Ознакомительная версия.
Аббас молча проводил Филатова через холл и распахнул дверь, пропуская гостя вперед. Филатов зашел внутрь, и дверь за его спиной тотчас закрылась. Он быстро обернулся – Аббаса рядом не было. Филатов пожал плечами и с независимым видом осмотрелся. Это был небольшой круглый зал, совершенно не похожий на кабинет. Тусклый свет прикрытых разноцветным стеклом ламп, причудливая восточная мебель, неизменный фонтан, огромная кровать под балдахином и тонкий аромат неизвестных Филатову благовоний.
«Или Саддам решил принять меня в спальне, что кажется совершенно невероятным, – подумал Филатов, – или меня уже убили и я, сам того не зная, попал прямо в рай! Причем, судя по обстановке, рай мусульманский. Только гурий не хватает…»
И, словно в подтверждение этого безумного предположения, откуда-то сбоку бесшумно появилась закутанная с ног до головы женская фигура. Она приближалась, и совершенно растерянный Филатов видел, как тончайшая, почти прозрачная ткань облегает каждый изгиб ее тела.
«Не понял…» – только и смог подумать он.
– Добрый вечер, Александр…
Фигура говорила голосом Тинни, и Филатов сразу все понял: Камель сдержал слово и рассчитался с ним, рассчитался с чисто восточной щедростью. Он не просто освободил девушку, но и предоставил место для общения. Значит, все было рассчитано и сделано правильно!
– Привет, Тинни! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
Тинни открыла лицо, и они поцеловались, пока легко, чуть коснувшись губами, но пробежавшая искра заставила обоих вздрогнуть.
– У тебя все в порядке? – спросил Филатов, всматриваясь в лицо девушки.
– Да, – Тинни улыбнулась. – Извини, что я тебе столько хлопот доставила…
– Лучше ты меня извини. Я, честно говоря, в тот вечер лишнего выпил…
– И я благодарю судьбу за это!
– За то, что я выпил? – удивился Филатов. – Но почему?
– А иначе ты не зашел бы ко мне в лавку… – Тинни опустила глаза.
– Еще как зашел бы! Я ведь тебя сразу заметил, еще до того, как в баре побывал.
– Я тебя тоже. Ты был такой целеустремленный и решительный!
– А ты такая красивая!
Тинни отвела Филатова к столу и стала угощать разными восточными деликатесами. Но он пребывал в предвкушении и не обращал особого внимания на еду. В конце концов, поесть можно в любом другом месте, а вот оказаться в постели с Тинни – только здесь и сейчас. Особую прелесть происходящему придавали многочисленные трудности, которые пришлось преодолеть Филатову, прежде чем оказаться наедине с девушкой в этом сказочном дворце. Ведь давно известно: чем трудней получить, тем больше хочется!
Они еще немного поговорили, и Тинни долго смеялась, когда Филатов рассказал о том, что в первый момент принял ее за гурию, а круглый зал – за мусульманский рай. Ну а дальше все получилось точно так, как хотел Филатов, и это оказалось даже лучше, чем он представлял, пока ждал Тинни в номере…
Проснулся Филатов в пустой постели – Тинни исчезла. Филатов несколько раз позвал ее, но, увы, безрезультатно. Он встал и быстро осмотрел комнату – никаких следов Тинни, точно вся ночь ему приснилась. А это что? Письмо? Действительно, на столе лежал небольшой голубой конверт. Письмо оказалось очень коротким: Тинни благодарила за волшебную ночь, вообще за все, что он для нее сделал, потом следовало несколько нежных слов и приписка – не волнуйся, теперь у меня все будет хорошо.
Филатов тяжело вздохнул: только найдешь женщину по душе, красивую, страстную, только насладишься ею, как ее уже нет рядом. Ну да ладно! Было – и хорошо, пора двигаться дальше. В конце концов, он добился своего, победил, и это было здорово! Филатов быстро умылся, оделся и вышел в холл. Там его ждал завтрак, который Филатов оценил по достоинству, ибо ничто так не улучшает аппетит, как ночь, проведенная с женщиной.
Когда Филатов наслаждался кофе, почти таким же, какой был у Саддама, появился Аббас. Казалось, все это время он стоял за дверью, дожидаясь, пока можно будет зайти. Он привез объемистый конверт с большой президентской печатью. Это был ответ Саддама на предложения Партии.
– Господин Президент передает вам свою сердечную благодарность за помощь иракскому народу, господин Филатов! – сказал Аббас, почтительно вручая высочайшее послание. – И желает легкой дороги!
– Передайте господину Президенту, что наша Партия сделает все возможное, чтобы помочь Ираку в его борьбе, доктор Аббас! – ответил Филатов, придав лицу выражение торжественности.
На этом официальная часть закончилась, и Аббас заговорил о более приземленных вещах:
– Сегодня вас отвезут на иорданскую границу. Дальше вам придется ехать самостоятельно. Очень сожалею, но мы не можем проводить вас до самолета.
– Никаких проблем, доберусь, – махнул рукой Филатов. – Однако мне хочется быть уверенным, что Тинни и ее семья с этого дня не будут иметь никаких проблем.
– Это в наших общих интересах, господин Филатов, – ответил Аббас.
Вернувшись в Москву, Филатов узнал, что его жена Марина наконец-то получила место специального корреспондента телепрограммы «Вести». Начались частые командировки со скоротечными ночными выездами и неожиданными звонками: «Привет, я тут в Белграде застряла…» Если раньше только Филатов редко появлялся дома из-за своей бурной политической деятельности, то теперь их встречи вообще приобрели случайный характер. Честно говоря, отношения Филатова и Марины давно носили скорее дружеский, нежели супружеский характер, так что ничего особенного не произошло, все как бы встало на свои места.
Что же касается политической деятельности, то с ней тоже все было нормально. Заслушав доклад о поездке в Ирак, Вождь остался доволен. Теперь надо было, как говорили в советское время, «претворить решения Партии в жизнь!». Правда,
Партия имелась в виду совсем другая, но от этого суть лозунга не менялась. Филатов с головой окунулся в работу: несколько раз выступил в Думе с призывом поддержать братский иракский народ, отметился практически на всех телеканалах, дал полсотни интервью. Но не это было главным – в России и так относились к Ираку с пониманием и симпатией. Куда важнее было изменить международное общественное мнение. Без этого говорить о снятии санкций было бесполезно. И поехал депутат Филатов в Европу поднимать шум вокруг Ирака.
На первый взгляд могло показаться, что это бессмысленная война с ветряными мельницами, но на деле в планах Партии было гораздо больше логики и прагматизма, чем звучало в горячих речах Вождя. Объединенная Европа всегда отличалась внутренней неоднородностью, особенно когда речь шла о проблемах мирового значения. Доведенный до абсурда плюрализм и чрезмерное увлечение политкорректностью привели к образованию целого класса политиков, проводящих свою жизнь исключительно в дискуссиях. Они, конечно, старались казаться романтическими борцами за истину, но на самом деле им было глубоко плевать на тех, кого они так горячо защищали или обвиняли. Просто надо было проявить себя, поднять политический авторитет себя любимого и родной партии, если таковая имелась.
Филатов быстро нашел точки соприкосновения с европейскими правыми, лично пообщался с Жан-Мари Ле Пеном, Йоргом Хайдером и другими, менее известными, но весьма влиятельными политиками. В результате вокруг проблемы Ирака начался изрядный шум. Масла в огонь подливали репортажи из Ирака – страдающие от голода старики и дети, умирающие без лекарств больные, всеобщая разруха и запустение некогда цветущей страны. Сытые европейские обыватели не могли оторваться от экранов – ведь давно известно, что чем мягче хлеб, тем кровавее должны быть зрелища. Одно дело – виртуозно поставленные трюки с реками крови и горами трупов и совсем другое – реальная смерть в кадре. Такие страшилки гарантируют устойчивый интерес зрителей, а зрители – это рейтинг и плавно вытекающая из него прибыль.
Вслед за журналистами в Ирак потянулись и политики. Конечно, им приходилось терпеть непривычные дорожные трудности, но зато как ярко и убедительно можно было потом выступать с высоких европейских трибун! Такие политики сразу выделялись из общей массы собратьев, мирно протирающих штаны в кабинетах. Они были настоящими героями, пассионариями, осмелившимися не просто идти против ветра, но и плевать в том же направлении. Кроме того, за требованиями немедленно снять санкции легко просматривался и экономический интерес: большая нефть Ирака обещала фантастические прибыли, а Саддам Хусейн недвусмысленно заявлял, что получат ее только друзья. Так что, сотрясая воздух призывами спасти гибнущих детей, пылкие ораторы слышали приятное шуршание купюр в своих бездонных карманах.
Все это Филатов, конечно же, знал, не просто знал, но умело использовал. Политик не может не быть циничным. Но в глубине души он испытывал искреннюю симпатию к иракцам, оказавшимся по вине своего лидера в крайне тяжелой ситуации. Ирак вообще напоминал ему Советский Союз, всегда страдавший от бездарного руководства. Поэтому, когда спустя два года, в девяносто шестом, была наконец принята программа ООН «Нефть в обмен на продовольствие», обрадовался чрезвычайно. Ведь в этой большой победе была и его маленькая заслуга!
Ознакомительная версия.
