Ознакомительная версия.
Елена Сокол
Где-то есть ты
Мне снилась пустыня. Жаркая, знойная, душная. Я стояла посреди нее и смотрела, как мои ноги медленно засасывала в горячий песок какая-то неведомая сила.
Странный кошмарный сон.
Обычно я сню себе что-то доброе, солнечное и романтичное. Сню. Хм… Это Митя обычно смешит меня такими выражениями, и они быстро пристают к языку, выскакивая потом из меня в самый неожиданный момент как чёрт из табакерки.
Сегодня пустыня снилась мне первый раз в жизни. Я подняла голову и замерла: не было видно ни конца ни края, только песок, бесконечный и удушающий. Он обжигал всё моё тело. Подхватываемый ветром, он летел мне прямо в рот, глаза, уши. Я чувствовала, как он раздирает глаза, скрипит на зубах. Мои несчастные ноги совсем увязли в бездушной пасти бархана. Попытавшись сделать шаг, я упала на колени.
Становилось всё жарче. Ужасно хотелось пить. По моему телу градом катился пот, попадая в глаза, я вытирала его руками, к которым прилипли вездесущие песчинки.
Я пробовала ползти, но каждое движение отзывалось в ногах дикой нестерпимой болью. Встать тоже не получилось – увязла уже по колено. Попыталась закричать, но из горла вырвался тихий одинокий хрип:
– Пожалуйста! – мою грудь сдавил страх. – Помогите! Ну кто-нибудь…
Как ни старалась, не смогла произнести больше ни звука. Жадно глотая сухими потрескавшимися губами обжигающий воздух, я сотрясалась в беззвучных рыданиях.
Совсем не хочется умирать! Мне ещё рано. Рано! И ничего еще в жизни не видела. За что?!
Я оглядывалась по сторонам, пытаясь встать, падала, выплёвывала песок и снова пыталась, пока не поняла, что задыхаюсь. Кислорода совсем не осталось. Беспощадный огонь сжигал меня изнутри. Я опустила голову на руки и заревела…
В этот момент всё вокруг озарила яркая вспышка, и я проснулась. Открыла глаза. Темно. Очень темно. Жарко. Душно. Нестерпимо душно.
Что-то заставило меня насторожиться…
На секунду даже перехватило дыхание. Сердце замерло и сжалось в комочек. Может, я ослепла? Вокруг – тишина и непроглядная темнота. Тысячи мыслей пронеслись в голове за минуту. Мной овладела самая настоящая паника. Попытка пошевелить головой закончилась резкой болью в висках и затылке. Странно. Что-то тут не так. Что?
Глаза постепенно привыкали к темноте. Губы потрескались, а во рту пересохло. Я лежала и пыталась прислушаться к своим ощущениям. Голова гудела и готова была взорваться. Постепенно я начала ощущать боль во всём теле. Всё затекло. Что же за сон такой, после которого не можешь даже пошевелиться? Я в больнице?
В воздухе пахло плесенью и сыростью. Я лежала на чём-то твёрдом. Или это всё еще сон, или это не моя квартира. От этого страшного открытия я резко дернулась. В то же мгновение что-то зазвенело справа от меня и отозвалось резкой болью в правой руке. Это что-то мешало мне двигать ею. Потянув правую руку на себя, я ощутила сопротивление и услышала уже знакомый звон.
В ушах зазвенело, как перед обмороком. Сердце застучало раз в пять быстрее. Дотянувшись левой рукой до запястья правой, я нащупала что-то металлическое. Нет. Нет. Нет. Нет!
Это были наручники!
Я побоялась издать даже самый слабый звук. Перевернувшись на правый бок и испытав при этом дикую, чудовищную боль в груди, я принялась ощупывать свои оковы. До этого наручники мне приходилось видеть только в фильмах.
На ощупь было совершенно ясно, что одним концом они пристегнуты к моему запястью, а другим – к чему-то железному, кажется, к батарее. Кому это пришло в голову так со мной поступить? И как я здесь оказалась?
Судорожно ощупывая себя и всё, до чего могла дотянуться, я пришла к выводу, что лежу на полу. Подо мной – какой-то твёрдый тоненький матрасик, больше похожий на одеяло. Здесь же валяются какие-то тряпки, воняющие кислятиной. Батарея, к которой меня пристегнули наручниками, выходит из пола, тянется вдоль стены и уходит, скорее всего, в потолок.
Пол, судя по всему, деревянный. Немытый. Весь в пыли, грязи и крошках. Стена – каменная и гладкая. На мне – джинсы и футболка. Всё тело неимоверно болит, особенно ноги, и покрыто липким холодным потом, от чего, наверное, воняет со страшной силой. Но в этом помещении всё заглушает запах старья и плесени.
Всё моё существо парализовало страхом. С большим трудом я села, навалилась на стену и пыталась вглядеться в темноту. Стоит ли кричать и звать на помощь? А вдруг тогда тот, кто сделал это со мной, придёт и убьёт меня…
Как же всё-таки я здесь оказалась?! Я ехала на машине. Это помню. Дождь лил как из ведра. Было уже за полночь. Что же дальше? Всё, ничего больше не могу вспомнить. Зачем я нужна этим людям? Какая причина? Я сидела и трясла головой из стороны в сторону, не веря тому, что со мной происходит.
Глаза почти привыкли к темноте. Кажется, это небольшая пустая комната. Примерно четыре на четыре метра.
Я сидела, думала, из глаз моих текли слёзы. Не знаю, сколько времени я уже так сидела и прислушивалась к тишине. Вспомнила родных, близких, друзей. Меня, наверное, уже ищут.
Вспомнила Бога. Попросила прощения за грехи и умоляла о помощи. Так всегда: когда что-то хорошее происходит, мы Бога не благодарим, зато в беде непременно о нём вспоминаем.
На левом боку я обнаружила огромную ссадину, которая при малейшем движении нестерпимо болела. По ногам тоже как будто кто-то пинал. Губы разбиты, все в запекшейся крови. Лицо – в синяках. Шея поворачивается с трудом. Такое ощущение, что моё тело словно через мясорубку провернули, а потом еще проехались сверху асфальтным катком. Выходит, меня, прежде чем заковать, основательно побили. Должно быть, я сопротивлялась…
На затылке выросла огромная шишка. Мне стало нестерпимо жалко себя. Как же моя голова не лопнула от таких ударов?
Я молчала и думала.
Чего бы мне это ни стоило, но я выйду отсюда. И выйду живой! Приходилось всё время прислоняться к этой горячей батарее, чтобы рука ныла не так сильно. В принципе, я уже столько в этой жизни пережила за свои двадцать пять, особенно за последний год, столько выстрадала, что в пору помирать. Я горько и измученно улыбнулась. На минуту мне даже стала безразлична моя дальнейшая судьба. Потом я представила, что умру здесь, меня съедят черви, а мои родители будут страдать и надеяться даже через десять лет, что я вернусь. Мне стало их жалко. Тогда я поклялась себе, что вынесу всё, что мне уготовано. Но мои размышления прервал звук шагов.
Я сжалась в комок. Казалось, что моё сердце стучит громче этих приближающихся звуков. Бум-бум-бум! Наверное, я сейчас похожа на чумазого забитого зверька. Бессильного и беспомощного.
Инстинктивно прижавшись к стене, я сглотнула и замерла. Через секунду услышала, как поворачивается ключ в замочной скважине.
Дверь открылась, в комнату ворвался свет, заливший почти всю комнату. Мне пришлось зажмуриться на пару секунд, настолько он был ярким. Но любопытство, страх и негодование возобладали, и я посмотрела на дверь ещё раз. В дверном проёме стоял мужчина среднего роста с железным ведром в руке.
Стоит и молчит. Разглядывает.
Я выпрямилась. И поза у него такая расслабленная, как будто он упивается своим превосходством. Вот урод! Я тоже смотрела на него. Смотрела с вызовом в глазах. Ни одна скотина не смеет издеваться надо мной безнаказанно.
Мои нервы были на пределе. Я сжала кулаки, что было сил, и дышала так глубоко и быстро, будто только что пробежала марафон. Не могла разглядеть его лица, но чувствовала кожей, что он улыбается.
Мужчина сделал два шага вперед и оказался в метре от меня. Стоял и смотрел сверху вниз. У меня дыхание перехватило от страха. Кажется, я даже почувствовала, как от него несёт запахом пота, алкоголя и чеснока, и заметила, что на нём надеты треники с вытянутыми коленками. Он слегка наклонился ко мне, видимо, хотел получше разглядеть.
– Как зовут?! – его голос был визгливым и скрипучим.
– Е… Е… – я сглотнула, задыхаясь от страха.
– Ну! Говори! – заорал он. – Ну!
– Ева… – произнесла я шёпотом.
По моей щеке поползла слеза.
– Кто вы? – Я сама не заметила, как перешла на крик. – Кто?!
Он стоял и смотрел на меня.
– Зачем, скажи?! Ты, отвечай мне, ты! Кто ты?! – я встала, забыв про боль, и попыталась сделать шаг в его направлении, но меня держал наручник. Тогда я начала кричать и кидаться на него в истерике, как дворняга, бегающая на привязи и облаивающая прохожих: – Кто?! Сука! Кто ты?! Тварь! Отпусти меня! Меня уже ищут и найдут! Ты слышишь? Что ты улыбаешься?! Я знаю, что ты улыбаешься, гад. Я узнаю, кто ты! Узнаю!
Мои крики прервал грохот, с которым он поставил на пол железное ведро, развернулся и вышел. Я замолчала и, навалившись спиной, сползла вниз по стене. Я рыдала, понимая, что всё кончено. Бесполезно звать на помощь, ведь никто не услышит. Бесполезно молить о пощаде. Остаётся только надеяться на чудо. Умолять не убивать? Предложить ему своё тело? Или перехитрить его?
Ознакомительная версия.
