Лариса Соболева
Три черные колдуньи
— Третья в первом ряду.
Не дождавшись ответа спутницы, Ростислав Матвеевич демонстративно переключил внимание на девушку, старательно выполнявшую вместе с остальными дзюдоистами приемы. Занятия проводил инструктор, находясь лицом к трем шеренгам спортсменов. Ростислав Матвеевич и его спутница вели наблюдение из темного и узкого коридора, стараясь не привлекать к себе внимания. Она сузила глаза, с пристрастием изучая претендентку, наконец с ее губ слетело:
— Не то. — И не скрывала разочарования, но хищных глаз с девушки не сводила.
— Почему? — Он находился на том пределе, когда довольно капли, чтобы взорваться. Собственно, Ростислав Матвеевич предвидел подобное, так что даже не удивился. — Почему, Эмма?
— Безликая. Как моль.
— Одинаковая форма обезличивает, — слегка возразил он. — Они все в белом, а белый и черный цвета вообще стирают индивидуальность. И потом, милая моя, у женщин есть миллион ухищрений, чтобы сделать себя привлекательнее. Пригласишь визажиста, он научит девочку выжимать из своей внешности максимум. Между прочим, я видел ее в платье, очень даже симпатичная…
— Симпатичная! — пренебрежительно фыркнула она. — Мне нужна красивая. К тому же она спортсменка, а спорт огрубляет фигуру.
— Не скажи, не скажи… Например, художественная гимнастика вытачивает идеальные формы. Да и с чего ты взяла, что она спортсменка? В этой группе занимаются любители. Вне зависимости от возраста можно записаться и учиться бить физиономии. Лишь деньги плати. Кстати, фигура у нее великолепная — не костлявая, ноги от ушей, рост…
— Длинная, — презрительно заметила Эмма.
— Высокая, — уже более твердо возразил он. — А попка — шедевр природы. Кругленькая, плотная, торчит сзади…
— Ты что, щупал? — перевела она насмешливый взгляд на Ростислава Матвеевича.
— Нет, конечно, — не смутился он. — Но не прочь бы…
— Ростик, я не для тебя выбираю. — И вновь глаза ее оценивали девушку. — Скажи на милость, по какому принципу ты выбираешь?
— Помнится, кто-то говорил, не будем показывать пальцем — кто, — выразительно покосился Ростислав Матвеевич на Эмму, — что она должна уметь защитить себя. Девушка, предпочитающая всем видам спорта дзюдо, разве не то, о чем ты мечтала? Хотя, милая моя, против лома нет приема.
— Мои мечты значения в данном случае не имеют, — отрезала она. — А умение защищать себя относится к реакции, я это имела в виду. Реакция означает упреждение, вот и все.
— Немаловажную роль в моем выборе определило сходство…
— Ты считаешь?..
— Да, — категорично, будто другого мнения быть не может, сказал он. — Посмотри сама: у нее удлиненное лицо, глаза светло-карие и не щелочки, высокий лоб, большой рот с выразительными губами, густые брови дугой. Чуточку скулы выступают, но сходство есть, приглядись, посмотри внимательнее.
— Сходство… — задумчиво произнесла Эмма, снова устремив взгляд на девушку. — Не знаю, не знаю… Иногда мне кажется, мы идем неверным путем.
— Ты идешь, — поправил ее Ростислав Матвеевич. — Никогда не говори «мы». Это твоя затея. Ты у нас главнокомандующий, а я выполняю функцию бесправного управляющего. Эмма, мне надоело искать кандидаток. Надоел этот город. Надоели твои капризы. Ну, чем она тебе не нравится? И чем ты рискуешь?
— Это дорогой клуб? — словно не слыша упреков, спросила она.
— Относительно.
— Относительно чего? — уточнила Эмма.
— Есть дороже.
— Значит, она — девочка со средствами. А мне нужна бедная.
— Тебе нужна бедная, красивая, чтоб могла за себя постоять… — иронично перечислял Ростислав Матвеевич. — Совсем забыл, она должна быть умная, сексуальная, с характером… Не много ли требований, дорогая? Идеала нет. И вообще легче…
— Я знаю, что ты скажешь, — перебила она. — Не легче.
— Эмма, я безумно устал. Это уже тридцать четвертая претендентка, не считая тех двух девушек, которых мы уже отобрали, а тебе все не так. Две у нас уже есть, ну, в чем дело?
— Ладно, посмотрим, — вяло капитулировала Эмма. — Сначала наведем справки о ней. Как, ты сказал, ее зовут?
— Жанна. Двадцать семь лет, не замужем.
— А, так ее даже замуж не берут? — съязвила Эмма, направляясь к выходу.
Несмотря на то что шпилька была адресована ему, мол, плохо справляешься с заданием, Ростислав Матвеевич предпочел не реагировать.
Жанна приняла душ после тренировки, молниеносно оделась и выскочила на улицу, не посчитав нужным накраситься. Какая косметика, когда, во-первых, уже темно, во-вторых, она прямиком из спортзала намерена ехать домой.
Ненавязчиво накрапывал летний дождик, но Жанна не раскрыла зонт, а забежала под навес на остановке. Среди светящихся фар она выискивала троллейбус или автобус…
— Моль, — обреченно выдохнула Эмма, наблюдая за Жанной из джипа.
Возле девушки притормозил «Мерседес», открылась дверца, и водитель предложил:
— Жанна, садись, прокачу с ветерком.
Девушка приняла приглашение…
— Поезжай за ними, — приказала Эмма.
Джип минут пятнадцать колесил за «Мерседесом». Наконец тот остановился у супермаркета, Жанна забежала в магазин. Ростислав Матвеевич съехал на обочину, заглушил мотор, и они вместе с «Мерседесом» проторчали полчаса.
— Да что она так долго там копается? — озадачилась Эмма. — За это время можно выкупить все здание.
— Пойду посмотрю…
Ростислав Матвеевич зашел в магазин, занимавший весь первый этаж многоэтажного дома. Народу внутри было совсем немного. Видимо, магазин дорогой. Ростислав Матвеевич пробежался по отделам, выискивая девушку, — Жанны не обнаружил, а она не иголка. Выглянул на улицу — «Мерседес» на месте. Странно, куда ж она делась? Это продуктовый магазин, соответственно, нет в нем примерочных кабинок. Постояв с минуту в раздумье, Ростислав Матвеевич подошел к одному из охранников:
— Извините, сюда зашла девушка… шатенка, с прямыми волосами ниже плеч, в джинсах и красной трикотажной кофточке с открытыми плечами…
— Ушла ваша девушка, — ухмыльнулся охранник, поглядывая на него с показным сочувствием. — Попросила вывести ее черным ходом.
— Благодарю вас, — рассеянно буркнул Ростислав Матвеевич и, с чувством неловкости, будто он преследователь, а Жанна сбежала от него, покинул магазин. Усевшись за руль, доложил Эмме: — Нет ее там.
— Но «Мерседес» стоит, — удивленно приподняла Эмма одну бровь.
— Охранник сказал, она попросила вывести ее через черный ход, короче, сбежала от «Мерседеса».
Эмма некоторое время молчала, потом расхохоталась:
— Она обула его? А знаешь, эта девица нам подойдет.
Жанна, выпрыгнув из автобуса, бежала сломя голову через темный сквер — боец пока из нее никудышный, а береженого бог бережет. На пятый этаж взлетела пулей. Лифт часто застревал, посему она не рискнула им воспользоваться. Позвонила.
— Наконец-то, — открыла младшая сестра Зойка двенадцати лет, есть еще и средняя. — Что так долго?
— По понедельникам и четвергам у меня тренировки, могли бы запомнить, — снимая обувь в прихожей, бросила Жанна, затем влетела в комнату, упала на диван. — Ух, устала.
Расположившись за двумя журнальными столиками у телевизора, мама мастерила бумажные цветы. Делает она и пресловутый флердоранж для невест, который так любят в любовных романах, но основной ее бизнес — похоронные венки. Их продает на рынке, а уборы для невест отдает приятельнице, которая торгует свадебными принадлежностями.
— Сейчас Вика придет, поужинаем, — сказала мама, не отрываясь от своего занятия. — Я пирог испекла, картошку с мясом приготовила…
— По какому случаю пирог? — без участия спросила Жанна.
— Продала сегодня восемь венков. За тремя вообще приехали на дом. Представляешь, повезло? Скинула по десятке, но я не в убытке.
— Кто-то умер, а нам повезло, — задумчиво произнесла Жанна.
— Люди умирают каждый день, — равнодушно заметила мама. — Не каждый день удается столько венков продать.
— А где Вика? — озабоченно спросила Жанна.
— Наверно, с мальчиком гуляет. Не звонила.
— Училась бы лучше, — недовольно проворчала старшая дочь.
— Да толку-то от твоей учебы, — вздохнула мама. — Вон ты выучилась, а работаешь не по специальности, каким-то бухгалтером.
— Зато неплохо зарабатываю.
— И даже не главным.
— Мама, мои математические способности никому не нужны, но мне, как видишь, пригодились. Ты вот тоже работаешь не по специальности. На одних твоих похоронах мы бы ноги протянули, а руки вытянули бы вдоль тела. Прояви, пожалуйста, хоть капельку строгости к Вике, иначе сама пойдешь позориться на собрания.
