Алексей Биргер - Чеки серии Д (Седой и Три ботфорта - 2)

АЛЕКСЕЙ БИРГЕР

ЧЕКИ СЕРИИ "Д"

(ВТОРАЯ ПОВЕСТЬ ИЗ ЦИКЛА "СЕДОЙ И ТРИ БОТФОРТА")

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

ВМЕСТО ПРОЛОГА

Привет, это я опять рассказываю, Борис Болдин.

Мы с Ванькой - с моим младшим братом - как раз "отличились" очередной раз (простите за невольный каламбур, но иначе не скажешь), ввязавшись в эту историю с нашей сорокой, Брюсом Уиллисом (я-то, вообще, считаю, что надо говорить "с нашим сороком", потому что Брюс - это он, и Ванька со мной согласен, но взрослые утверждают, что так не говорят) и напугав всех до смерти - ну, кто читал "Тайну наглой сороки", тот поймет, что я имею в виду - и ещё все переволновались за наше здоровье, и нам позволили неделю не ходить в школу, чему мы были только рады, вот мы и кайфовали в нашем доме на острове, и поэтому мы стали свидетелями внезапного появления Юрия Дмитриевича, то есть, Юрки Богатикова, как называл его отец, и, в итоге, вытянули из взрослых очередную потрясающую историю про их детство...

Впрочем, обо всем по порядку.

Как вы знаете, наш отец, Леонид Семенович Болдин, заведует крупнейшим заповедником в европейской части России, и живем мы на острове Соленый Скит, одной стороной примыкающем к заповеднику, а другой - к Городу, древнему такому городку с красивыми старинными церквями, особняками и набережными. Озеро, на котором расположен наш остров, входит в систему озер и каналов Волго-Балта, одного из самых привлекательных мест для туристов, а отец считается чуть ли не главным человеком на всю округу, потому что до сих пор только от него и от Москвы (вроде бы, от самого Кремля) зависит разрешение на поход по заповеднику, не говоря уж о разрешении на проживание в его "гостевых" комплексах - таких домиках со всеми удобствами, с банями и гаражами при них, которые в свое время считались "объектом ЦК" - и, тем более, не говоря уж о разрешении на охоту в заповеднике. Даже наш главный мафиози, Степанов, местный "мистер Твистер", "владелец заводов, газет, пароходов" (ему действительно принадлежат все главные заводы в округе, и два туристских прогулочных теплохода, и главная городская газета существует на его деньги, а начинал он, как говорят, с того, что стал главой самой крутой банды рэкетиров в Городе и окрестностях, а уж потом выкупил торговые ряды семнадцатого века, переоборудовав их в современный рынок, и все остальное приобрел, и таким законопослушным стал, что закачаешься) ходит на поклон к отцу, если ему надо принять знатных гостей и завалить с ними лося или кабана. Хотя, о Степанове разговор особый, и не о нем сейчас речь. А речь о том, что отец был одним из лучших выпускников биофака МГУ, и должен был пойти на научном судне по Японскому морю, и вообще постоянно плавать за границей, но из-за какой-то белиберды с документами (в те времена оформляли тысячи бумажек, чтобы разрешить человеку выезд за границу, и вообще все было очень сложно), он не уплыл в первый год, и согласился на этот год возглавить заповедник, чтобы практики не терять и опыта поднабраться, да так в заповеднике и остался. Для нас-то это оказалось только к лучшему, потому что он через несколько лет женился на нашей маме, приехавшей в заповедник на преддипломную практику, мама тоже биофак заканчивала, а в итоге на свет появились мы с Ванькой, я - двенадцать лет назад, а Ванька девять. Но вся отцовская родня осталась в Москве, и его сестра там живет до сих пор, и, когда этой осенью мы были в Москве, впервые за довольно много лет, отец провел нас по местам своего детства - "своей боевой славы", как он шутит - и рассказал нам потрясающую историю, которая случилась с ним и его друзьями - не хуже тех детективных историй, в которые периодически влипаем мы с Ванькой и с нашей подругой Фантиком (то есть, с Фаиной Егоровой, но её все называют Фантиком, так уж повелось).

Я эту отцовскую историю пересказал в книжке, которую назвали "Нож великого летчика" - не мог, понимаете, удержаться, чтобы вами с ней не поделиться. Кто хочет, найдет эту книжку, чтобы узнать, в чем там было дело, а сейчас я просто скажу, что их было трое, друзей-одноклассников, Ленька Болдин, Димка Батюшков и Юрка Богатиков, а ещё к ним на выручку пришел парень старше них, ему тогда было лет пятнадцать, которого все называли "Седой". Его так называли не потому, что его фамилия была Седов, а потому что у него была огромная седая прядь - он поседел, когда у него на глазах погиб его отец. Утонул, понимаете. Седой был из тех ребят, к которым в отцовские времена относились как к королям дворов, хотя его-то чаще называли не королем, а Принцем - вроде, такой кличкой наградили его девчонки, которые чуть не все повально были в него влюблены. Да, сами за ним бегали, хотя, по рассказам отца, красотой он не отличался, но зато в нем какая-то особая устойчивость была и несгибаемость. Из тех парней, которых ничем не прошибешь, если они что-то считают правильным. И был он принцем заколдованного королевства в несколько кварталов, находившимся между Лефортово, Крутицкими казармами и Крутицким теремком и Первым Шарикоподшипниковым, близ набережной Яузы. Узнав, во что вляпались "Три Ботфорта" - такое прозвище придумали себе отец и его друзья, потому что все их фамилии начинались на букву "Б" - он только присвистнул и пришел им на помощь.

С тех пор нам с Ванькой очень хотелось услышать новые рассказы про Три Ботфорта и Седого - но отец только отмалчивался и отшучивался, вплоть до того погожего осеннего дня...

В тот день, как я сказал, мы с Ванькой сидели дома, потому что врачи сказали, что нас лучше выдержать несколько дней. Во-первых, мол, мы могли слишком сильно простудиться, как бы, мол, бронхит в воспаление легких не перешел, а во-вторых, мол, у нас может быть нервный шок, после того как меня с моим братцем одни сволочи попытались убить, за компанию с одним из людей Степанова, чуть не лучшим его "контролером". Ну, тут врачи загнули, никакого нервного шока у нас и в помине не было, тем более, что Степанов вовремя пришел к нам на помощь. Но, конечно, Брюс нам здорово подсуропил, стащив то бриллиантовое кольцо, сорочья его порода!.. Все, однако, обернулось к лучшему.

В общем, мы сидели дома и думали, чем бы заняться. Я бы с удовольствием поплотничал, да и Ванька тоже (кто знает про наши приключения, тот вспомнит, что в то время наша роскошная собственная лодка ещё не была доведена до конца), но нам было строго-настрого запрещено соваться в мастерскую: мол, если мы заработаемся и вспотеем, то наша простуда может обостриться. Однако, в нашем огромном доме и без того находилось, чем заняться. Сначала мы странствовали по всем его комнатам, играя в крестовые походы и звездные войны (нам было велено играть только в тех комнатах, в которых уже работает отопление, но тут мы немного наплевали на запреты взрослых), а потом мы устроились в нашей комнате и стали придумывать новую игру. Мы решили сделать себе такую настольную игру, которой ни у кого больше не будет, и, взяв за основу "Монополи" и "Великого сыщика", расстелили на столе большой лист ватмана, достали краски и фломастеры и принялись спорить, о чем должна быть эта игра. Мы бы, конечно, сделали игру по "Властелину колец" Толкиена, но мы знали, что такая игра уже существует, и не хотели повторяться. Вот я и настаивал, что игру надо делать по Фенимору Куперу и назвать её "Прерия" или "Кожаный Чулок", а Ванька с пеной у рта доказывал, что надо делать "Пиратов" - это, мол, интересней всего. В итоге, мы подкинули монетку, и Ваньке, как всегда, повезло (мой братец вообще везучий): вышло, что мы будем делать "Пиратов". Вот мы сначала и разрисовали весь лист ватмана, придумывая клеточки поинтереснее, а потом стали делать карточки, которые нужно тянуть, когда попадаешь на одно из четырех полей "Шанс". Карточки мы, по-моему, придумывали что надо. Вот только некоторые из надписей: "Вы попали в зону благоприятных течений - пройдите на пять полей вперед"; "Вас высадили на необитаемый остров за бунт против капитана - пропустите три хода"; "Вы проигрались в кости - уплатите двести пиастров"; "Боцман умер от рома и оставил вам сто пиастров - получите наследство". Ну, и ещё мы много чего напридумывали, всего двадцать пять карточек. Потом мы стали делать пиастры. Известно, что во времена пиратов бумажных денег не было, были только золотые и серебряные, вот мы и не стали рисовать банкноты, а нарезали много-много кружочков разной величины из плотного картона и стали оклеивать их золотой и серебряной бумагой. Самые маленькие серебряные кружочки - это один пиастр, кружочки побольше - три, пять и десять соответственно, самый маленький золотой кружочек - двадцать пять пиастров, а дальше - вплоть до двухсот одной монеткой. То есть, пираты считали свои деньги иначе, мы это знали по книгам, но мы ведь делали так, как нам нужно для игры, поэтому могли не особо считаться с историей.

В общем, мы доделывали последние монеты, когда во дворе отчаянно залаял Топа. Топа - это наш "кавказец", кавказская овчарка, и полностью его зовут Генерал Топтыгин, но, в обиходе, его имя сокращено до Топа. Он очень умный пес, и по его лаю всегда можно услышать, кто пожаловал - нормальный гость или не очень желанный. Он хорошо разбирается в людях, и на разных людей лает по-разному. И сейчас он лаял не то, чтоб дружелюбно, но без особой угрозы в голосе - так он лает на незнакомых людей, от которых, по его мнению, плохого можно не ждать.