почти полчаса езды. Поднявшись пешком на десятый этаж (лифт оказался на ремонте) и немного отдышавшись, Виджей позвонил в квартиру с темной табличкой на двери: «Мисс Кэт Сэмпсон». Никто не ответил.
— Вы напрасно время теряете, — раздался грудной женский голос из открывшейся наполовину двери напротив. — Она уехала, наверное, на гастроли; я видела, как она на машине вчера днем куда-то укатила с большим чемоданом.
Виджей сжал губы, покачал головой.
— Кажется, я начинаю опаздывать, — подумал он.
Внизу Виджей, ни слова не говоря, прыгнул на сиденье джипа и дал газ так, что его коллеги подпрыгнули на сиденьях.
Глава вторая
НАСЛЕДНИКИ ИМПЕРИЙ
Здание крупнейшего в стране иностранного банка «Ориент бэнк» было расположено в самом центре новой части столицы — на площади, все еще носившей имя английского короля Георга VI, памятник которому возвышался посредине площади еще с колониальных времен.
Муссонные ливни, нещадное солнце, а также несколько поколений голубиных стай изрядно поработали над венценосным всадником, увидевшим закат империи. Вокруг памятника, на зеленых островках лужаек среди становившегося с каждым годом все более плотным дымящего, гудящего потока машин, в эти холодные зимние дни грелись, подремывая на солнышке, продрогшие за ночь бездомные безработные. Они день и ночь дежурили здесь у биржи труда, выстраиваясь к ее открытию в длинную, огибающую всю площадь очередь. Часто рядом с безработными на лужайках перед памятником устраивались под красными знаменами и лозунгами, требовавшими очередного повышения зарплаты, бастующие рабочие какого-нибудь государственного предприятия, служащие национализированных банков или правительственных контор. Поскольку эти забастовки были официальными, рядом с бастующими усаживались наряды полицейских с бамбуковыми палками. Сложив свое нехитрое, но эффективное оружие в кучу, полицейские мирно играли в карты.
Для служащих «Ориент бэнк», традиционно заполняющих одну из лужаек в свой обеденный перерыв, забастовка представлялась чем-то совершенно далеким и ненужным делом. За всю более чем вековую историю банка здесь пока не случилось ни одной забастовки. Зарплата в «Ориент бэнк» всегда была почти на треть выше, чем в каком-либо другом банке, руководство щедро раздавало служащим различные премии и подарки к многочисленным праздникам, и единственно, чего желали те, кому посчастливилось служить в этом респектабельном учреждении, так это спокойно доработать до пенсии, которая здесь тоже была значительно выше, чем в любом другом банке страны.
