Безуглов Анатолий
Записки прокурора
Анатолий Алексеевич Безуглов
Записки прокурора
Писатель Анатолий Безуглов - доктор юридических наук, бывший работник прокуратуры - от имени героя повествования рассказывает о деятельности прокурора города. Здесь и прием посетителей, и борьба с такими негативными явлениями, как хищения социалистической собственности, поборы и взяточничество, и поиски без вести пропавших. Разнообразны характеры людей, с которыми встречается прокурор в своей повседневной работе, их судьбы, мотивы преступлений и проступков. Понять их - значит понять человека и тем самым порою предотвратить беду.
Содержание
Первое дело
Через шесть лет
Доследование
Эхо
Встать! Суд идет!
Случай в горах
Деньги
Путь к истине
Скажи, гадина, сколько тебе дадено?
Федот да не тот
ПЕРВОЕ ДЕЛО
Пусть вас не удивляет, что "Записки прокурора" начинаются с рассказов следователя - свои первые дела я вел именно в этом качестве. И вообще, по моему убеждению, прокурор должен начинать свой трудовой путь со следственной работы, хотя мне могут возразить, что есть немало хороших прокуроров, которые не побывали следователями.
Да и следователем становишься не сразу, во всяком случае не тогда, когда тебя назначают приказом на эту должность. Настоящее умение, опыт и профессионализм приходят с годами.
Первые самостоятельные шаги, первые ошибки, промахи, как и первые, даже самые незначительные успехи, не забываются.
1950 год. Позади Московский юридический институт. Впереди - работа народным следователем прокуратуры района.
- Мужик - это хорошо, - встретил меня районный прокурор Василий Федорович Руднев. - Не везет нам с женским полом. До тебя две с дипломами приезжали... Одна с ходу не прижилась. Увидела, что тут трамваев нет, а после дождя грязь по колено, укатила, даже не распаковав чемоданов. Другая, наоборот, слишком быстро прижилась. Сына родила. И - поминай как звали. Уехала...
Хочу тут же сказать, что впоследствии я встречал немало женщин, которые, работая и прокурорами, и следователями, и судьями, и адвокатами, вовсе не уступали нашему брату мужчине...
Но вернусь к своему знакомству с райпрокуратурой. Помимо Руднева и его секретаря, в ней был еще один работник - следователь Бекетин Илья Николаевич. Он прошел войну и уже почти под самым Берлином был ранен. Началась гангрена, ему ампутировали ступню, но неудачно, перенес несколько операций и в конце концов остался с правой культей выше колена.
К Бекетину меня и прикрепили стажером. И хотя он был старше меня всего на пять лет и проработал следователем лишь один год после окончания юридической школы, я завидовал его опыту и знанию людей.
А с прокурором Рудневым я, признаться, общался редко. Его часто посылали уполномоченным от райкома то на посевную, то на уборку, то на кампанию по подписке на займ, то на отчетно-выборное собрание колхозников. Сейчас это может показаться странным, но в те годы такое было в порядке вещей.
Руднев разъезжал по делам на двуколке, запряженной вороным конем. В прокуратуре была еще одна транспортная единица - серая кобыла с экзотической кличкой Земфира. В экстренных случаях обращались к милиции - в райотделе имелся трофейный "оппель"...
Вызывает меня как-то Руднев и говорит:
- Ну, Захар, принимай к производству дело.
- Как так? - растерялся я, поскольку в стажерах был без году неделю.
- Да вот так, - сказал райпрокурор. - Илья Николаевич слег, открылись старые раны. Больше некому...
Руднев передал мне официальное письмо председателя райпотребсоюза Ястребова и акт, который гласил: "11 октября 1950 года экспедитор Кривель получил на базе Ростовского облпотребсоюза товар на сто двадцать пять тысяч* рублей, а привез только на сто десять тысяч. Не хватает рулона зеленого драпа стоимостью в пятнадцать тысяч рублей..."
______________
* Сумма указана в ценах до 1961 года.
"30 метров драпа, - подумал я. - Целое богатство".
Сейчас может показаться - ну что такое рулон драпа? В магазинах его полно на любой вкус. А тогда он был редкостью, и справить пальто из драпа мог позволить себе не каждый.
Первым делом я решил поговорить с председателем райпотребсоюза.
- Когда приехал Кривель с товаром? - спросил я у Ястребова.
- Поздно вечером, почти ночью. Обычно приезжал сразу после обеда.
- Недостача была обнаружена сразу?
- Да.
- Ну и как экспедитор Кривель объясняет случившееся?
- Говорит, что товар отпустили ему полностью, а куда делся драп, он не знает...
- Как он держался при этом?
- Выпивши был Кривель и потому говорил не очень-то связно.
- А чем он объясняет свою задержку с приездом?
- Да посмотрите сами, все дожди и дожди. - Ястребов кивнул в окно. Дороги развезло. Поэтому, говорит, и задержался.
- Кто ездил с экспедитором? - продолжал расспрашивать я.
- Шофер Самыкин и сам Кривель, больше никто.
- А что за человек Кривель?
Председатель райпотребсоюза развел руками, но что он хотел этим сказать, было непонятно.
- Вы лично что о нем думаете? - настаивал я.
- Он год у нас всего... - ответил Ястребов. - Вроде дисциплинированный, исполнительный... Раньше за ним ничего такого не замечали...
- Какого такого?
- Плохого...
После этого разговора я думал, что историю с рулоном драпа раскручу в два счета: действующие лица известны - экспедитор Кривель и шофер Самыкин, больше никого. Тут особенно мудрить не надо. Виноват кто-то из них двоих, а может быть, и оба...
На допрос я вызвал их в один день, но Кривеля часа на два раньше.
В кабинет вошел мужчина лет тридцати, широкоплечий, с крепкой шеей, выше среднего роста, с черной вьющейся шевелюрой. Одет он был в синий двубортный пиджак с изрядно потертыми рукавами. Добрые, чуть грустные глаза смотрели на меня спокойно и доверчиво. Вот эта самая грустинка, видимо, и расположила меня к нему.
- Расскажите о вашей поездке за товаром, - начал я, когда мы покончили с первичными формальностями.
Кривель полез в карман, достал мятую пачку папирос.
- Разрешите?
Я кивнул. Он закурил.
- Мы, то есть я и шофер Самыкин, значит, получили на базе товар. Поехали обратно. По дороге заглянули на хутор Зеленый. Там магазин новый открыли, давно я в него хотел заглянуть... Ну, а после отправились домой... Вот и все.
- И долго вы были в магазине? - спросил я.
- Минут десять, не больше.
- А Самыкин? Он с вами ходил?
- В машине сидел. Товар ведь... - как бы удивился моей недогадливости Кривель.
- Когда вернулись из магазина, пропажу не заметили?
- Не было пропажи, это я точно подтверждаю. Осмотрел, пересчитал...
- Вы больше никуда не заезжали?
- Никуда. - Экспедитор затушил окурок в пепельнице.
- А Ястребов говорит, вы приехали пьяным...
- Пьяный, - усмехнулся Кривель. - Ну, это сильно сказано... Немного выпил, это было. Так сказать, в медицинских целях. На базе проторчали, продрог, как щенок.
- А где пили? - поинтересовался я.
- В машине. В Зеленом прихватил четвертинку. А иначе грипп или ангину подхватил бы...
- Что вы сами думаете по поводу исчезновения драпа?
Кривель вздохнул.
- Не знаю что и подумать. - Он некоторое время помолчал и повторил. Нет, не знаю, товарищ следователь.
И еще одна деталь подкупила меня в нем. Когда он уже подписал протокол допроса и я спросил, что за человек Самыкин, Кривель как-то участливо сказал:
- Я его мало знаю, но уверен, Николай тут ни при чем. Конечно, на него легко повесить - был под судом Самыкин. Сидел...
Закончив допрос, я проводил Кривеля до двери.
Самыкин уже ждал в коридоре. Он бросил на экспедитора вопрошающий взгляд, но, увидев меня, суетливо поднялся со стула.
Шофер был ниже Кривеля, худощав. В промасленной фуфайке, в кирзовых сапогах со сбитыми каблуками. Кепку-восьмиклинку он держал в руках.
Я пригласил его в кабинет, куда он вошел с опаской и остановился у самой двери.
- Садитесь.
- Спасибо, но я уж как-нибудь постою. Еще испачкаю вам стулья...
- Устанете, Самыкин, разговор будет долгий, - сказал я.
- А я не тороплюсь, - усмехнулся он, - как сказал один приговоренный к повешению, когда петля соскочила с его шеи...
- Мрачно шутите, Самыкин, - заметил я.
- Что-то ваше учреждение к другому веселью не располагает...
Не понравился он мне сразу. Эти его шуточки-прибауточки.
"Конечно, он украл. А теперь заглушает в себе страх, - подумал я. Очень уж ему в кабинете следователя не по себе. Нет бы сразу признаться..."
- Значит, сидели, Самыкин? - начал я допрос.
- А что, надо тыкать этим в глаза до гроба? - угрюмо сказал он. - Что Самыкин уже два года не ездит налево, никого не интересует, да? И что не использует машину для поездок к своим зазнобам, как некоторые хорошие вроде Кривеля, не в счет, значит?
- Во вторник одиннадцатого октября вы куда-нибудь заезжали вместе с Кривелем? - ухватился я за последние слова Самыкина.
