Артур Крупенин - Каникула (Дело о тайном обществе)

Ознакомительная версия.

Крупенин Артур Борисович

♦ По образованию переводчик.

♦ Долгое время работал сценаристом и телеведущим, был автором и ведущим таких программ как: Ток-шоу «Профессия», ток-шоу «Мужской Клуб», «День за днем», «Краткий курс» и других.

♦ Сфера интересов: автор, как и его книжные герои, увлечен древней историей и ее загадками.

Отзывы о книге

Была приятно удивлена книгой Крупенина: захватывающе, очень профессионально и при этом очень познавательно

Я никогда не причислял себя к поклонникам детективного жанра и долгое время сторонился его, но, прочитав «Каникулу», понял, что был неправ.

Перед нами лихо закрученный исторический детектив, написанный прекрасным языком. Согласитесь – это щедрый подарок. А иначе и не могло быть, ибо автор – знаток истории и, как и его главный герой, полиглот. Экстрасенс ли Артур Крупенин? Не берусь утверждать. Но, как бывший психиатр, скажу: он тонкий и очень наблюдательный писатель. Читайте и погружайтесь в увлекательный мир разных эпох, которые переплетены гораздо теснее, чем нам кажется.

Первое, на что обратил внимание Лучко, была белая футболка под номером семь с символикой мадридского «Реала» и надписью Raul. Из-под футболки выглядывал бледный живот с розовым шрамом, видимо, оставшимся после аппендицита.

Пару раз обойдя вокруг тела, застывшего на полу в нелепой позе, капитан взялся за документы. Паспортов оказалось целых два. Оба на одно и то же имя. Да и темно-красные обложки выглядели почти одинаково, чего не скажешь о гербах.

Для начала рука следователя привычно потянулась к двуглавому орлу. Рамон Хуанович Гонсалес. Ну и имечко, язык сломаешь. Впрочем, если верить эксперту-криминалисту, фамилия жертвы была весьма распространенной – что-то вроде нашего Иванова. Оказалось, что каждый пятидесятый испанец, встретившийся вам на улице, непременно окажется Гонсалесом.

А кто же родители? Капитан сверился с наспех подготовленной справкой.

Отец – Хуан Гонсалес, из числа так называемых совиспанцев. В тридцатых ребенком был отправлен в СССР. Женился на Марии Васильевне Шведовой. В 1962 году у них родился сын, которого назвали Рамоном. Несколько лет назад Рамон Гонсалес получил испанское гражданство, но продолжал жить на две страны. Имел жилье в Москве и в Мадриде.

Лучко с любопытством раскрыл второй паспорт с витиеватым гербом, увенчанным короной. Капитан уже успел выяснить, что такие паспорта выдают гражданам Испании, выезжающим за рубеж. Оказалось, что испанцы родом из России, посещая бывшую родину, для удобства прячут этот документ куда подальше и втихаря пользуются своим старым российским паспортом, как это и сделал Гонсалес. В общем, ничего из ряда вон выходящего.

Следователь вернул паспорт на место и снова принялся осматривать кабинет, аккуратно обходя разбросанные по полу вещи. Тут явно что-то искали. Но что?

Разглядывая разлетевшуюся веером пачку фотографий, Лучко невольно засмотрелся на снимок весьма привлекательной женщины, что, смеясь одними глазами и сложив губы трубочкой, пыталась поцеловать объектив фотокамеры.

Затем внимание следователя привлек стол, с которого было сброшено все – бумаги, книги и письменные принадлежности. Каким-то чудом уцелела только одна глиняная статуэтка коровы. Подняв голову, капитан обвел взглядом висящие над столом полки, сплошь уставленные фигурками разнообразных животных. Коллекция была столь обширна, что овцы, слоны, жирафы и прочая живность исчислялись целыми стадами.

С трудом оторвавшись от терракотового зоопарка, Лучко снова сосредоточился на письменном столе. Во всю длину его полированной поверхности крупными неровными буквами было выцарапано непонятное слово: alucinac. Следователь почесал в голове. Что бы это значило?

Капитан провел рукой по дереву и, поднеся ладонь к глазам, разглядел крохотный завиток стружки. Хм, царапины совсем свежие.

Осмотрев другие комнаты, Лучко попросил коллег поискать мобильный погибшего. Однако телефона в квартире не оказалось. Капитан тут же дал поручение проверить все звонки на стационарный номер и выяснить, был ли у убитого сотовый, зарегистрированный в России. Выяснилось, что мобильный у Гонсалеса имелся, но куда-то исчез.

Послышался скрип открывшейся двери. Это пришел прослышавший про ЧП участковый. Лучко поманил молодого лейтенанта пальцем и сунул под нос удостоверение.

– По особо важным делам, значит? Ух ты! – удивился участковый и, почтительно козырнув, прошел в комнату. Капитан указал рукой в сторону мертвеца:

– Хозяина знали?

– Совсем немного. Вообще-то он тут не жил.

– Сдавал, стало быть?

– Нет, вроде как про запас держал. Видать, из богатых.

Лучко недоверчиво обвел взглядом скромные интерьеры.

– Что-то непохоже.

– Не знаю, не знаю. Все время проводил за рубежом, говорят, в Европе. Счастливчик!

– Это точно, – криво усмехнулся капитан, кивнув в сторону тела. – А часто он здесь бывал?

– Появлялся наездами, примерно раз в полгода. Иногда один, иногда с женой. Поживут пару недель – и обратно. Наверное, приличную работу нашли.

– Гражданство они там нашли приличное, – вклинилась в разговор бледная, болезненно худая старушка, приглашенная в качестве понятой, пальцем указывая на иностранный паспорт.

Лейтенант принялся с интересом разглядывать испанский герб.

– Выходит, Гонсалес заделался иностранцем? Так вот почему расследованием занимаетесь вы? Теперь понятно. Да уж, хлопотное вам выпало дело.

В голосе участкового послышалось сочувствие. Капитан слегка наклонил голову в знак признательности. Что правда, то правда – расследование убийства иностранного гражданина традиционно сопровождается сердитыми звонками из МИДа и регулярными вызовами на ковер к самому разнообразному начальству. В общем, тот еще геморрой.

Убедившись, что вопросов к нему больше нет, участковый присел на корточки, откинул полиэтилен, которым было прикрыто тело, и присвистнул:

– Классная майка!

Затем, в деталях рассмотрев то, что осталось от лица Рамона Гонсалеса, лейтенант подскочил и пулей кинулся в туалет опорожнять желудок.

За годы службы Лучко приходилось сотни раз бывать в морге, но привыкнуть к этим визитам он так и не смог. Ни к длинным мрачным коридорам, ни к скудному освещению, ни к стойкому сладковатому запаху, мгновенно въедающемуся в одежду.

Капитан еще не успел раскрыть очередную дверь извилистого коридора, а изнутри уже раздалось истошное гавканье. Хотя Лучко знал, что, несмотря на всю свою брехливость и напускную злобу, дворняга по кличке Сися вполне безобидна, он все же решил по обыкновению задобрить ее суповым набором, заранее приобретенным в соседнем магазине. Разумеется, не из боязни, а из симпатии – Сися была для него этаким живым уголком в печальном царстве мертвых.

Опрокинув собаку на спину и почесав с минуту мягкое шелковистое пузо, вот-вот готовое разрешиться очередной партией щенков, капитан направился в кабинет судмедэксперта.

– Здорово, Семеныч!

Семенов был явно не в духе.

– Что-то ты раздобрел, – вместо приветствия пробурчал он, придирчиво оглядывая талию капитана.

– Жена, понимаешь ли, чуток перекормила, – начал было оправдываться следователь, похлопывая себя по животу.

– Жена, говоришь? – с сомнением переспросил судмедэксперт, разглядев упаковку леденцов сквозь полупрозрачный карман летней рубашки капитана.

– Угу. Сам знаешь, путь к сердцу мужчины…

– Вообще-то кратчайший путь к сердцу мужчины лежит через шестое межреберье слева по среднеключичной линии… – заворчал себе под нос Семенов, направляясь к столу, на котором лежало тело Рамона Гонсалеса.

– Ну, что скажешь? – спросил Лучко.

– Скажу, что иначе как зверским это убийство не назовешь. – Семенов покачал головой, по обыкновению окутанной клубами сигаретного дыма. – От правой половины лица, считай, вообще ничего не осталось.

– А чем это его так?

– Обычным утюгом. Местами даже отверстия для отпаривания отпечатались. Прямо как в девяностые. Жуть.

– Но Гонсалес же должен был орать как резаный, а соседи ничего такого не слышали.

Судмедэксперт снова жадно затянулся.

– Они пытался. Но, судя по частицам льна во рту и следам каучука вокруг губ, рот сначала заткнули тряпкой, а потом для верности залепили клейкой лентой. Так что не особо докричишься.

Ознакомительная версия.