Анна Жановна Малышева. Тело в шляпе
Дорогой читатель!
Среди женских имен в потоке детективной литературы вы наверняка выделяете захватывающие романы Анны Витальевны Малышевой. Произведения звезды российского женского детектива отличает сплав женской мягкости, тонкости и мрачноватой эротики с житейским сюжетом и крутой детективной интригой.
Главные героини — молодые обаятельные женщины, склонные к рискованным авантюрам. Их путь проходит через опасные падения и головокружительные взлеты, нищету и роскошь, любовь и кровавые слезы.
Но вас ожидает сюрприз — у фаворита читательских симпатий Анны Витальевны Малышевой, выпустившей в издательстве «Центрполиграф» в серии "Криминальный талант" двенадцать романов, разошедшихся тиражом более миллиона экземпляров, появился собрат по литературному цеху, да к тому же однофамилец - Анна Жановна Малышева. "Тело в шляпе" — первое произведение молодой писательницы в серии "Черный ворон". Детективное расследование ведут профессионалы — сотрудники МУРа.
Что стоит за убийством владельца крупной компьютерной фирмы? Интересы бизнеса? Личная месть?.. Следствие в тупике. Журналистка Александра Митина в поисках острого сюжета для рубрики "Срочно в номер" пытается провести собственное расследование и невольно оказывается в центре драматических событий, последовавших за убийством бизнесмена.
Автор выражает глубокую благодарность консультанту по вопросам быта и нравов современного уголовного розыска Николаю Гастелло.
Хочу спать. Но, похоже, право на сон у нас имеют только грудные младенцы. Только им достаются сладкие слова: "Спи, деточка", а вот мне никто никогда этого не говорит. За первым, кто скажет мне "спи, деточка", я пойду на край света. Право на сон? У меня есть только право на труд, и мой шеф готов подтвердить это под присягой. Глядя на его печальное и величественное лицо, на его, вместе же с тем, утомленное и измученное лицо, я понимала, что выспаться опять не удастся. Он тоже устал, Только я устала от работы, а он — от моей лени, тупости и нежелания сделать-таки что-нибудь приличное.
— Учись, — говорил он, демонстративно потирая виски, — учись читать милицейские сводки. Убивают же? Убивают. Грабят? Грабят. Насилуют? Насилуют. Ну так нарой что-нибудь хорошее.
Этот бесценный инструктаж он закончил выразительным взглядом — взглядом пожилого мичуринца, которому удалось-таки впрячь в одну телегу бультерьера и ньюфаундленда. Взгляд начальника был противоречив, как сломанный светофор, у которого горят все три глаза однако нас, нарушителей, этот сигнал стимулировал и звал в дорогу. Мы понимали, что тот, кто так смотрит, мог бы и загрызть (это от бультерьера), но воспитание не дает (а это от ньюфаундленда).
Искать что-нибудь хорошее среди убийств, изнасилований и грабежей я поехала к моему приятелю Васе, оперу из второго (по расследованию убийств) отдела МУРа. Вася был милым, шумным, толстым, невредным и с удовольствием брал меня на выезды. Во-первых, потому, что любил женское общество, а во-вторых, потому, что ценил рабский труд. По достигнутой в первые минуты знакомства с Васей договоренности, оперативники использовали меня для написания протоколов. В результате, как было отмечено на одном из совещаний с участием больших муровских начальников, процент орфографических ошибок в протоколах с мест происшествий резко снизился, и второй отдел получил Почетное звание "самого грамотного подразделения".
Но как только я потребовала дивидендов за собственный позитивный вклад в работу второго отдела, Вася ответил мне решительным отказом и попытался свести значимость моего участия в святом деле по борьбе с правонарушениями до нуля.
— Ошибки не могут испортить протокол, — объяснял мне Вася, почесываясь. — Скажу больше, протокол без ошибок и с запятыми — явление противоестественное. Исправлять «карова» на «корову» в протоколе — это все равно что брызгать духами на цветы. Да и как ты себе представляешь изготовление протокола без ошибок? В углу — труп, на диване — пьяный эксперт, на стуле — озверевший следователь, в дверях — перекошенные понятые. Составлять протокол без ошибок в такой обстановке просто неприлично.
Так что, как видите, опер Вася был философом, но никак не филологом. Вася говорил, что к философии он пристрастился в бытность свою омоновцем.
— Бросаешься, бывалоча, на бандита, вооруженного гранатометом, и такие философские мысли в голову лезут! Такие глубоко философские! При дамах не могу сказать.
В ОМОНе Вася дослужился до звания старшего лейтенанта, совершил какой-то подвиг, получил орден и как раз к тому моменту окончил юридическую академию. В академии он учился лет десять, не меньше, но выгнать его, как ни пытались, не смогли. Так что диплом со всеми тройками Вася бережно хранил в сейфе, который, под стать своему владельцу, был крепок, прочен и красив, а именно, представлял собой внушительную железную коробку, покрашенную коричневой масляной краской.
Странно, но в МУР я приехала очень вовремя — бригада отбывала на вызов по случаю падения с девятого этажа некоего Романа Гарцева. Вася был не в настроении и бушевал по поводу того, что его, старшего опера экстра-класса, посылают на какое-то фуфло, которое и убийством-то вряд ли окажется, и вообще при чем здесь МУР? Такой ерундой сам бог велел заниматься местному отделению.
— Наверное, потому, Вась, — заметила я, — что пострадавший — известный человек. Владелец ВИНТа как-никак.
- А что, владение винтом сейчас возведено в ранг особо примечательных явлений? У меня у самого что здесь (Вася постучал себя по голове), что в гараже…
— ВИНТ — крупнейшая компьютерная фирма, и если у человека здесь (я тоже постучала себя по голове) все хорошо, то странно, что он этого не знает.
Вася расстроился. Гибель известной личности всегда чревата пристальным вниманием к делу начальства, руганью в прессе и разборками с родственниками, которые не просто родственники, а родственники, вы ж понимаете, Его. Поэтому Вася, который поначалу был настроен весьма благодушно, ибо ехал на "простого парашютиста", резко озверел и произнес короткую, но яркую речь о прессе вообще (не рискну процитировать ни единого слова), а также обо мне в частности. Моя вина заключалась в том, что "сроду ничего хорошего не скажешь, всегда припераешься с неприятностями".
— Не исключено, — огрызалась я, — что ты бы все-таки узнал когда-нибудь про известность и богатство твоего «парашютиста». При чем тут я? Не я же его с балкона сбросила.
— Ну, это еще предстоит выяснить, — пообещал добрый Вася. — От себя могу добавить, что приложу все усилия…
И так далее, и в дальнейшем такой же злобный бред.
Погода между тем была чудо как хороша. Солнце не то чтобы светило, потому что оно опустилось уже ниже крыш домов, но явственно ощущалось и сочилось из всех возможных щелей и подворотен. Ветра не было, но мусор на тротуарах почему-то активно двигался — вероятно, пешеходы слишком активно дрыгали и скребли ногами. А главное — было тепло и зелено. Я уверена, что лучше Москвы в период ранней осени только Крым, но об этом как-нибудь позже.
На место мы приехали, разумеется, с опозданием, потому что был час пик и мы попали во все возможные пробки по дороге, из которых не могли выбраться даже с помощью милицейской мигалки. В одной из пробок Вася, отвратительно скрипя зубами, заметил, что "женщина на корабле — стопроцентная гарантия катастрофы", чем, естественно, спровоцировал ряд справедливых замечаний с моей стороны по поводу сомнительного сходства их вонючего газика с кораблем. Вася тоже молчать не стал, завязалась дискуссия… Короче, когда мы все-таки доехали, «Скорая» покойника уже увезла. То есть, когда «Скорая» его забирала, он был еще жив, но до больницы его живым довезти не удалось.
Отсутствие потерпевшего на месте преступления окончательно укрепило и расширило Васино плохое настроение, однако квартиру, откуда вывалился несчастный Гарцев, он нашел быстро.
В квартире была обнаружена девушка в состоянии тяжелой истерики. Девушку, судя по документам, звали Марина Вадимовна Грушина, 26 лет, не замужем, проживает в Москве. На вопросы она не отвечала, похоже, она их и не слышала, сидела, скрючившись, на краешке дивана, раскачивалась из стороны в сторону и бормотала что-то крайне невнятное. Соседи видели, как она входила в подъезд минут сорок назад. Самого падения никто не видел, и нашел Гарцева местный собачник, который выуживал из кустов своего добермана по кличке Зюган.
Опросив соседей. Васин напарник Леонид выяснил, что квартира, по словам соседей, была чужая, то есть в ней проживал не пострадавший Гарцев, а его компаньон и заместитель Иван Ку-сяшкин.
